Страница 2 из 9
Или отключился. В ту самую ночь, когда сумасшедший засранец, самый плохой парень универа, сделал со мною это в первый раз…
Глава 1
— Алька, ты сегодня с нами к Сому?
Маринка внимательно изучает свое отражение в зеркале пудры от живанши, делает и без того пухлые губы уточкой, обильно мажет прозрачным блеском. Тоже живанши, кажется. Она тут хвалилась на днях, что новую лимитированную коллекцию прикупила.
Я складываю лекции, посматриваю на экран сотового, медля с ответом.
К Сому мне не особенно хочется, там будет опять пьяная тусня до утра с дебильными играми и приколами, а завтра четыре пары, и две из них — старослав… У меня с Мариной Рашидовной и без того отношения напряженные, а если еще и неподготовленная приду, сто процентов заметит и вызовет опять перед всей группой позориться. Рассказывать особенности употребления юса малого и юса большого, блин… Или сравнительный анализ Радзивиловской и Лаврентьевской летописей с точки зрения эволюции языковых приемов… Б-р-р-р… Жуть, даже думать не хочется об этом.
К тому же, Олег еще днем намекал на романтический вечер… Надеюсь, это не очередную вписку у своего придурастого приятеля Сома он так обозвал?
— Не знаю… — нерешительно тяну в итоге, — завтра у нас сама знаешь, кто… Рашидовна.
— Ой, пофиг, — презрительно кривится Маринка, — вот я еще на эту старую деву, воняющую кошками, не ориентировалась!
В этот момент она пугливо оглядывается, проверяя наличие Рашидовны на горизонте. Потому как старая дева умеет передвигаться на удивление бесшумно и шустро. А еще мстительная и злопамятная, как драная дворовая кошка.
На первом курсе был такой случай, когда одна девочка, стоя в коридоре, презрительно высказалась о Рашидовне: “Старая дева, которую никто не трахает, потому и бесится”... Каким образом преподша по старославу оказалась рядом в этот момент, вообще непонятно. Но пострадали все. Те, кто просто рядом стоял и слушал, отделались мелочью: пять раз пересдавали языкознание, которое тоже было в ведении Рашидовны. До истерики, помню, девчонок доводила. Это же первая сессия, перед самым Новым Годом. И без того страшно до трясущихся поджилок, а тут еще и она со своими пересдачами. Ну а главной юмористке вообще не повезло. Ее ничего не могло спасти. Ни папа, вполне себе серьезный бизнесмен, ни его связи в ректорате, ни взятки и подношения самой Рашидовне.
Воздействовать на упрямую женщину, в предках которой водились и татары, и чуваши, и даже, говорят, поволжские немцы отметились, было нереально. В универе по ее специальности всегда наблюдался дефицит преподов, а уж по старославу, который она вела у всех филологов, журналистов и историков, вообще не было никого. Так что Рашидовна развлеклась по-взрослому, конечно.
Девочку вышибли из универа без права восстановления, на ее отца, посмевшего подойти к преподу с коробкой и бабками, завели уголовное дело за взятку.
Ну а первые курсы получили незабываемый старт во взрослую жизнь и до конца оценили смысл фразы проходящих мимо кабинета старослава второкурсников, когда стояли перед первой парой и еще не знали, какой ад предстоит : “К Рашидовне? Вешайтесь, сучки!”
Потому Марина, конечно, высказывалась, но предварительно заценив плацдарм. Мы все-таки на третьем курсе уже, как-то не хочется вылетать с волчьим билетом, потом фиг поступишь куда. Город у нас не то, чтоб маленький, нормальный город, миллионник, но престижных вузов не особенно много. Не наукоград все же, здесь как-то больше рабочие и шахтерские специальности в почете всегда были.
— Ну, как знаешь, — киваю я, так и не дождавшись звонка или сообщения от Олега и очень по этому поводу обидевшись.
Прекрасно знает же, когда у меня пара заканчивается, мог бы и побеспокоиться…
— Слушай, Альк, — Марина догоняет меня уже у выхода из аудитории, — а Олег не говорил тебе… Сом с Ксюхой не сошелся опять?
Я только плечами пожимаю. Откуда мне знать? Мы с Олегом вообще не разговариваем на такие темы. Да мы, можно сказать, ни на какие темы в последнее время не разговарвиаем… И дело не в том, что другим сильно заняты.
