Страница 12 из 25
Гости Всеслава
Пришла как-то к Велесу старая женщина и сказала:
– Беда у меня, батюшка Велес. Пропала моя единственная кормилица – корова. Смилуйся, помоги найти.
Расчесал Велес бороду на две стороны, чтоб не мешала, да и отправился в лес. Кликнул тамошнего Лешего:
– Эй, хозяин лесной! А не видал ли ты коровы в своих владениях?
– Да как не видать, – отозвался Леший, восставая из пня. – Эвон она бродит. Забирай, коли твоя.
Привёл Велес корову на старухин двор. Та вышла, глядит да и говорит:
– Ах, батюшка скотий бог! Да это не моя корова. У этой вон и колоколец навешен, а у моей не было.
Что ж делать? Вернулся Велес в лес. Снова кликнул Лешего и говорит:
– Слушай, хозяин, а не было ли ещё коровы в твоих пенатах?
Оборачивается из дубка молодого Леший и отвечает:
– Да как не быть. На соседней поляне траву щиплет. Забирай, коли твоя.
Привёл корову старухе на двор Велес, а та говорит:
– И эта корова не моя, батюшка Велес.
Велес серчает:
– Да ты никак глазами слаба? Погляди-ка лучше!
– Не моя, – упорствует бабка. – Моя бурая, а эта чёрная с пятнами.
Плюнул Велес да и вернулся в лес. Зовёт Лешего:
– Эй, дедушко лесной! Может, и третья корова в лесу твоём пасётся?
Оборачивается Леший медведушкой да и отвечает:
– До сей поры вотчина моя лишь волками да зайцами богата была. А нынче коров столько, что хоть хлев возводи.
И тащит за собой жутко орущую от страха корову. Поклонился Велес, отвёл корову бабке на двор. Признала старая свою кормилицу:
– Ай, спасибо тебе, батюшка Велес! Ай, выручил старушку…
Велес и говорит:
– За честную душу твою, бабушка, оставляю тебе и прежних двух коров: заслужила…
– Да что ты, сердешный! – машет старуха руками. – Мне и с этой трудно, куда же мне с тремя совладать?
Крякнул в бороду Велес, почесал кудлатый затылок. Подумал да и пошёл к матушке Макоше. Та сыскала пропавшего на дальней стороне сына бабки, что угнан был в полон. Сходил Велес к Перуну на поклон, попросил за бабку. Перун явил свою силу, вырвал сына из плена.
Вернулся Велес на старухин двор с сыном её да двумя прежними коровами. И говорит:
– Душа твоя бессловесная еще честнее оказалась, бабка. Так что прими и сына пропавшего и коров: есть теперь кому за ними догляд держать.
Оставил счастливое семейство да и пошёл с дозором по другим дворам.
Велес и три коровы
– Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно!
Всеслав открыл глаза – он и не заметил, как задремал. Приподнял голову на подушке.
Посреди палаты стояла девушка. Кеды, джинсики, блузочка – одета просто. Смотрит насмешливо, в глазах прыгают озорные искры. Личико простое, без косметики, стрижка укороченная. Ни колечка на пальце, ни серёжек в ушах. Грудь максимум первого размера, но бёдра округлые – отметил по-мужски Всеслав.
Он сел на постели, протёр глаза.
– Температуру, что ли, мерить? – он подавил зевок.
– Если разговариваешь, значит, не комнатная, – голос звонкий, весёлый. Всеслав, наконец, очнулся – она ведь без халата, стало быть, не сестра. Он посмотрел внимательнее. Она улыбалась открыто, белели кончики клычков под верхней губой. «Простая, да не очень, – определил про себя Всеслав. – Хищница».
– Тормозишь, Слава, – она подошла ближе, без затей села на соседнюю пустую кровать, заболтала ногой, как девчонка-подросток. В глазах смеялись и прыгали чертята.
– Вы кто?
– Слушай, – она смешно наклонила голову, во взгляде было снисхождение, – давай как в старой доброй Англии, а?
– Как?
– На «ты» давай, без этих ВЫвов. Идёт?
– Идёт, – кивнул Всеслав. Откуда она взялась? Будто искрит вся, как в розетку включённая ёлочная гирлянда. – Ты откуда… такая?
