Культ

Незнакомка грубо бросила Елене:

– Ты новенькая? – и презрительно оглядела ее с ног до головы.

– Не совсем, – ответила гостья, стараясь не поддаваться, чтобы не нарваться на еще более грубый ответ. Елена чувствовала себя неуютно, будто в чем-то провинилась. – Меня зовут Елена Григорьева, – и протянула руку, чтобы познакомиться.

– Меня не волнует твое имя, – небрежно заявила незнакомка, искривив ярко-красные чувственные губы в ухмылке. – Ты в моем мире!

Елена хотела начать дружеские отношения без конфликтов, но, видимо, здесь жили по своим правилам.

Девушка продолжала говорить на повышенных тонах:

– У тебя проблемы, подруга, – незнакомка смотрела дерзко, словно пыталась сразу новенькую поставить на место. – Я предупредила тебя!

Оттолкнув Елену в сторону, девица поспешила скрыться. Как ни странно, девушки, которые были с ней, испарились, будто и не были только что здесь, рядом. Елена даже не заметила, куда они ушли.

«Ну, вот, первый день, а уже новые враги», – подумалось Елене. В прежней школе тоже были разные люди, но эта «пантера» выглядела вообще оторвой. «Беспокоиться пока рановато, – решила она. – За себя как-нибудь смогу постоять!».

Комната Елены находилась в том же крыле дома и выглядела вполне прилично. Какое-то тускло-тощее создание непонятного пола прошмыгнуло мимо и толкнуло дверь рукой, словно приглашая гостью зайти. Долго думать – значит, возможно, еще раз нарваться на аборигенок, от которых, как оказалось, можно ждать чего угодно.

На кровати, укрытой розовым покрывалом, лежала пара подушек. Большое окно выходило во двор, но было скрыто за шторами густо-шафранного цвета. Ковер на полу был той же цветовой гаммы, но темнее – словно продолжение дизайнерской мысли кришнаита. Небольшой столик – и рядом на стене скромные полочки с двумя рядами книг. Пугая себя и накручивая изо всех сил, Елена ожидала, что жить ей придется в темном подвале с ржавой входной дверью, без окон и в обнимку с крысами, которые, наверное, возмутятся ее вторжением и постараются отомстить. Осматривая уютное гнездышко, девушка оттаяла и осмелела. Кроме того, ей отчаянно хотелось спать.

Она так устала, что, как только коснулась подушки, сомкнула глаза. Мысль о том, что будет дальше, еще несколько минут давала силы сопротивляться сну, но затем девушка затихла, глубоко и ровно задышала – и провалилась в благодатную пустоту.

Каким бы глубоким ни был сон, Елена почувствовала, как ее лица что-то коснулось – липкое и мягкое. Руки заломило от боли, легкий холодок, скользнувший по коже, вызвал сначала дрожь, а потом озноб.

Страх сковал мышцы намертво – открыла глаза… Мрак! Бездонная чернота и ни единого просвета. Но движение было – ее куда-то несли. Охватила паника. Через несколько секунд мозг дал команду, и Елена попробовала крикнуть, позвать на помощь – рот оказался плотно заклеен скотчем.

Глаза, наконец, освоились в темноте, и она смогла выделить из тьмы два силуэта в черных плащах. Сзади кто-то жестко держал ее за плечи.

Не единого слова – шаги, топот, бег, тени деревьев и звуки ночи. Вязкая беспомощность и страх – основные ощущения, но тлела и надежда…

Еще несколько минут этого безумного марафона – и Елену, как мешок, швырнули на землю, холодную и жесткую. Головой она ударилась о ствол дерева, потянулась, лежа на спине и, отталкиваясь ногами, доползла и прислонилась. Попробовала разглядеть своих похитителей. С ужасом поняла, что лиц не разглядеть. И снова объял страх – что им от нее надо?!

Одна из фигур сделала шаг вперед и сняла капюшон. Это была «пантера»!

Страх в душе пленницы сменился на ярость:

– М-м-м-м-м!

– Отлично! Оклемалась… Я сниму скотч, но при условии, что ты будешь хорошей девочкой.

Даже в темноте, в тусклом свечении заляпанного грязью фонаря, который находился неподалеку, искаженное злобой лицо было так же выразительно, как и в первую их стычку. Елена нервно кивнула головой. Резкая боль – и можно было говорить:

– Ах ты, дрянь! Что тебе нужно? – яростно выкрикнула Елена.

