Всё по-взрослому

Но воздух всё еще звенел от напряжения.

– Ворон будем считать или домой добираться! Нашёл, чего предъявить. Ладно, целуй, чокнутый. Где я и где он, этот сопливый мальчишка! От кого, от кого, от тебя не ожидала подобных глупостей.

Забытый за двадцать дней аромат женских волос ввёл Егора в состояние интимного шока, отчего у него перехватило дыхание, – вот ведь зараза, опять обвела вокруг пальца. Было у неё с этим мальцом что-то бесстыдное, было. И что с того! Может, меня кризис среднего возраста настиг, завихрение в мозгу образовалось?

– Ты меня любишь, – робко опустив глаза, спросила Рита, разомлев от тепла в такси, доверчиво прижимаясь к мужу щекой, – мог бы ребятню к маме отправить. Я ведь соскучилась, дни считала.

“Врёт ведь. Очень убедительно, но так мило, – уговаривал себя Егор, – как жить без доверия? Наверно я опять всё придумал. Так бывает в разлуке. Долго не виделись. Боже, как же она хороша, моя Ритулька! Осень, опять же. Ностальгия. Отчего всё хорошее и всё плохое случается со мной именно осенью? Наверно что-то не так в мозгу. Или гормоны неправильно настроены. А мне всё равно нравится только эта женщина. Другой не надо.”

Рита закрыла глаза, расслабилась, что не мешало чувствовать учащённое Егоркино дыхание, выдающее восторженное волнение от предвкушения скорого интимного свидания.

– Простил, – облегчённо вздохнула Рита, что супруг наивно принял за трепетный стон и обещание сладостного блаженства.

– Непременно извинюсь, – твёрдо решил он, зарываясь лицом в густые пушистые волосы жены, в то время как рука непроизвольно скользнула в вырез блузки.

– Не здесь, Егорушка, не сейчас. Я тоже этого хочу, но мы не дети.

А город задорно тушил фары снующих во все стороны машин в переполненных иллюминациями перекрёстках улиц. Ему, городу, не бывает ни скучно, ни грустно, потому, что он никогда не спит и всех одинаково любит.

И ревновать ему в отличие от нас абсолютно некого.

Читатель мог подумать, что история закончилась на позитивной ноте, но, увы: один раз можно обмануть кого угодно. Приблизительно через месяц Егор основательно задумался о неизбежном разводе, потому, что это не он, а Рита сошла с ума, вцепившись клещами в недозрелого любовника.

Супруги жили вместе, но порознь. Почти год извращённых интимных пыток.

Бывали моменты, когда казалось, что хуже не бывает, что это дно, а значит, можно от него оттолкнуться, предпринять попытку приспособиться.

Дети ведь, семья, дом, мебель. И вообще…

Время пролетело незаметно. Савельев устал от интрижки, испарился, словно его и не было никогда. Обман зрения, мираж.

Можно наверно попробовать вернуть статус-кво, начать жить сначала.

Осенью, оголёнными нервами, проще принимать судьбоносные решения.

Егор как обычно шёл с работы, попал под пронзительно холодный проливной дождь с резкими порывами отнимающего живительное тепло ветра. Он не стал прятаться. Зачем? Жизнь превратилась в нечто бесформенное, однообразно неприглядное, серое. Идти, не разбирая дороги по студёным лужам было куда веселее, чем находиться в одной квартире с женщиной, которая по глупости вычеркнула его из жизни. Продрогнуть до костей, дело пары десятков минут. Зуб не попадал на зуб, ветер пробирал до костей.

– Заболею, умру молодым, – равнодушно констатировал Егор, – любовь без правил, это мерзость! Не эгоизм даже – развращённое самолюбие. А жизнь всё равно прекрасна! Пусть без жены. Уйду! Будь что будет. Дети поймут.

А Рита в это мгновение заливала слезами подушку, жалея себя. Она ведь верила в настоящую любовь, без оглядки следовала за мечтой. И что теперь!

