Испытание верностью

— Ясно. Давайте-ка, собирайте вещички и потихоньку выдвигайтесь в роддом. Я встречу вас на проходной…

Наконец. Только, почему-то ноги приросли к полу, не желая двигаться. Страшно? Не то слово. Волнительно? Угу. Ещё как.

Папа на работе. Даня в Москве. Егор… его вообще нет в городе. А ей так нужна его поддержка.

— Егор, началось, — огорошила с ходу, как только он ответил на звонок. Не стала уточнять что, и так понятно. С минуту в телефоне висела тишина. — Егор, ты меня слышишь? Ты когда домой? Бросай свои договора и приезжай скорее, если не хочешь пропустить рождение дочурки.

— Я… черт… боже, Лида, — потом вообще заматерился, — Охренеть! Я сейчас же выезжаю. Но это займет… — прервался, видимо подсчитывая, — три-четыре часа.

— Сколько?! — расстроилась окончательно. Планировали ведь вместе, партнерские роды и всё такое.

— Прости, ковра-самолета у меня нет. Вы ведь не подождете?

— Конечно, подождем, какие вопросы? — зарычала, почувствовав в этот момент подошедшую схватку. Ещё не сильную, но уже достаточно ощутимую. Теперь она знала, что это не просто болезненный спазм. — Вам на когда лучше? Может, на послезавтра?

На заднем плане снова прозвучала ругань, потом командный тон и перечень озвученных приказов. Кто-то затараторил, что всё понял.

— Родная, ты ещё там?

— Угу, — прикусила губу, сдерживая всхлип.

— Я позвоню Валу, он приедет и заберет тебя. Никуда сама не ходи. Договорились? Только не плач.

— А я и не плачу…

— Не лги, я же слышу. Не бойся, всё будет хорошо. Люблю тебя.

— И я… люблю… тебя.

Ровно через полчаса, после очередной схватки в квартиру ломился Дударев. Что там ему навещал Егор, Лида не знала, но когда открыла дверь, запуская в прихожую встревоженного мужчину, то удивилась его бледности, будто не она собиралась рожать, а он.

— Ты как? — прошелся рукой по затылку, стряхивая на воротник дубленки растаявший снег, и выжидающе уставился на Лиду.

— Нормально. Как видишь, нам приспичило именно сегодня. Не вчера, не завтра, а именно сегодня, когда никого нет рядом.

— Я есть!

Конечно, Вал ещё та поддержка. Кто бы его поддержал. Того и гляди, грохнется в обморок. Жаль, Тимохина укатила в Италию с очередным папиком, а отца дергать совсем не хотелось.

Улыбнулась, проследив за суматошными движениями Дударева, и пока застегивала куртку основательно успокоилась. Может, дело в интуиции, подсказывающей, что всё действительно будет хорошо, а может – в самом Дудареве, на фоне которого не хотелось выглядеть паникёршей.

Кузьменко, как и обещал, встретил её на проходной и сразу провел в предродовую палату. Одиночную. С отдельным входом. Тимофеевна сказала, что пока схватки не сократят свой интервал до пяти минут – она будет здесь.

После осмотра, Ян Анатольевич оставил её одну в компании Дударева и убежал по срочному вызову.

— Вал, иди, попей кофе, покури, поприставай к практиканткам, только прошу, не смотри на меня так, — попросила Лида, не выдержав сострадательного взгляда.

— Не могу: приказ Егора не отходить от тебя ни на шаг.

— А-а-а, ясно. А что ты будешь делать, когда у меня отойдут воды?

Дударев покраснел.

— Блин, Лида, ты умеешь  быть убедительной.

После этого он вышел в коридор и присев на мягкий диван так и застыл каменным изваянием. Уж лучше так, чем созерцать его побитый вид до приезда Студинского.

Потянулись долгие минуты ожидания. Плавно перетекающие в часы. Схватки сократились до десяти минут. Уже скоро. Осталось чуть-чуть. За это время к Лиде два раза наведывался Кузьменко, интересовался самочувствием, измерял её давление и пульс ребёнка, замерял степень открытия матки и удивлялся, что до сих пор не отошли воды.

— Придется пробивать пузырь, — сообщил, остановившись в дверях, и в тот же момент что-то тяжелое грохнулось за дверью.

— Ой, мамочки, мужик потерял сознание, — всполошилась Тимофеевна. — Касатик, что ж ты такой слабенький? Это чей будет?

Лида закатила глаза, принявшись массажировать поперек.

