RAL

— Жалко, что нельзя здесь остаться подольше, — грустит Черен.

— Жалко, — вздыхает Хенджин.

Посвежевшие, они довольно бодро спускаются вниз, и уже внимательнее разглядывают предыдущие каскады, фотографируют их, обсуждают и вдруг кажется, что ничего такого не случалось, а просто пара друзей выбрались на отдых. Черен боится сказать какую-нибудь глупость, испортить только наладившуюся между ними связь и следит за каждым словом, хотя хватает ее ненадолго. Нестерпимым оказывается быть с ним так рядом и не иметь возможности поцеловать. Ей хочется прикасаться к нему, хочется смеяться не осторожно, а во весь голос, как раньше.

На третьем каскаде они решают еще раз искупаться, на этот раз Черен снимает шорты, но оставляет футболку, Хенджин отмахивается, и избавляется только от обуви. Здесь намного больше людей и уже так свободно не поплавать, поэтому они просто садятся на каменную ступень, и наслаждаются прохладой, находясь по шею в воде.

Вокруг множество людей, они повсюду: сидят рядом на ступени, плавают в бассейне и отдыхают вдоль водопада. Черен засматривается на забавно плещущихся в самом центре детишек, разодетых в цветные нарукавники для плаванья и круги. Их родители суетливо плавают рядом, что-то объясняют на непонятном языке и тоже смеются. Черен прикрывает глаза, наслаждается приятной прохладой, маленькие капли воды от брызгающихся неподалеку подростков попадают ей на волосы, а в остальном ничто не может помешать ее отдыху.

— Ты это чувствуешь? — Хенджин подскакивает в воде и пристально вглядывается в мутную гладь.

— Что именно? — Черен нехотя открывает глаза и подслеповато щурится, пытаясь разглядеть место, куда тычет Хван.

— Там кто-то есть!

Черен скептически смотрит на испуганного парня, но уже спустя пару секунд ее несильно кусают за пятку, и она визжит от ужаса, а кто-то продолжает атаковать ее, щипая ноги и бедра. Она вцепляется в Хенджина, а он в нее, они крепко сжимают друг друга в объятиях. В голове Черен играет музыка из известного американского триллера «Челюсти», а разыгравшееся воображение уже рисует оторванные конечности и кровавую баню, в которую превратится этот каскад. Кажется, самое время сказать, как сильно она любит Хенджина, и на этой минорной ноте умереть.

Но люди вокруг почему-то не напуганы, а лишь смеются и подпрыгивают, видимо, нисколько не опасаясь подводного убийцы. Черен становится неловко, из всей толпы такими нервными выглядят только они. Она с большим усилием отрывает от себя молящегося Хенджина, который вроде как мгновение назад был атеистом, и обращается на английском к пожилой паре неподалеку.

— Это рыбы, — сообщает она Хвану. — Здесь повсюду рыбы.

— Акулы? — напряженно сглатывает Хенджин.

— Нет, просто небольшие рыбы, которые едят отмершие кусочки кожи со стоп, ну и волосы с ног могут обкусывать.

— Вот оно что, — Хенджин спокойно усаживается на место и делает вид, будто не он орал пять минут назад как маленькая девочка.

Черен предпочитает не комментировать, сама ведь не лучше и садится тоже.

Они тщательно вглядываются в воду и действительно замечают невзрачных на вид серых рыб различных размеров, но теперь они не пугаются, а наоборот сами подставляют пятки, позволяя сделать себе бесплатный пилинг.

Обратно они возвращаются почти бегом, времени почти не остается и есть риски опоздать на автобус. В итоге они ждут других туристов, опоздавших, заблудившихся, и пока гид истерично метается по площадке, выискивая членов группы, Хенджин и Черен весело вспоминают свои маленькие приключения, совершенно позабыв об усталости и тяжести подъема.

Черен ставит себе заметку вернуться сюда однажды еще раз.

***

— Ну нет, — Хенджин отрицательно качает головой и смотрит на гида так, чтобы тот мог вкусить сполна его возмущение. — Вы ставите нас в неудобное положение.

Гид устало вздыхает и промакивает тканевым платком вспотевший лоб. Его не менее говорящий, чем у Хвана, взгляд выражает легкое раздражение и желание разрешить ситуацию как можно быстрее, чтобы разойтись по своим номерам, переодеться и поесть. Все уже распределились и только один член группы уперся рогом и не может определиться.

