Интрижка

— Я из тех парней, кому нравится контролировать то, что он получает в постели.

При этом заявлении я от удивления дернулась, и его объятия стали крепче.

— Кажется, ты уже это заметила, — продолжил он. — И, вероятно, ты также заметила, что у меня есть правила. Ты кончаешь первой. Потом кончаю я. Все шло совсем не так. Я бы кончил тебе в рот, не доставив тебе удовольствия, и это неприемлемо для меня. Мне нравилось то, что ты делала. Слишком. Это и то, какой я тебя видел отвлекло меня от того, где мне нужно было быть. Я немного разозлился из-за этого и не очень хорошо это объяснил. Я непреднамеренно повел себя как мудак, и все еще продолжаю быть мудаком, и это не круто. Я извинился, но хочу, чтобы ты поняла, Из, мне действительно очень жаль.

Его признание очень меня тронуло.

И, возможно, именно поэтому я заметила тогда раскаяние на его лице.

Это принесло мне огромное облегчение.

— Спасибо, Джонни, — тихо сказала я.

— Можешь встать утром в свое обычное время. Я провожу тебя до дома и позабочусь о Серенгети и Амаретто, и о собаках, покормлю твоих кошек и приготовлю тебе завтрак, чтобы ты хорошенько выспалась.

Я расслабилась в его объятиях.

— Ты не обязан этого делать.

— Знаю, что не обязан, но сделаю.

Я улыбнулась, и моя рука, сама по себе, скользнула вверх с намерением обхватить его челюсть, мои ноги чесались от желания приподняться на цыпочки и поцеловать его, но я остановила и то, и другое.

В итоге я стиснула то место, где его шея переходила в плечо, вместо того, чтобы сделать что-то более нежное, более близкое, чем то, кем мы являлись друг для друга. Но я скрыла разочарование тем, что не могла этого получить, не могла этого дать, продолжая улыбаться.

— Хочешь сказать, мы закончили заниматься сексом? — спросила я.

Он улыбнулся в ответ.

— Сегодня у меня была усиленная тренировка, детка, и ты устроила мне второй заход, так что это хреново, но, да. Я разбит.

Я еще раз сжала его плечо.

— Значит, на самом деле ты заботишься о своем здоровье.

— Это тело — не чудо природы.

— Ты ешь овощи?

— Протеиновые коктейли, но иногда зеленый коктейль, — признался он.

— Я так и знала.

Джонни усмехнулся.

Затем он отпустил меня, мягко подтолкнул к кровати, и его руки потянулись к пуговице на джинсах.

Я забралась в кровать в его футболке.

Он присоединился ко мне и потянулся, чтобы выключить лампу возле себя, в то время как я сделала то же самое со своей стороны.

Я устроилась поудобнее, и у меня не было времени задуматься, будет ли он обнимать меня в случае, когда я не отключаюсь в его объятиях из-за большого количества безумно хорошего секса.

Он притянул меня к себе, прижимая спиной к своей груди.

— Тебе нужно, чтобы я поставил будильник? — спросил он.

— Разве он не установлен?

— На шесть тридцать, а не на пять.

Обычно в шесть тридцать я уже отправлялась на работу.

— Обойдусь внутренним будильником, — сказала я.

Продолжая обнимать меня одной рукой, Джонни откатился в сторону. Я услышала звуковой сигнал, а потом он вернулся.

— На всякий случай, — пробормотал он.

Мне было невыносимо то, что я могла по уши влюбиться в этого мужчину… но я не могла.

Мне было невыносимо то, что он был весь мой, а я была вся его… но только когда мы занимались сексом.

Мне было невыносимо то, что я знала: когда все закончится, я буду скучать по этим моментам, и скучать сильно… но я предпочла бы иметь их, пока могу, чем не иметь вообще.

Но сейчас они были у меня, и они были прекрасны.

Эти моменты также указывали мне путь к пониманию того правильного и хорошего, что я буду искать в будущем.

Проблема заключалась в том, что я была в ужасе от того, что правильное и хорошее могло оказаться только здесь, в этой постели, с ним, и нигде больше на этой земле.

Я не считала это невыносимым.

Просто не позволяла себе думать об этом.