– Ух, как мы заговорили! Прелесть! – корчить из себя крутую, кривя губы в ухмылке, видимо, было коронным номером – фишкой «пантеры». Затем последовал резкий удар ладонью по лицу. Дикая боль – видимо, ногти тоже приняли участие в этом ударе.

Елена приподняла голову и, словно кинжалом полоснула, глянула в глаза похитительницы. Их почти не было видно, но девушка знала, что в них, кроме злобы, ничего не найдет.

– Что я тебе сделала? – голосом, в котором звякнул металл, еще раз спросила Елена.

– Для начала, меня зовут Саша, но для тебя – Александра.

Присев на корточки перед жертвой, сжав двумя пальцами щеки Елены, «пантера» продолжала глумиться:

– Закрой свою пасть, говорю!

Удар, удар и еще раз удар по лицу последовали за полными ненависти и яда словами Саши. Боль током ударила через все тело.

«Плакать? Ну, нет!», – глаза Елены даже не стали влажными. Она не могла доставить этой крашеной кукле такое удовольствие. Ни единой слезинки!

Девушка вновь подняла голову и взглянула на «пантеру», рядом с которой стояли двое. Они молча смотрели на Елену и даже не пытались сделать хоть что-то, чтобы избавить ее от побоев. Видимо, это были подружки.

– Знаешь, Лена, я живу здесь уже пятнадцать лет. В детстве меня бросили в эту «тюрьму»… – Саша помолчала, а потом продолжила, подпустив в голосе нотки грусти: – Я «гнила» здесь долгие пятнадцать лет…

Словно маятник, Саша начала ходить из стороны в сторону – так учитель двигается перед классом, излагая материал урока. «Пантера» рассказывала о своей школе жизни.

– Все это время Елизавета Александровна твердила только о тебе, хотя не видела тебя ни разу в жизни. – Потом резко повернулась и остановилась: – Где ты была? Где?! – схватив Елену за волосы, Саша зажала голову девушки так, чтобы видеть ее глаза.

Они встретились взглядами, словно сшиблись, звякнув лезвиями, два клинка. У обеих глаза были наполнены яростью, болью, обидой.

– Где ты была, когда она смертельно заболела, и лишь чудо помогло ей встать на ноги. Я-то была рядом в самые трудные для нее минуты!

– Дома – там, где тебе не быть никогда! – закипая, выкрикнула Елена и плюнула мучительнице в лицо. И сразу пожалела об этом…

– Издеваешься? – взвизгнула та, вытирая лицо.

Удары ногой были беспорядочны и очень болезненны – девчонка не выбирала места, по которым била изо всех сил. Елена скрючилась, стараясь прикрыть голову и живот. Холод земли спасал от беспамятства – молить о пощаде девушка не собиралась. Запах сырости и травы забивал дыхание. Боль пронизывала все тело и казалась непереносимой.

– Ну что, нравится? – с усмешкой произнесла Александра. Затем, обернувшись назад, сказала:

– Девочки, вы свободны, дальше я сама.

Две тени, так и не показавшие своих лиц, скрылись во мраке.

– Больно? Понимаю. Мне тоже больно потерять единственного близкого человека – свою семью. Ведь я была на полпути, чтобы стать дочерью Лизы, и тут появилась ты. Я не хочу снова перейти в разряд отбросов общества – стать никем и ничем.

Резко похолодало. Осенний ветер носил кругами листья по земле, полная луна холодно и насмешливо наблюдала сверху, зависнув в черном небе.

Елена пробормотала, с трудом двигая распухшими губами:

– Мне ничего не нужно от Елизаветы. Не нужны ее деньги, дом, забота!

– А мне нужна ее забота, ее любовь! Ты приехала, чтобы все разрушить! Да я убить тебя готова! – в словах Александры было столько отчаянья, что Елена на секунды пропала куда-то из этого мира, а затем снова вернулась.

– У тебя есть два дня, чтобы убраться из этого города. Надеюсь, что ты примерзнешь навсегда к этой земле, или тебя загрызут сторожевые псы… – Александра резко развернулась и скрылась в темноте, оставив Елену на холодной земле одну, связанную.

Немало сил и времени ушло, пока Елена, изрезав веревку ногтями и изломав их при этом почти все, освободилась. Это было не так-то просто.