Клиника

Ничего удивительного в том, что арендаторы встречались крайне редко, не было. В доме имелась общая, крайне непривлекательная для жильцов унылая гостиная, застеленная липким мохнатым ковром. Присядешь на прожженный сигаретами диван и с содроганием ждешь, что к тебе присоединится еще одна заблудшая душа. Говорить не о чем; разве что посмотреть в неловком молчании сериалы «Жители Ист-Энда» или «Чисто английское убийство». Кухня ничем не лучше: обязательная бутылка с прокисшим молоком, забытая на столе кем-то из жильцов, да варочная панель, на которой, похоже, произошло извержение вулкана. Не самые идеальные условия для легкой беседы и знакомства. С другой стороны, для тех, кто не рвется ни с кем общаться, местечко вполне подходящее. Для Дженни уж точно.

Громкий стук в дверь вырвал ее из раздумий. Вздрогнув, она уронила столбик пепла на постель и тут же захлопала ладонью, пытаясь погасить красную искру; тем не менее на пододеяльнике осталась крошечная дырка с черными краями.

– Вот дерьмо!

Дженни бросила окурок в тарелку у кровати и потерла пальцы друг о друга, избавляясь от следов пепла.

– Кто там?

– Это я, Боб.

Дженни щелкнула замком и приоткрыла дверь, не снимая цепочки. Боб неодобрительно нахмурился при виде неожиданного препятствия и уставился ей в лицо.

– Не поздновато ли, Боб, мать твою? Тебе что, делать нечего? Не сидится в пивной с дружками?

– И тебе доброго вечера.

Дженни скинула цепочку и впустила гостя. Тот выключил музыку и повернулся к стене над кроватью, изучая последние морские пейзажи, словно прогуливался по выставке в Национальной галерее.

– Любопытный мерзавец, – бросила Дженни, сложила бумаги в коробку и убрала ее на столик у окна.

– Неплохие рисунки. Знаешь, тебе следовало поступить в художественную школу.

– Знаешь, у меня в то время были совсем другие занятия, – буркнула она, вытаскивая из жестянки недокуренный бычок.

Боб хмыкнул, вальяжно уселся на металлический стул и отвинтил крышечку извлеченной из кармана серебристой фляги. Жадно присосался к ней, словно новорожденный ягненок к вымени. Дженни поставила жестянку на книжную полку и сделала еще одну самокрутку.

– Такое вроде только старики курят, – заметил Боб.

– Старики и нищие женщины.

– Ой, не начинай нести этот бред насчет нищеты! Я к тебе благосклонен, и ты прекрасно об этом знаешь. – Вытащив огромный носовой платок, Боб прочистил нос. – Ну и холодина здесь…

– Надо пожаловаться арендодателю, – усмехнулась Дженни.

– Очень смешно. Я же принес тебе обогреватель, забыла?

– Этой штукой и хомячью клетку не обогреешь, – возразила она, ткнув пальцем в маленький калорифер, и нервно затянулась.

Боб остановил на ней внимательный взгляд. Душ за стеной наконец выключили. Жилец, занявший ванную, почистил зубы и воспользовался дезодорантом – слышимость была отличная.

Дженни задолжала за комнату уже за три недели. Карикатуры шли не очень; оставалось лишь надеяться на продажу миниатюр на рождественских ярмарках, до открытия которых еще пара недель.

Боб запустил руку в коробку для обуви и извлек стопку газетных вырезок.

– Не смей…

Не обращая внимания на ее протесты, мужчина откинулся на спинку стула.

– Ты знаешь это место как никто. – Он ткнул пальцем в текст.

– И что? – осведомилась Дженни, обкусывая ноготь на пальце.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить, а не выслушивать всякую чушь насчет дружков в пивной.

– О чем это ты? – Она нервно усмехнулась. – С чего тебя вдруг заинтересовал «Сосновый край»?

Боб сел прямо, сцепив руки на коленях. В тусклом свете комнаты белки его глаз казались желтыми и нездоровыми. Порой Дженни брала дрожь: вдруг он заболеет и умрет? Тогда ее вновь ждет улица… Боб махнул в сторону бесчисленных морских пейзажей.

– Ты ведь не собираешься жить в этой конуре вечно? Наверняка хочешь переехать на побережье?

– В Уитби, – выдохнула она название города своей мечты.