Думать о непонятках в отношениях со своим парнем я не особенно хочу, а потому ускоряюсь. Мне еще в буфет надо заскочить, хотя бы булку перехватить перед теннисом.
— Аль! — кричит мне вслед Маринка, — я тебе наберу потом, ладно? Может, передумаешь!
Неопределенно киваю, ускоряюсь.
По пути сталкиваюсь с незнакомым парнем, роняю сумку из рук.
— Ой, прости, — он наклоняется, поднимает, отдает мне, смотрит в глаза. Я тоже смотрю. Ничего такой. Высокий, волосы русые в беспорядке, улыбка такая… Залипательная. Не видела его раньше.
— Я Игорь, — улыбается он еще шире, — а ты?
— А я тороплюсь, — выдергиваю у него из рук сумку, делаю шаг в сторону, но он тоже двигается со мной, не пропуская.
— Прикольное имя, — шутит он, — Тороплюсь, давай свой номер.
— Нет, — я удивленно смотрю на него. Странный такой. Не знает, кто я. Явно новенький, не обломался еще. — Пропусти.
— Слушай, — он перестает скалиться, придерживает за локоть. А ничего такая хватка. Крепкая. Я, собственно, тоже не слабачка, удар хорошо поставлен, но из его пальцев вывернуться можно только через боль. Откуда он такой, нахальный? — Давай познакомимся. Я за тобой уже минут пять наблюдаю, ты очень даже. Оставь свой номер, погуляем вечером?
— Игорь, — я твердо смотрю в его глаза, — не надо меня трогать. И лучше отойди подальше.
— Это еще почему?
— Ты ведь новенький, так?
— Угадала, недавно перевелся.
— Ну вот и учись себе. А меня обходи стороной. Береги здоровье.
— А ты такая опасная? — он заигрывает, не отпускает, наоборот, тянет к себе даже. Ну что за дурак?
— Поверь мне, ты не хочешь это выяснять, — пытаюсь образумить парня, но тут с конца коридора раздается резкий свист, и я понимаю, что попала. И я попала, и мальчик Игорь попал… А ведь мог послушаться моего совета и сохранить часть зубов…
— Эй ты, пидор! — голос Олега разом покрывает все пространство коридора, — руки от нее убрал!
Так, выдыхай, Алька… Ты сделала все, что могла. И не твоя вина, что у мальчика нет инстинкта самосохранения.
Поворачиваюсь на голос своего парня и еще раз вздыхаю.
Он не один. Ну конечно, когда это Олег Востров, которого все с первого курса еще зовут Лексусом из-за его навороченной джиэсэфки красивого синего цвета, самый популярный парень универа, передвигался без своей гребанной свиты?
Он же у нас король. Ему не положено.
И его девочку тоже трогать не положено.
Смотрю на хмурое лицо своего парня, потом скольжу взглядом по физиономиям его дружков. Да, они явно солидарны с лидером.
Виталик Сомов, Сом, по которому сохнет моя подружка Маринка, веселый, обаятельный засранец, перетрахавший половину универа, скалится в предвкушении развлечения.
Еще один из их компании, Кирюша Вилков, которого все зовут непритязательно Вилком, жрет яблоко с совершенно дебилным выражением на морде. Судя по всему, ему вообще все до фонаря, плевать, кого бить. Он тупой, как мамонт и такой же толстокожий.
Замыкает своеобразную “свинью” Горелов Захар, здоровенный мрачный придурок, с каменным лицом, темным от постоянной небритости и странным погонялом “Немой”. Странным, потому что он вполне говорящий. По крайней мере, матерится и рычит очень даже членораздельно. На его роже привычное выражение злобы.
Сейчас он смотрит на меня, словно в грудь бьет взглядом, я отвечаю вызывающе поднятой бровью и отворачиваюсь, не желая больше уделять внимание этому неандертальцу. Всем известно, что Немой плохо обходится с девчонками, по универу ходят упорные слухи, что он жуткий монстр в сексе… Б-р-р-р… И шовинист к тому же.
Наверняка решил, что я сама Игоря спровоцировала, вот и пялится, будто убить хочет.
— Ты плохо слышишь, сучара? — ласково улыбается Игорю Олег, — я сказал тебе отпустить девочку.
— За сучару ответишь, — ответно скалится Игорь и показательно сильнее сжимает мой локоть, хотя я уже дергаюсь, стараясь вырваться.