Страница 4 из 12
Во всяком случае, Мочилов стал говорить дальше.
– Вам предоставляется возможность найти и обезвредить настоящих преступников! – завершил Мочилов, торжественно обведя аудиторию взглядом.
Вздох разочарования вылетел из груди третьей части курсантов.
Кислые лица лучшей группы озадачили капитана, но ненадолго.
– Подробнее о задании вам расскажет лейтенант Ворохватов.
Незнакомый лейтенант смущенно одернул форменный пиджак и пробежался глазами по аудитории. Никто не заметил подделки в его фамилии?
Дело в том, что от рождения и до девятнадцати лет лейтенант был Вороватовым, благодаря чему получил в школе множество нелицеприятных для будущего милиционера кличек. Это злило, перерастало в раздражение, а затем в твердую решимость сменить фамилию. Но не так-то просто оказалось это сделать. Дед, Вороватов Мефодий Поликарпович, умирая, выразил свое последнее желание, чтобы род их не прекращался, а фамилия продолжала свое существование и дальше. Что оставалось делать единственному наследнику?
Только жениться на толстой и некрасивой Люське Ворохватовой и мучиться с нею всю жизнь. А от одной лишней буквы, лейтенант решил, фамилия хуже не станет, да и дед не обидится. Мертвый все ж таки.
Ворохватов всегда чувствовал за собою эту подмену в фамилии, оттого часто смущался, а смущаясь, заикался.
– Ту-т-тут такое дело, – начал он, густо покраснев. – Весна. Сами понимаете, эта пора делает людей активнее не только по л-любовной части, – краска залила уши и шею, – но и во всех остальных с-сферах деятельности. Преступность повышается, понимаете, а милицейские кадры и их з-зарплаты остаются на месте. Понимаете, к чему я клоню?
Ребята не понимали, о чем честно промолчали.
– Вы-в-вы уже многое прошли, о многом узнали на с-своих занятиях. Самое время применить знания на деле. А дело очень ответственное – поимка д-дурковедов, понимаете.
Курсанты опять же не понимали и напрасно старались выудить из памяти это странное слово «дурковеды». Особенно грустно было смотреть на Пешкодралова. Его не обремененный особенными знаниями ум в данном случае совершал титанические усилия, вороша весь словарный запас, достойный Эллочки Людоедки. Мыслительный процесс отражался на лице невероятными муками.
– В н-нашем славном городе этих н-недостойных граждан нынешней весной словно кто разводит. Каждый день в участки обращаются за помощью пострадавшие горожане, по большей своей части женского полу – что понятно, – но сил и времени на них у доблестной милиции не х-хватает. – Лейтенант еще раз смутился, сообразив, что последнее говорить не следовало, и решил быстренько закруглиться, пока еще чего не разболтал. – В общем, дерзайте. Если возникнут какие вопросы, обращайтесь к капитану или лично ко мне. В-всегда рад буду вам помочь.
На этой ободряющей ноте официальная часть занятия закончилась, и Ворохватов смущенно удалился. За ним, на прощание бросив: «Я рад за вас», – последовал и полковник Подтяжкин. Курсанты с замиранием сердца следили за Мочиловым, ожидая дальнейшей своей участи. Это странное слово «дурковеды» нервировало своей неопределенностью. Действительно, кто они такие?
Судя по тому, как слово звучит, можно предположить, что дурковеды – специалисты по людям не совсем умным.
Мочилов, придумывая свою следующую фразу, перекатился с пяток на носки.
Затем обратно. Понравилось.
– Завидую я вам, господа курсанты, – сказал капитан. – В мое время учащимся не доверяли серьезных дел. Чтоб не наворотили.
Ну, да ладно. Разговор не о том. Сейчас же наша первоочередная задача – выявить лучшего курсанта, которому можно было бы доверить ответственную обязанность старшего группы, кто смог бы разработать стратегический план по поимке преступника и помочь привести его в действие, – лицо Мочилова изобразило хитрую прищуренность. – Чувствую, всем вам хочется попробовать себя на месте командира.
Курсанты со своей стороны подобного не ощущали. Ловить неизвестно кого, возможно, преступников очень опасных, им не улыбалось.
