RAL

Никаких связных мыслей в голове нет, все распадается при любой попытке анализировать, какая-то беспросветность впереди.

Она переворачивается на живот, берет в руки мобильный, доселе отброшенный куда-то к подушкам и открывает соцсеть с фейка, чтобы узнать последние новости.

На страничке Субина радостная новость: он долго готовился и, наконец, сделал предложение девушке, в которую влюблен. Их свадьба уже в процессе подготовки и совсем скоро они станут одной семьей.

Что ж, вести хорошие, значит, скоро появятся деньги и можно будет помахать ручкой «Ред Лайтс», если ничего не изменится и Минхо так и будет нервировать ее на работе дальше. Жалко только новых друзей, но с ними общаться можно и не находясь в одном офисе.

О том, что такие связи обычно рушатся очень быстро, Черен удобно для себя забывает.

Она отбрасывает телефон от себя подальше, падает лицом в кровать и плачет. Зачем? Да хрен его знает, одиноко, обидно, но это полностью ее ответственность и выбор. Вымещать злобу не на ком, а покрывало стерпит размазанную по нему тушь и сопли.

Руки чешутся написать Субину, проверить, а вернется он по щелчку пальцев или нет? Останавливает лишь данное господину Муну обещание и возможность недосчитаться костей за его неисполнение, так что потешить самолюбие или разбить его на осколки в этот раз не выйдет. Ей самой Субин не нужен на самом-то деле, она прекрасно это понимает, просто, видимо, с головой беда, или Черен – обычная сука, она не стремится обелять себя в своих глазах, предпочитая честность перед собственным эго, хотя и этот завет она выполняет через раз.

Она берет телефон снова, лезет в галерею и смотрит оставшиеся в облаке фотографии из прошлой жизни: ни на одной Черен не кажется счастливой для тех, кто ее знает. Но действительно близких людей почти нет, а для остальных она выглядит как минимум довольной на тех снимках, преимущественно из старого офиса. Работать под началом Субина было вообще-то здорово, она отлично выполняла проекты, он был доволен, так и познакомились.

В шторке оповещений зависло сообщение от Минхо, где он спрашивает, свободна ли она вечером субботы. Черен отвечать не торопится, да и как знать, будет ли вообще: планов у нее никаких нет, но к чему Ли эта информация? Сближаться с ним опять она не планирует, понимает, что в этом огне сгорит заживо.

Телефон начинает разрываться звуками йодля, невольно Черен улыбается, этот контакт – единственный, для кого она изменила мелодию входящего.

— Да, Хенджин? — отвечает она, стараясь не хлюпать в трубку.

— Киснешь там? — скорее утверждает, чем спрашивает тот. Он уже давно понял, что Пак из дома почти не выходит, разве что на работу, да она и сама не особо скрывала свой образ жизни.

— В отличии от некоторых, я отработала полный рабочий день и пытаюсь отдохнуть. — возражает она, тут же со вздохом добавляет, — Да, кисну.

— Знаю, что сможет поддержать твое здоровье и развеселить, — голос Хвана звучит оптимистично до такой степени, что хочется его ударить. Сам, небось, валял балду полдня или плел очередные браслетики. У Черен уже запястья не хватает на весь подаренный бисер.

— Пошли в спортзал?

Тяжкий стон невольно вырывается из груди девушки: предложение не оказалось заманчивым.

— Может, сходим, соджу попьем? — забрасывает она удочку, но эта рыбка из не очень тупых.

— Давай все же поправим здоровье, а не будем его окончательно разрушать, — Хенджин ломает надежды беспечно, даже не замечая этого. — Вечером там мало народу, можно и в бассейне поплавать и на тренажеры без очереди попасть. Плюс у нас корпоративная скидка в пятьдесят процентов от стоимости посещения, пошли!

Черен еще некоторое время для приличия мнется, но в итоге соглашается, ведь делать все равно нечего, только лежать и жалеть себя, продуктивности — ноль. Они договариваются встретиться в фреш-баре и заканчивают разговор.

Она с толикой горечи вспоминает, как на подобное свидание ее звал Минхо, берет купленную им форму и переодевается сразу в нее. Собирает сумку, умывает лицо, подкрашивает ресницы и брови водостойкой тушью.

— Лучше уже не будет. — в зеркале отражение не радует, круги под глазами и нездоровая бледность, — А, плевать, за здоровьем и идем.