— Господин Хван, — гид говорит медленно и четко, так как заметил, что этот кореец едва различает английскую речь, — или вы присоединяетесь к компании молодых людей и спите с ними, или ночуете в номере со своей подругой, раз уж она не против. Других вариантов нет.

— Она мне не подруга, — Хенджин обиженно отворачивается и скрещивает руки на груди. Он смотрит на суровых немцев, которые согласились взять его четвертым лишним в трехместный номер, а затем смотрит на Черен, которая пытается сделать вид, что она не здесь и не с ними.

Пак, вообще-то, этот цирк надоел. Ей казалось, что они смогли восстановить по крайней мере дружеские отношения, но Хенджин опять все портит, отказываясь ночевать с ней в одном номере. Выбор всегда есть, и он находится, несмотря на то что остальные участники экскурсии здесь в компаниях и семьях, и никому не хочется ночевать с незнакомцами. Хенджин, однако, мнется как будто ему с этими людьми не ночь провести, а полжизни.

— Ладно, пошли, — плюет себе под нос Хенджин и вопросительно поднимает брови. На гида, как на главного врага, он смотреть не желает.

— Вот и славненько, — улыбается тот, давит из себя дежурную улыбку и машет всем рукой. — Ужин в общей столовой в семь, а дальше до утра все свободны.

Черен молча подхватывает сумку с одеждой, смотрит на ключи и идет по окруженной со всех сторон деревьями аллее, ищет домик с нужным номером. В этом эко-отеле было бы очень интересно, если бы все ее мысли не занимал один несносный молодой человек. Гостиничные номера в виде фруктов заставляют туристов охать и ахать, фотографироваться у каждого домика и заливисто смеяться. Только их мрачная парочка между собой не разговаривает и вообще выделяется негативной аурой. Черен сверяет номерок с надписью на огромном красном пушистом фрукте и останавливается.

— Мы живем в рамбутане, — сообщает она Хвану, открывает дверь и заходит в номер.

Внутри немного пахнет сыростью и первое, что бросается в глаза — это огромная кровать, которая кажется вовсе не двухместной, а минимум четырехместной.

Хенджин входит в номер и тут же начинает возмущаться:

— Здесь всего одна кровать, надо попросить, чтобы поставили две раздельные!

— Ты просто можешь уйти ночевать к тем мужикам, если тебе моя компания не по вкусу, — огрызается Черен. — Мне кажется, ты со своей смазливой физиономией им понравился.

— Нет уж, — фыркает тот, — может, ты пойдешь к ним ночевать? Наверняка ты подговорила гида, чтобы нас вместе заселили.

Черен смеряет его тяжелым взглядом и не удостаивает ответом. Она кидает сумку на пол, уходит на ужин, не дожидаясь новоявленного соседа.

Когда Хенджин находит столовую, он обнаруживает девушку в компании пусть не немцев, но каких-то мужиков. Под ребра неприятно колет, на секунду проносится мысль, что стоило быть не таким резким, но он игнорирует и просто плетется к подносам, чтобы взять себе перекусить.

Черен хихикает над шутками, которые не понимает и делает вид, что не замечает сальных взглядов себе в декольте от парочки сопливых британцев, к которым подсела. Все эти неудобства успешно компенсирует ревнивый взгляд Хенджина, который тот безуспешно прячет за чашкой зеленого чая. Она мстительно улыбается и напропалую кокетничает, лишь бы Хвану стало также неприятно, как и ей, когда он пытался от нее откреститься.

В конце концов они с парнями расходятся по домам, обещая встретиться через пятнадцать минут и пойти кататься на катамаранах, Черен идет к своему домику, прикидывая, что лучше надеть.

В номере душно, а по стене бежит геккон, Пак передергивает от отвращения, она спешит включить кондиционер и жмурится от наслаждения: под потоком прохладного воздуха ее покрытая испариной кожа быстро остывает.

Из сумки быстро вытаскивается нехитрый набор одежды, Черен берет раздельный яркий купальник цвета лосося, который купила не так давно на Пхукете, надевает его и еще джинсовые шорты, заплетает две длинные косы и смотрится в зеркало: хороша. Она вертится, оценивая себя с каждого ракурса, подкрашивает красным тинтом губы, уверенно подмигивает отражению и посылает себе воздушный поцелуй. За спиной раздаются странные звуки, что-то среднее между фырканьем и кашлем, и она, наконец, замечает, что в номере находится не одна.