– Мне и самому хотелось бы тряхнуть стариной да включиться в дело, но... Годы уже не те. Чтобы быть объективными, ответственного за операцию назначим по результатам контрольной, которую вы сейчас и напишете.
Утконесовы переглянулись.
– Думаю, не стоит слишком хорошо контрольную писать, – шепотом предложил Андрей.
– Угу, – согласился Антон. – Предоставим занять почетную должность другим.
По случаю необычного задания на всех занятиях преподаватели особенно пристально следили за уровнем знаний курсантов, отрываясь на них за все те бесцельно прожитые годы, которые они провели за штудированием учебников в пыльных библиотеках. К вечеру учащиеся третьего курса чувствовали, что багаж знаний в них пополнился под завязку и скоро попрет через край, дивя окружающих феноменальной для простого мента эрудицией. После пятой пары Пешкодралов готов был плюнуть на все и вернуться домой на своих двоих, так же, как пришел сюда три года назад.
Он мог бы и на автобусе, но денег у бедного студента, как и тогда, не было.
Один Зубоскалин сохранял бодрость духа и ясность мысли, поскольку этого добра у него было завались, с избытком на весь третий курс.
Именно благодаря сему факту Санек просто не мог забыть об обещанном Федору Ганге содействии в нелегком деле очарования тети Клавы. Но то ли по странной случайности, то ли еще почему Зубоскалин об этом деле сперва заговорил не с Федором, а с Утконесовыми.
– Надо бы парню помочь. Влюбился в нашу повариху по уши, а как подойти к ней, сказать, не знает.
– Не волнуйся, Дирол, проконсультируем, – заверили братья.
– Я не о том. Красиво все нужно обставить, чтобы сочинители «мыльных опер» позавидовали.
– Амнезию, что ль, устроить?
– Нет. Захват с последующим счастливым избавлением.
День клонился к вечеру, украшая горизонт и крыши домов красками заката, когда над зеленым забором с полинялыми красными звездами появились две коротко остриженные головы, одинаковые до безобразия, и огляделись. В поле их зрения никаких нежелательных личностей, как то патруль или вышестоящие чины, не наблюдалось. Удостоверившись в том, что путь безопасен, личности, мало походящие по своему прикиду на курсантов, перемахнули через забор и, воровато оглядываясь, скрылись из виду.
Почти одновременно с ними из общежития, находящегося при школе милиции, вышли опять же двое, но примеру первых не последовали, а прошли, как и положено, через ворота. Этих спутать ни с кем нельзя было – настоящие курсанты, – поскольку на них была форма, а в глазах решимость ловить преступников всех калибров и специальностей.
Но и они, отойдя недалеко, выбрали лавочку, замаскированную зеленью, чтобы присесть на нее никем не замеченными.
Через те же ворота минуту спустя прошагал еще человек, на этот раз в единичном экземпляре и женского пола.
– До завтра, тетя Клава, – попрощался с нею дежурный, стараясь быть особенно любезным и надеясь за это назавтра получить кусок повкусней.
Нагруженная сумками с нечестно заработанными синими курами, не успевшими отойти еще от заморозки, повариха, тяжело пыхтя и отдуваясь, отправилась домой пешком. Пройти предстояло совсем немного, каких-то пару остановок, потому тетя Клава общественным транспортом принципиально не пользовалась, экономя Миньке на кроссовки, а себе на губнушки.
Об опасностях такого пути женщина как-то не задумывалась, а следовало бы. Дорога ее лежала все дворами, в которых фонарей не было.
Парочка, облюбовавшая замаскированную скамейку, тихонько снялась с места и, крадучись, последовала за поварихой. Стороннего наблюдателя привел бы в изумление случившийся факт, и он решил бы, что курсанты милиции затевают что-то ужасное по отношению к несчастной женщине. Так оно и произошло. От зелени, которая оккупировала скамейку, отделилось трико того же цвета, в котором находился пожилой гражданин с блокнотом в руках. Он набросал что-то на листке и, стараясь сливаться с окрестностью, двинулся в ту же сторону.