Летучий замок

- А знаете, кто поймал нас в публичном доме? – Он оглянулся на одноклассников, словно призывая их в свидетели. – Наш святой отец Амвросий! Мы с Игнатом только подходили к комнате мадам Зизи, а он от нее выходил. Потный, лоснящийся такой. А ведь батюшка был настолько болен вчера, что у нашего класса даже урок закона божьего отменили. – И не дожидаясь дальнейших действий инспектора, развернулся и размашистым шагом двинул со школьного двора.

Может быть, вся история с публичным домом и блудливым батюшкой на этом и закончилась бы, если бы у Буренина дядя не работал в столичной газете «Новое время». Статья про фарисеев в рясах разом взорвала тихий и благочинный гимназический мир. До самого рождества в гимназию то и дело прибывали различные комиссии, практически парализовав учебный процесс. Отца Амвросия изгнали из рядов духовенства, а инспектор гимназии Лука Фомич Кардапольцев вынужден был уволиться со своей теплой должности по собственному желанию.

Впрочем, Максиму Артемьеву практически не было до всех этих событий ровным счетом совершенно никакого дела. Он внезапно открыл для себя новый удивительный мир.

Все началось с мысли, что во второй раз заполучить в свои руки ружье отчима может не получиться. Да что там может, точно отчим ружье больше не доверит. Он и в прошлый-то раз ворчал, что на охоту пащенок ходит, а чистить ружье от порохового нагара ему приходится. И добычи нет. А расход патронов, наоборот, есть.

Короче, до мысли обзавестись собственным ружьем один небольшой шаг оставался. Именно его Максим и сделал, когда порог оружейной лавки на улице Садовой переступил.

- Чего изволит господин гимназист? – Встретил его приказчик этой лавки, скучавший по причине буднего дня в отсутствие покупателей.

- Ружье хочу у вас приобрести. Если в цене сойдемся, конечно.

- Цены у нас самые низкие во всем городе. Дешевле уже даром получится. – Немедленно включил обаятельную улыбку продавец. – Какой суммой на покупку располагает наш уважаемый покупатель?

- Пожалуй, что семь… шестьдесят рублей. И еще десять рублей на патроны. – Простой вопрос, но даже его Максим не продумал, как следует. А если следующая охота окажется безрезультатной? Придется же еще домашнюю птицу закупать для жертвенного ритуала. Но уж очень сильно различаются вывешенные на стендах ружья: тульская бескурковка за сорок совсем не смотрится рядом с немецкими и бельгийскими моделями.

- Вот, обратите внимание на вот эту Франкотту. – Меж тем подзуживал приказчик. – Бельгийская выделка. Двенадцатый калибр. Левый ствол – чок, правый – получок или цилиндр. Для охоты в нашей местности лучше ружья не найти. Пулей даже косолапого без труда завалите. А из правого ствола уток влет сможете сбивать. На полсотни шагов дробь из него очень широкое облако создаст.

- Простите, а в чем разница? Ну, эти… чок, получок… - Задал вопрос Максим, сразу выдавая свою полнейшую неосведомленность.

- Так разница в форме ствола. Чок – это когда на конце постепенное сужение в миллиметр. Так выстрел кучнее выходит. А получок – соответственно, полмиллиметра. Разлет дроби из такого ствола сильнее. Больше шансов, что летящую птицу подстрелить сможете. Все по науке.

- А у тульских ружей какие стволы?

- У тульских? Тоже чок и получок. Сейчас все так делают.

- Почему тогда в цене такая разница? Аж вдвое.

- Там – Европа! Качество, проверенное десятилетиями. Хотя…, тулки, сказать по правде, тоже вполне неплохи по качеству в последнее время стали. Почти нет на них нареканий.

Все же Максим в конечном итоге приобрел ту самую Франкотту «Модерн», которую продавец предложил ему первой. Говорливый продавец вошел в стесненное положение парня и сделал хорошую скидку именно на это ружье, взяв те самые шестьдесят рублей вместо первоначально заявленных восьмидесяти на стенде. Опять же, вороненная дамасская сталь. Очень громко звучит, гораздо лучше, чем непонятно какая на том же тульском оружии. А на десятку покупать пришлось не только патроны, но и шомпол, масленку, водонепромокаемый чехол для оружия. Про последнее Максим вообще сначала не подумал. А ведь, возможно, свое ружье хранить придется в том мире. Прямо под открытым небом. Как итог, ружье, ружейные принадлежности и всего десяток патронов. Половина с пулями, половина с крупной дробью, вполне достаточной, по словам продавца, чтобы даже волка на близкой дистанции завалить.