Про дефицит витаминов и недостаток сна

С трудом втиснувшись в набитое до отказа брюхо автобуса, Рита никак не могла дотянуться до поручня. Автобус тронулся слишком резко, чтобы зафиксировать устойчивое положение тела.

Ноги остались на месте, а всё, что выше, резко качнуло назад, лишая равновесия. Рита мысленно летела вверх тормашками, но сильные, горячие, явно мужские руки нежно прикоснувшись к талии, аккуратно предотвратили падение, оставив попутно непередаваемое ощущение, слишком мимолётное, но удивительно сладкое, отчего по телу разлилось предвкушение давно забытой ликующей радости.

Мысли неудержимо понеслись вскачь, зарождая странное для замужней женщины трепетное волнение.

Автобус встряхнуло. Женщина вновь коснулась спиной чужого тела. Напряглась, не спеша возвращать контроль над неловкой ситуацией. Руки мягко придержали, чуть дольше, чем требовали обстоятельства, случайно или намеренно скользнув по бедру вниз.

Как же хочется обернуться.

Рита затаила дыхание. Было слышно, как трепещет в груди, забыв о приличиях, потрясённое неожиданной интригой сердечко. Душа её томно стонала от внезапно нахлынувшего восторга.

– Ну же, прижми крепче! Я сделаю вид, что не заметила, – вступила она в безмолвный диалог с внутренним собеседником, слегка выгибая спину.

На следующей остановке в салоне стало свободнее. Рита не стала садиться: загадочный незнакомец, вызвавший столь потрясающий эмоциональный отклик в каждой клеточке, стоит позади. Наверно не просто так: ему явно нравится интригующая игра.

Ей тоже.

Автобус вновь тронулся. Лёгкое прикосновение. Чуть выше талии, затем немного ниже. Так даже приятнее.

Рита боролась с желанием оглянуться, но пробуждённая так некстати среди скопления незнакомых людей чувственность требовала сохранения тайны.

Через пять или шесть остановок порочное возбуждение ввергло её в блаженную эйфорию, замедляя ход времени, подменяя реальные события почти достоверным романтическим вымыслом, таким настоящим, таким ярким, как в почти забытой в текучке обыденности счастливой юности.

Женщина не заметила, как на волне заразительного азарта проехала свою остановку и ещё половину города.

– Конечная, – громко рявкнул динамик.

Рита, испуганно оглянулась.

В салоне никого не было. Сзади тоже.

Дома её ждали голодные дети, неприбранная квартира, тысячи маленьких и больших житейских проблем. И парализованный тяжелейшим недугом муж.

Тебе этого лучше не знать

Вот глупости… нелепо и опасно

Быть сразу целомудренной и страстной.   

Наталья Спасина

В небольшом офисе, торгующем металлорежущими станками и комплектующими к ним, где работников всего десять человек, трудился на должности программиста Роман Вениаминович Мошкин.

Юноше, возможно мужчине, двадцать семь лет, из которых он столько же имел статус холостяка.

Коллектив в организации полностью женский, включая директора. Весь офис – три комнаты: зал, где сидят все: кабинет директора, Елизаветы Сергеевны, и ещё один, совсем мизерный. В нём трудится главный, он же единственный, бухгалтер.

Несмотря на микроскопический размер фирмы, оборот у них фантастический: контракты миллиардные. Но, это так, к слову пришлось. Не о финансах речь, о странностях любви.

У Романа Вениаминовича по неизвестной причине не было навязчивого стремления к изумительно лакомым женским прелестям, несмотря на обилие в коллективе разного рода завлекалочек и вкусняшек активного возраста с выдающимися пространственными пропорциями и агрессивным либидо, отягощённым критической массой неудовлетворённых побочных эффектов. Стоит лишь подмигнуть, как игривые кокетки начинают демонстрировать весьма впечатляющие интимные достоинства. Хотите – проверьте сами.