Соседка

— А Чанбин тебе не сообщил? — ответил вопросом на вопрос Хёнджин.

— Нет, он сказал только, что вы вдвоём придёте, но не сказал, что как пара.

— Ты вроде тоже не одинок, — улыбнулась Юна, — Рюджин очень красивая.

— Да, мы решили попробовать встречаться, — смущённо зажевал губу Ли, — кажется, у нас всё хорошо.

— Эй, вы чего тут все застряли, — Чанбин ворвался в ставшую тесной от народа кухню, — только вас и ждём, фильм простаивает.

Все, наконец, собралась в гостиной, и начался просмотр трилогии.

Мало-помалу, но лёгкая напряжённость, которая неизбежно возникает в тесной компании, когда в ней появляются новые люди, сошла на нет, благодаря дурацким шуткам Чанбина и Джисона, а стебущий их Чонин заставлял всех неловко хихикать и краснеть.

Досмотреть фильмы у них так и не вышло, Феликс и Хан устроили перестрелку попкорном, Чанбин громко жаловался на загаженный крошками ковёр, а Хёнджин едва не словил сердечный приступ, когда Чонин пролил на его новое худи от Прада вишнёвую газировку.

Парни носились друг за другом, кидаясь едой и крича матерные ругательства, а две единственные девушки в этой компании молча поражались происходящему, ощущая себя нянечками в детском саду, что, впрочем, было весьма весело.

Рюджин и Юна, изначально относившиеся друг к другу настороженно и даже прохладно, в итоге стали обмениваться понимающими обречёнными взглядами. Несмотря на возраст, их мужчины вели себя, как дети, и в этой громкой компании они казались друг другу оплотами адекватности.

Ближе к ночи, когда ребята стали расходиться, Чанбин заставил всех поклясться на банке кока-колы, что они ещё раз соберутся и досмотрят кино.

Всю дорогу домой Юна была задумчива и молчалива. Вечер получился отличный, и она гадала, а сможет ли она и вправду найти в этих людях новых друзей? Долгое время она жила одна, абсолютно замкнуто, однако, не ощущала себя плохо. Ей было спокойно, и в спокойствии она нашла зону комфорта. Но сейчас Юна вдруг осознала, как всё же не хватало ей простого человеческого участия и тепла. Льдины в её сердце начали плавиться, обнажая тоску по близким людям и заботе.

Уже глубокой ночью, когда она практически заснула, Хёнджин, лежавший рядом и крепко обнимавший её, вдруг спросил:

— Ты сказала правду или шутила?

— О чём ты? — Юна дремала и не сразу поняла, о чём речь.

— Там, у Чанбина в гостях, ты сказала, что любишь только меня.

— Только тебя и, конечно, мороженое, пиво, изумруды…

— Я серьёзно спрашиваю. — обиженно возмутился Хван.

— Цитируя великих: «Это ещё не любовь, но очень близко». Влюблена в тебя по уши.

Он ничего не сказал, лишь крепче сжал её в объятиях, безмолвно радуясь своей взаимной пока что влюблённости, которая грозила совсем скоро перерасти в настоящую любовь.

А Юна была тихо счастлива, пусть их отношения начались странно и не с того, зато сейчас они с Хёнджином делали всё правильно, двигаясь навстречу и находя в друг друге то, чего не могли увидеть в других людях.

Наконец-то она почувствовала, что живёт, а не существует.