Вышел Артемьев из лавки, забрел внутрь старого полуразрушенного сарая, сиротливо стоявшего неподалеку, и в тот мир перенесся, где у него каменная плита, призрак мужчины из будущего мира, очень похожего на его собственный, и прочие красивости. Красивости, кстати, на фоне начавшихся осенних дождей в родном мире Максима, очень даже нравились. Тут-то вечное лето стояло.

Только раньше этим самым вечным летом он не сильно-то и пользовался. Пока мелкий был, пригляд со стороны матери очень плотный был установлен. Один раз набрался нахальства, убежал до вечера, так такого ремня от отчима получил, что неделю сидеть за столом сложно было. А потом, когда подрос, обязанности по хозяйству появились, да и гимназия львиную долю времени съедала. Кроме того, переносы из мира в мир много энергии расходовали, которая до недавнего времени еще и очень медленно копилась. Так что Андрей всегда ворчал на бесполезные перемещения, хотя всегда исполнял прямые приказы Максима по этому поводу. А еще, в этом Максим даже себе не признавался, безумно страшно было от плиты в лес отходить. Ягод или грибов там вообще не было, а вот змеи очень даже встречались. Куснет такая гадина, и мамочка даже и не узнает, куда ее сынок запропастился. Короче, девять лет владения чудесным переходом и почти абсолютное незнание мира на той стороне. Зато, правда, призрак очень многому его из своих знаний обучил. Те же техники рисования, химия и просто случаи из жизни будущего. Причем частью просто рассказывал, а ту же технику штриховки каким-то образом сразу в мозг перенес. Макс вот не умел-не умел, а после раз! И сразу художником стал.

- Ты, это, - напутствовал Андрей парня, собравшегося на очередную свою охоту, - дальше пяти километров от этого места постарайся не отходить. Ну, трех, четырех верст по вашему.

- …? – Постарался взглядом передать свое недоумение внезапно возникшим ограничением Максим.

- Как-то в прошлый раз не подумал, чтобы тебе сказать. На этом месте, где мы находимся, полог ментального отталкивания накинут. Ни звери с птицами, ни даже разумные просто так сюда не пойдут. На полпути в сторону отвернут. Но чем дальше, тем слабее это воздействие. Кто знает, какие чудовища там, дальше, обитать могут. Может, мы вообще в центре охотничьих угодий каких-нибудь орков или тиранозавров находимся.

- А как же тот страус? Он же совсем рядом свое гнездо устроил. И змеи….

- Так птица все же ни разу к нам не выходила. Как, собственно, и змеи. Они очень любят греться на солнышке, но на плиту ни одна не покусилась.

Заряженное ружье наизготовку и в лес потопал. В левом стволе жакан заряжен, правый с крупной дробью, все по науке. Не зря приказчика в оружейной лавке на разговор раскрутил. А для защиты от змей – сапоги с толстыми штанами из плотной ткани. Авось не прокусят. Ну, и внимание, конечно, повышенное. Чай, если на хвост гадине не наступить, так и не укусит, с чего бы ей непонятно что в рот тащить. Человек же не является исконной змеиной добычей.

Вторая охота сильно отличалась от предыдущей. Прежде всего, никаких страусов больше поблизости от их плиты навстречу охотнику не выбегало. Вообще пусто было. Птичек на ветках – и тех не слышно стало. Так и шел, пока на берег полноводного ручья, или скорее даже, небольшой речки не вышел. А там, на водопое, какая-то чупакабра стояла. Что такое эта самая чупакабра, Максим точно не знал, только от Андрея такое слово слышал, но готов был поклясться, что это она и была. Толстая, приземистая, с шерстью, торчащей во все стороны наподобие тонкой проволоки.

Бах! Из ружья. И… сам в кусты улетел. Нет, не отдачей унесло, что-то такое та зверюга сделала. Словно невидимым копытом лягнула. Поднялся, потирая ушибленные места, к добыче подошел. Тяжелая пуля всю тушу наискосок насквозь прострелила и, по-видимому, задела что-то важное, потому что зверь уже даже не трепыхался. Пришлось из стволов двух тонких деревцов и мотка веревки волокушу сооружать. Тоже, конечно, тяжело тащить, но хоть в принципе это возможно стало.