– Ага, не въехал ещё, – она усмехнулась. У Всеслава ёкнуло сердце. Недоброе что-то почудилось ему. Девица же смотрела пристально и всё так же насмешливо.
– Ну? Разучился, что ли?
– Чего? – Всеслав понял, что сейчас узнает что-то пугающее. А девица быстро наклонилась к нему и просто сказала, прямо глядя в глаза:
– Посмотри по-другому.
Он покрылся испариной и сразу будто сильнее заболел ушибленный бок.
– Да не бойся, Слава. Всё идет как надо. Ну?
Она откинулась обратно, но смотрела всё так же пристально и уже серьёзно. Всеслав сглотнул и поменял зрение.
Она была «пустая».
Всеслав медленно отстранился, садясь глубже на постели. Девица или кто она там была, снова заискрилась, хохотнула. Странно, но ему от этого сразу стало легче.
– Эх ты, Всеслав-всевидящий.
– Откуда вы… ты меня знаешь? – он смотрел недоверчиво, опасливо. Ни разу ещё он не говорил с «пустыми». Она будто прочитала его мысли:
– Ну да, мы умеем разговаривать. Как зверюшки в народных сказках, – глаза будто сверкнули, она снова смеялась, показывая зубы. – А ты трусишка, Слава.
– Вот ещё, – он набычился. – Просто…
– Что? – она дразнила его и выглядела как множество самых обыкновенных девчонок, виденных им. И ещё подумал он, что именно она выглядела самой живой из многих из них – настоящей, без фальши, вранья и жеманства. Ну да, ведь и косметики-украшений у неё тоже не было. «Она не думает о том, чтобы мне понравится», – догадался он.
– Ну, что «просто»? – она ждала и взгляда не отводила. Всеслав решил больше не мямлить:
– У меня нет опыта общения с… вами. С такими, как ты.
– А что так?
– Я не знаю, – он пожал плечами.
– Не переживай, опыт будет, – она не меняла интонации, но подначивать перестала. – И не бойся. Я не кусаюсь, – она усмехнулась, – по крайней мере, сейчас.
Она снова стала серьёзной:
– С тобой ведь что-то происходит последнее время?
Всеслав кивнул и спросил:
– А ты знаешь, что именно?
– Знаю. И непременно обо всём расскажу. Только не всё сразу и не здесь.
Она поднялась, вернулась на середину палаты и подняла с пола какой-то куль, который Всеслав не заметил. Куль полетел в него:
– Переодевайся и валим.
Это была одежда, которую принесли ему родители на случай выписки.
– Меня выписали? – он с сомнением вертел в руках кроссовки.
– Ты выписался, – её тон не предполагал возражений. – И давай не затягивать. Или с тобой снова что-нибудь случится. И это не угроза.
Они беспрепятственно покинули Первую Градскую и только на улице он спросил её:
– Куда мы?
Она повернула к нему лицо и он впервые увидел её глаза близко. В них снова прыгали весёлые огоньки:
– Мы за твоей тачкой. Или ты предпочитаешь передвигаться на метро? – и она подмигнула. Он остановился и предпринял ещё одну попытку:
– Кто всё-таки ты?
Она пожала плечами и ответила просто и без подначки:
– Я твой Проводник. Зови меня оЙми.
На попутке за стольник они добрались до Второй Рощинской.
– Домой-то я могу зайти? – он не был уверен, что она позволит, но оЙми кивнула:
– И можешь, и должен.
Он подчинялся ей, не зная, что она потребует от него в следующую минуту, но почему-то верил всему, что она говорила (впрочем, она ещё ничего толком не сказала, не объяснила). Ни одна девица ещё не вела себя с ним так, как эта чудачка. Он откуда-то ясно понимал, что эта оЙми знает о нём если не всё, то очень многое и, стало быть, способна прояснить неясности, аномалии и причины его неудач: то, что волновало его ещё с детства, и то, что разрывало его сознание последние недели.
Едва вошли, она тут же выдала инструкцию:
– Собери смену белья, куртку на случай холода, в одежде не выпендривайся: чем проще, тем лучше. Мыльно-рыльные принадлежности не забудь – возьми те, что родители тебе в больницу привезли. В квартире отключи все приборы – повынимай из розеток, и ещё автоматы в щитке выключи. Перекрой воду. Всё. И не копайся, как девица в сборах на курорт.