Хенджин торопливо тянет какую-то бурду цвета детской неожиданности из стакана и косится на телефон, проверяя время.

— Чего ты так нервничаешь? — удивляется Черен, наблюдая за спокойным обычно парнем.

— Думаю, успею ли пересмотреть шоу на выживание после спортзала, — отмахивается тот. — Неважно.

Она кивает согласно и тоже смотрит на свой телефон: до тренировки по пилатесу еще добрых пятнадцать минут и время поговорить у них есть.

— Есть разговор, — начинает она и видит, как Хенджин весь собирается в кучку, будто готовится отражать атаку, ведь никто не любит, когда диалог начинается с этой фразы, что сулит неприятности. Но она вовсе не на него собиралась нападать.

— Ну, давай поговорим, — делает вид, что морщится из-за очередного глотка смузи.

— Это насчет Феликса, — Черен подмечает, как Хван мгновенно расслабляется, становится привычно раскованным. — Он опять странно себя вел и это пугает. Не в первый раз замечаю, что он пялится, когда я ем, прямо не отрываясь. Это сложно игнорировать, сегодня в столовой…

Хенджин не дослушивает ее до конца, хохочет, держась за живот, привлекает излишнее внимание других посетителей. Черен замолкает и смотрит на театр одного актера, ждет, когда парень успокоится и все объяснит. Она допивает свой классический апельсиновый фреш, успевает еще раз проверить время, ставит будильник на завтра.

— Прости, — Хенджин утирает слезу, — это на самом деле не очень смешно, но, раз мы все друзья, думаю, что могу тебе сказать, что у Феликса есть некоторый фетиш на людей, которые едят…

— Но я ни разу не замечала, чтобы он так смотрел на кого-то еще!

— Ты просто не видела, как он с Чанбином обедает. А в компании он все же старается держать себя в руках.

— Конечно, ведь они на перекусы в разное время ходят.

— Вот и ответ на твой вопрос. Он смотрит так не только на тебя, расслабься.

— Но почему я и Чанбин? — Черен заинтригована, она общего между собой и Со не видит.

Хенджин вновь начинает хихикать, прикрывая в этот раз рот ладонью.

— Вы не очень аккуратно едите, вечно у вас брызги повсюду, соус по подбородку течет, крошки на одежде…

— То есть ты хочешь сказать, — шестеренки в голове быстро сопоставляют одно с другим и вывод напрашивается сам собой, — что я и Чанбин едим как свиньи и Феликс от этого возбуждается?!

— Типа того, — снова гогочет Хван. — Он любитель грязного фуд плея.

Черен насупленно смотрит на их столик: от ее стакана с апельсиновым фрешем остался липкий след, а со стороны Хенджина все чисто. Правда колет глаза, но продолжать этот ставший неприятным для нее разговор больше не хочется.

— Да не переживай ты так, — успокаивает Хенджин, — Феликс не опасен, он только смотрит… И он в отношениях.

— С Чанбином что ли? — ворчит девушка и неожиданно попадает в цель, судя по шокированному лицу Хвана.

— Откуда ты знаешь? — шипит он. — Это тайна, никому не говори!

— Я и не собиралась, — обижается недоверию Черен. — Они как слипшиеся конфеты, когда мы гуляем, нетрудно предположить было.

— Такие отношения не в почете, держи язык за зубами, чтобы им не навредить.

— Да поняла я, боже, не обязательно сто раз повторять. — она раздраженно отставляет стакан с остатками сока и встает. — Я им не враг, в конце концов, и ничего против крепкой мужской дружбы не имею. Идем на занятие.

Хенджин протирает салфеткой стол, прежде чем уйти, допивает залпом овощной смузи. Пилатес начнется через пару минут.

Вверх и вниз. Вверх и вниз. Вверх и вниз.

Черен делает скручивания и подсматривает за Хенджином, занятым тем же упражнением, что и она. В зале мало народу и вид на Хвана в трико никто не загораживает, а посмотреть есть на что. Гуттаперчевое тело Хенджина восхищает пластикой, растяжка явственно намекает, что он трудился над ее развитием не один год. Он вспотел, выпущенные из хвостика пряди прилипли ко лбу и даже это ему идет, добавляет сексуальности в горячий и без того образ.