— Это мой страж, Ольга Тимофеевна. Говорю, иди, погуляй, подыши свежим воздухом, а он ни в какую.

Медсестра поднесла к носу Вала нашатырный спирт, от которого он отмахнулся, скривившись, и ласково постучала ладонью по плечу.

— Сразу видно, бездетный. Милок, у нас и без тебя работы хватает. Давай, прогуляйся, Лидочка в надежных руках.

Вал что-то промычал, мол, никуда он не уйдет, но потом согласился сходить покурить.

Посмеиваясь, Лида набрала Егора. Три часа прошло, а он так и не позвонил. Переживала, зная, как быстро он ездит. Лишь бы не летел как угорелый. Сейчас начала жалеть о  поспешном звонке. Подумаешь, проблема, схватки у неё начались. Сорвала человека с переговоров. Заставила мчаться по обледенелой дороге. Дура. Сама что ли родить не сможет.

Отбросила сотовый на кровать, боясь своим звонком отвлечь внимание от дороги. Сколько по новостям говорили об авариях, причиной которых стал разговор по телефону.

Заметалась по палате, если можно назвать скольжение вдоль стены «метанием». Боль была адская. Не находила себе места, не зная, в какой угол забиться, какую позу принять.  

Очередная схватка едва не свалила с ног. Хотелось лезть на стены. Со стоном прикусила губу и в тот же миг почувствовала металлический привкус во рту. Облокотилась руками о стол и перевела дыхание. Так намного легче. Попыталась сосредоточиться на цветастых обоях, чтобы хоть как-то отвлечься – не помогло. Заправила и так идеально заправленную кровать. Выглянула в окно, в надежде увидеть чёрный БМВ и тяжело выдохнула.

На душе двоякие чувства. Ей и хотелось, чтобы Егор был рядом, и одновременно стеснялась этого. Как же она дурконула, позвонив. Воображение рисовало иную картину: вот Егор сидит на работе, ему звонят из роддома и сообщают радостную весть. Он на радостях покупает огромный букет роз и мчится к ней. Всё. Все счастливы, все довольны. Кто вообще придумал эти партнерские роды? И ведь с самого начала не хотела соглашаться, это Егор настоял. Мечтал присутствовать при рождении дочери. 

Тревожные мысли не давали сосредоточиться на схватках. Чувство вины подтачивало изнутри, заставляя кусать и без того истерзанные губы.

Вышла в коридор и увидела скучающего Дударева.

— Тебе Егор звонил? — простонала, с надеждой ожидая положительного ответа. Боже, пускай скажет, что да. 

Он замялся.

— Вал?!

— Лид, он не берет трубку. Но я уверен, — поспешил успокоить и так едва стоявшую на ногах девушку, — что он просто не слышит или нет возможности ответить… О! — обрадовался от входящего звонка и показал засветившийся на экране номер, — объявился. А ты переживала… Алло, Егор?..  Да… Я его знаю, а вы кто?..

Лида пошатнулась. Валентин резко вскочил с дивана, и не отрывая телефон от уха, и подхватил её, не давая упасть.

— Уважаемый, что же вы так сходу?!.. Лида, Лида… Эй, кто-нибудь?!!  Лид, с Егором всё хорошо. Он телефон забыл на заправке. Да… передам, — рявкнул в трубку, продолжая поглаживать дрожащие хрупкие плечи. — Всё хорошо… успокойся... Вот так… вдох-выдох… вдох-выдох...

— Мужчина, вы куда прёте в верхней одежде?.. Ой, Егор Андреевич, извините, не признала.

Егор на ходу передал в руки засеменивший рядом Тимофеевне пальто.

— Как Лида?

Медсестра кивнула ему на предродовую палату.

— Пойдемте, переоденетесь. И руки вымойте. Сменная обувь есть?

Он так на неё посмотрел, что бедная старушка запнулась, а потом начала суетливо рассказывать о состоянии Матвеевой:

— Намучалась уже, бедняжка. Уже и схватки в минуту, а ни в какую. Сейчас под капельницей. Будем стимулировать.

Егор остолбенел.

— А без этого никак?

— Так пропали схватки. Оно, конечно, дело бывалое. Сколько на моем веку такого было… вот, полотенце, ага… и вот этот халатик.

— Этот? — вытер руки, потянул с вешалки белоснежную накрахмаленную ткань, а ноги просунул в чьи-то услужливо подсунутые сланцы. Наверное, Кузьменко. — И?..