– Тогда сегодня – твой счастливый день. Дело в том, что я пытаюсь развивать свою империю недвижимости, но в последнее время уперся в глухую стену – уж извини за каламбур. Мне требуется твоя помощь. – Боб прищурился. – Заодно поправишь свое финансовое состояние. Полагаю, ты не в том положении, чтобы отказываться.

Доктор Кавендиш изучила аккуратно разложенные на столе фотографии шести женщин, приезжающих завтра в надежде изменить не только свою внешность, но и саму жизнь. Две подружки поедают мороженое, сидя в полосатых шезлонгах; вызывающе одетая женщина на вечеринке – сравнительно молодая, хотя признаки возраста уже налицо. Одинокая немолодая дама, запечатленная на мостике в Париже: вытянутое лицо, обвисшая кожа. Еще один снимок: девушка вполоборота к камере пьет газировку, прислонившись к трейлеру. Команда, прошедшая конкурс…

Ребекка не сомневалась, что программа даст им шанс реализовать свои мечты и надежды, но при одном условии: каждая из женщин должна была должным образом подготовиться и следовать ее плану. Через несколько недель они выйдут из клиники и помогут ей в качестве живой рекламы. За этой группой последуют другие.

Ребекка выдвинула ящик стола и, достав альбом, открыла его на чистой странице. Смазала клеем уголки снимков, приложила их к бумаге и слегка прижала.

Закончив, пролистала альбом и выдернула несколько фотокарточек. Старые снимки легли в ящик стола. Она бесстрастно взирала на лица бывших клиенток, не добившихся поставленной цели. Преждевременно состарившись на несколько лет из-за образа жизни или генетических особенностей, они так и не сумели вернуть себе молодость.

Достав ножницы, доктор Кавендиш быстрыми четкими движениями разрезала фотографии на куски. Не осталось ни лиц, ни фигур, лишь горка искромсанной бумаги. Клочки полетели в мусорную корзину. Доктор откинулась в кресле, положив руки на альбом, и медленно выдохнула. Ее взгляд не отрывался от тускло освещенной стоянки за окном. Ребекка тихо замурлыкала.

Тише, девочка, не плачь…

Добро пожаловать на поезд железнодорожной компании «Северный путь». Отправление на Гристорп в 14.20. По пути мы сделаем остановки в Шеффилде, Барнсли, Уэйкфилде, Лидсе и Беттлборо. В пункт назначения состав прибудет ориентировочно в 16.38. В вагоне «С» расположен ресторан, где вы сможете заказать горячие блюда и холодные напитки. Также имеются чипсы и сладости в ассортименте. «Северный путь» приветствует пассажиров первого класса. Вскоре после отправления поезда официанты ресторанной службы предложат вам изысканные горячие блюда и, в качестве комплимента от компании, вино и кофе.

Эми боролась со своим огромным чемоданом, протискиваясь по узкому проходу между креслами, каждое из которых так и норовило зацепить ее пышные бедра. Пластиковый чемодан был набит под завязку, и закрыть его дома удалось с трудом. Опершись о спинку сиденья, она нажала ногой, пытаясь задвинуть багаж в тесное пространство для сумок в конце вагона.

– Простите! – резко окликнули ее сзади, и Эми обернулась.

За ее спиной стояла женщина. Ожидая, когда ей наконец дадут пройти, она вцепилась в подголовник кресла ярко-алыми ногтями, поблескивающими в свете потолочных ламп. Окинув взглядом клетчатую подкладку пальто от «Барберри» и инкрустированные бриллиантами часики, Эми смутилась, покраснела и занервничала еще больше.

– Извините, я просто хотела…

– Могу я пройти или нет?

Эми пихнула чемодан в последний раз, намертво втиснув его в узкое пространство между двумя сумками, и все же он высовывался в проход на целый фут. Она шагнула к туалетам, освободив место для женщины, от которой сладко пахнуло духами с ароматом миндаля и апельсина. Дама неодобрительно щелкнула языком, лавируя со своим элегантным черным чемоданчиком в устроенном Эми заторе.

В кабинке туалета щелкнула задвижка, и дверца распахнулась, ударив Эми по локтю. Сладкие ароматы немедленно сменились крепким запахом хлорки и мочи. Из туалета, на ходу застегивая ширинку, выбрался футбольный фанат. Парень даже не извинился, словно Эми и не было в тамбуре. Обернувшись, она глянула на свое отражение в зеркале и встревоженно шагнула в кабинку.