Новенькая не для меня

— Ещё слово, и я забуду, что мы со второго класса дружим.

— Я тебе это…

— Антош, я не шучу.

Друг затыкается и злым взглядом сверлит доску. Зато я ощущаю, как напряженные мышцы под ладонью расслабляются и Яр усмехается.

— Итак, класс, вы закончили, надеюсь? Приступим к занятию.

Звонок с урока моментально опустошает класс. И мы уже тоже собираемся выходить, но Антон решает в этот момент выяснить все тонкости моего попадания в эту школу. Вика задерживается, будто бы что-то собирая в рюкзак, но я вижу, какие взгляды она кидает на моего друга, и мысленно молюсь, чтобы Антоша не связался с этой ненормальной. В школе есть девочки получше и попроще, если уж на то пошло.

— Зимина, блин, ты ничего не хочешь мне сказать?

Яр застывает в шаге от Антона и складывает руки на груди. А мне приходится быстро сориентироваться, чтобы не произошло ничего критичного. Потому что у Антоши тоже характер не подарок, особенно, если его поместить в неприятные для него условия. Он готов рвать и метать.

Обхожу парту и встаю напротив недовольного Бородина. Кладу руки ему на предплечье, и он переводит на меня взгляд. Карие глаза темнее ночи, это сразу выдает его недовольство ситуацией. А также заставляет меня напрячься и подготовиться к атомному взрыву бомбы под названием «Ярослав».

— Яр, пожалуйста, можно мы поговорим?

Он прищуривается и сжимает челюсть.

— Говорите.

Мысленно чертыхаюсь. Я уже поняла, что Яр может быть очень мнительным и упертым, и это не всегда хорошо для тех, кто его окружает.

— Не нужно сейчас нависать надо мной как грозовая туча, Яр. Мы просто поговорим. Мы знакомы сто лет.

— Тебе всего семнадцать, — рычит мой медведь.

— Ты прекрасно понял, о чем я.

— Короче, Зимина, — вторгается в наш диалог голос друга, а я сдерживаюсь, чтобы не треснуть себя ладонью по лбу, — жду тебя в холле.

Закидывает рюкзак на плечо и выходит из класса, оставляя нас с Бородиным наедине.

— Яр, ну пожалуйста, доверься мне.

— Я тебе доверился, а вот ему я не доверяю.

— Да почему? Мы с ним знакомы уйму лет.

— Вот поэтому и не доверяю, — он обхватывает мое лицо теплыми, слегка шершавыми ладонями и утыкается в мой лоб, — потому что он тебя знает кучу времени, а я рядом с тобой всего ничего.

Моргаю. Это что, страх? Он думает, что я его брошу и сбегу к Антону?

И мне в этот момент совсем не смешно.

Пробегаюсь подушечкой пальца по его кольцу. Обхватываю за талию и делаю глубокий вдох.

— Бородин, он просто друг, не больше.

Яр прикрывает глаза. Стараюсь не разозлиться на то, что он сейчас про меня думает всякий бред. С одной стороны, я его могу понять.

Мне бы тоже не понравилось, если бы он начал сейчас разбираться с какой-то подругой. Но и Антон многое для меня значит, он был рядом, когда все остальные отвернулись.

Защищал и оберегал. Он ни разу даже не заикнулся о чем-то большем, чем общение и дружба.

— Я не верю в дружбу между мальчиком и девочкой, Снежинка.

Он болезненно морщится, а у меня сердце разлетается в клочья.

— Значит, ты не доверяешь мне. И моим словам.

— Тебя я люблю, — выдыхает мне в лицо, и я теряю связь с реальностью, перед глазами мутнеет, — и просто не хочу, чтобы сейчас к нам кто-то лез.

— Бородин, я с тобой сейчас. И сердце мое с тобой. Твое кольцо на моем пальце. Но если ты не можешь довериться даже в такой мелочи…

Замолкаю, потому что даже думать о разрыве больно физически. А тем более произносить такое вслух.

— То что, Снежинка?

Смаргиваю слезу, сама не замечаю, когда начала плакать.

Яр хмурится и поспешно стирает капельку с моей щеки.

— То дальше будет только хуже, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты не доверял. И не могу бросить своего друга.

— Но можешь бросить меня, — выдыхает Яр, стискивая мою руку и кладя на грудь. Ощущаю под ладонью быстрые удары сердца. — Можешь просто забить и сейчас пойти к другому пацану.