Если бы позволила, то не знала бы, что делать.

***

Я не поняла, что меня разбудило.

Я просто проснулась.

Я также не поняла, откуда, но сразу почувствовала, что Джонни не со мной.

Но я почувствовала.

Перекатившись на спину, осторожно протянула руку к его стороне кровати.

Она была пуста.

Я услышала скулеж, и когда глаза привыкли к темноте, увидела у двери возле стены из окон Демпси.

Снаружи я едва могла разглядеть грудь Джонни у перил, а также его лицо и темные волосы, слившиеся с мраком ночи, и ниже талии он был одет во что-то темное.

Он стоял боком и смотрел в сторону ручья, как и в тот раз, когда я впервые проснулась в его доме.

Откатившись назад, я посмотрела на часы.

Было чуть больше двух часов ночи.

Я не знала, что делать.

Однако мое тело сделало все за меня.

Оно подвинулось к краю постели, мои ноги осторожно спустились на пол, и зная по опыту, что Вихрь будет спать рядом со мной, мне пришлось бы прокладывать себе дорогу, не наступив на него.

Вихрь лежал возле кровати.

Я почувствовала, как он пошевелился, поднял голову, и пробормотала:

— Тише, малыш. Я просто собираюсь проверить, как там Джонни.

Он снова улегся на место, и я встала с кровати.

Демпси подошел ко мне.

Я несколько раз почесала ему голову, а затем направилась к двери.

Когда я открыла дверь, то с более близкого расстояния отчетливее увидела Джонни, и как его голова повернулась ко мне.

Высунувшись в узкий проем чуть приоткрытой двери, чтобы не дать Демпси выйти, я тихо позвала:

— Ты в порядке?

— Иди сюда.

— Я не хочу мешать, если тебе нужно…

— Элиза, иди сюда.

Не пуская Демпси, я выскользнула за дверь, закрыла ее и подошла к Джонни.

Несмотря на то, что я собиралась встать достаточно близко, чтобы поговорить с ним, в тот момент, когда я приблизилась, он выбросил вперед руку и странно, мощно, почти насильно притянул меня в свои объятия и крепко обнял.

Сильно.

Не как обычно.

Не сексуально.

Не равнодушно.

Крепко.

О, боже мой.

— Ты в порядке? — прошептала я, тоже обнимая его.

— Я мудак.

— Что?

— Я мудак.

— Джонни, если ты говоришь о случившемся ранее, то все в порядке…

— Вчера звонила Шандра.

Я остолбенела.

— Ни с того ни с сего, я не слышал о ней много лет, и вот она звонит.

Снова по собственной воле, и на этот раз я их не остановила, мои руки скользнули вверх по его спине, по плечам, чтобы обхватить его шею по бокам.

Джонни опустил голову, перестав смотреть поверх меня и вместо этого взглянув мне в лицо.

— Ее отец болен. Она возвращается.

Удар, нанесенный после двух завтраков, двух ужинов, одного телефонного звонка, одной переписки и большого количества секса, ощущался гораздо сильнее, чем я была готова вынести.

Но я выдержала его, не подав виду.

И я сделала это ради него.

— Понятно, — прошептала я.

— Мне следовало изменить наши планы и встретиться с тобой в «Доме». Рассказать обо всем там. Позволить тебе вернуться домой с пониманием, как обстоят дела. Я не должен был привозить сюда твоих собак, заставлять тебя приезжать, кормить тебя ужином и трахать, и вести себя с тобой как придурок, и позволять тебе быть милой и сладкой, — все это делает меня полным мудаком.

— Ты хочешь, чтобы она вернулась, — предположила я.

— Нет, черт побери, — отрезал он.

Подушечки моих пальцев впились в его шею.

— Нет?

— Детка, она бросила меня по причинам, о которых я не могу сказать, и забрала с собой мою собаку. Причина, по которой она ушла, никуда не делась, хотя она и утверждает обратное. Я не собираюсь подставляться для того, чтобы она снова выпотрошила меня.

— Она украла твою собаку? — в недоумении спросила я.

— Я сам ей его отдал. Ей нужен был кто-то, кто бы защитил ее.

Боже.

Из того, что я узнала, это было так похоже на Джонни.