— Не делай этого, Яр, — мотаю головой.

— Не делать чего?

— Не ломай меня, — шепчу из последних сил и вырываю руку из его захвата.

Он не держит. Просто следит за тем, как я делаю шаги и отдаляюсь от него.

Внутри все взрывается протестом. Внутренний голос орет, что так не надо. Я не хочу уходить. Не хочу рушить все это.

Но я просто обязана сделать что-то, чтобы он понял, что отношения строятся не так, как он хочет сейчас их повернуть.

Я не хочу, чтобы со временем рядом появился деспот, который все мне запрещает.

Глава 45

Стараюсь не зареветь, когда выхожу из класса. На плечи как будто грохается скала весом тысяч сто тонн, и ноги перестают слушаться.

Выравниваю дыхание, напоминая себе, что мне предстоит ещё разговор с Антоном, а он меня слишком хорошо знает, чтобы я сейчас просто соврала и смоталась в комнату.

Преодолеть желание спрятаться от всех с каждым шагом в сторону холла становится все сложнее. Яр своим недоверием словно часть сердца выдрал и швырнул к ногам. И потоптался хорошенько.

Прикусываю губу, и во рту чувствуется солоноватый привкус крови. Сглатываю подступающие к горлу рыдания. Я должна выдержать ещё немного.

Антон стоит, подпирая стену, и вся его напряженная поза говорит о том, что находиться тут ему не в радость. Подхожу к нему со спины и умудряюсь вырубить чувства.

— Ну и о чем ты хотел поговорить?

Антон так резко разворачивается, что чуть ли не сшибает меня локтем, но успевает подхватить, чтобы я не рухнула.

— Блин, — потираю ушибленную руку, — вы что как слоны-то?

Антон прищуривает ярко-голубые глаза и всматривается в мое лицо. Стараюсь нацепить равнодушную маску, и, кажется, у меня получается.

— И почему же ты не сказала, что ты теперь учишься среди мажоров?

Закатываю глаза, мысленно прошу терпения в этом непростом разговоре.

— Ты такой же мажор, как и они, — решаю сбить с него немного ярости, но добиваюсь обратного эффекта.

Антон стискивает зубы и кривит губы в презрительном смешке.

— Ты прекрасно знаешь, что я вообще ни разу не мажор.

— Антон, сюда не попадают мальчики и девочки, у которых родители трудятся простыми рабочими на заводе, и ты это прекрасно понимаешь.

Антон шумно выдыхает.

— Знаешь, я сюда не рвался.

— Знаю, поверь, я тоже, но у нас с тобой явно не было другого выбора.

— Ну да, я уже разговаривал с дядь Димой.

— С Дмитрием Валерьевичем, привыкай. Для меня он теперь тоже не просто папа.

— А что, мажорики не знают? — хмыкает друг.

Не выдерживаю и пихаю его в живот. Притворно охает и хватается за место, куда ему прилетело.

— Полегче, кувалдами машешь. Хотя, знаешь, я тут постоял, а тут вполне себе терпимо, и девочки красивые ходят, — хищный оскал превращает друга в привычного хулиганистого парня.

К какому я привыкла.

— Ну вот, видишь, не все так плохо, — подкалываю его и пытаюсь придумать, как закончить поскорее разговор.

— А вон та блондиночка вообще зачет, — голубые глаза вспыхивают неподдельным таким азартом, и я резко оборачиваюсь.

По коридору идет Ника и с кем-то что-то бурно обсуждает по телефону.

— Эй, принцесса, а может, со мной поговоришь, я тебя не буду злить, обещаю, — орет Антон на весь коридор, а я только успеваю прикрыть лицо ладонями.

Щеки вспыхивают.

— Антон, блин, — стону сквозь зубы, — перестань вести себя как в пещере.

Смотрю на него сквозь пальцы, но он слишком завис на Нику и, кажется, не обращает внимания, что я стою рядом.

Ника окидывает его надменным взглядом и кривится, словно увидела что-то неприятное.

— Ты не в моем вкусе, увалень, — проходит мимо нас и закатывает глаза.

— Ух ты, — и вот чувствую, что этой фразой она только разбудила азарт Антона.

Потому что он не из тех, кто просто так дает заднюю после одной фразы. Сколько раз я видела, как многие девчонки потом сами за ним таскались, но ему было уже неинтересно. Для него погоня в кайф, а сами отношения ему до одного места.