RAL

— Вам надо быть осторожнее и всегда иметь при себе антигистаминные, вы могли умереть.

— Да, я знаю.

Доктор покачал головой и наконец закончил заполнять анамнез. Он ушел, а Черен, стоило ей остаться одной, мгновенно провалилась в сон.

***

— Можешь не переживать, я уже сообщил Сынмину, что у тебя больничный, — Минхо заявился в палату с самого утра и даже успел полаяться с несколькими медсестрами, недовольными тем, что он пришел не в приемный час, а во время завтрака.

Черен кивнула и продолжила без особого энтузиазма ковыряться в жидкой рисовой каше, сваренной на воде без соли и сахара. Такая же дрянь на вкус как и на вид.

— Спасибо, надеюсь, что смогу вернуться к работе к середине недели, и это не повлияет на мой испытательный срок.

— Не повлияет, обещаю, если что, поговорю об этом лично с директором, объясню ситуацию…

— Хорошо, — Черен отставила в сторону еду и откинулась на подушки. Говорить ей не хотелось. Она бы лучше спала до изнеможения, набираясь сил, раз уж выдалась такая возможность и она находилась в месте, где от нее требовалось только вести себя тихо и послушно глотать таблетки.

Минхо нервно ерзал на стуле и очевидно ощущал себя не в своей тарелке.

— Мне так жаль, что все так вышло, — он печально вздохнул и отвел взгляд. — Если бы я знал про твою аллергию, не потащил бы к себе домой…

— Да все в порядке, — отмахнулась Пак и закрыла глаза. — Я сама виновата, что перестала принимать таблетки. И ты не мог предугадать. Нелепое совпадение.

— Рад, что ты не злишься, — Минхо расправил плечи и встал со своего места. — Тебе что-нибудь нужно? Что-то привезти, может? Еда? Одежда?

— Нет, ничего не надо, я просто хочу лечь спать, — она демонстративно накрылась одеялом.

— Я напишу тебе вечером. Если что-то понадобится, ты тоже мне пиши.

Черен промычала на прощание нечто нечленораздельное, она заснула, едва сомкнув веки и совсем не слышала, как за Минхо захлопнулась дверь в палату.

***

— Эй, ну ты чего разболелась? Сынмин сказал, что тебе нездоровится и ты взяла пару дней отгула.

Взволнованный голос Хенджина в трубке телефона заставлял шестеренки в голове вращаться быстрее. Был уже вечер, принесли ужин, но Черен проснулась совсем недавно и до сих пор не пришла в себя. Похоже, стоило сообщить лечащему врачу о чересчур ярко выраженном седативном эффекте от тех препаратов, что она получала.

— Я скоро вернусь, — Черен потерла глаза, отдирая засохшие после сна корочки грязи с уголков, — небольшой приступ аллергии.

— Нужна помощь? Лекарства? Еда?

— Все в порядке, спасибо за беспокойство, но ничего не нужно.

Хенджин явно не знал, что она находится в больнице и Пак мысленно поблагодарила Минхо за умение держать язык за зубами. Меньше всего хотелось кому-либо объяснять ситуацию, а потом ловить косые взгляды. И по какой-то неясной для самой Черен причине, ей было крайне неприятно думать, что Хенджин мог бы быть в курсе, из чьего именно дома ее увезли на скорой.

— Ты, наверное, устала, — спохватился вдруг Хенджин, — точно не нужна компания на вечер?

— Нет, давай лучше на работе встретимся, хочу отоспаться.

— Выздоравливай! Мы с Феликсом ждем тебя.

Короткий разговор, но оставил после себя хорошее послевкусие. Приятно было знать, что кто-то беспокоится о ней, переживает, даже, если это банальная вежливость.

На телефоне всплыли сообщения от Минхо, где он сообщал, то, что Черен и так уже узнала от Хенджина: он сказал Сынмину, что она заболела и берет отгул с последующей отработкой, проблем не возникло, подробностей эйчару он не сообщал.

Все складывалось неплохо: коллектив не в курсе об их с Минхо связи, а Сынмин не будет ворчать насчет медицинской страховки, разве что придется выйти на работу в свой выходной, но это такие мелочи.

Телефон вновь завибрировал в руке, ведь звук пришлось отключить еще утром, чтобы никто не мешал отдыхать, и Черен, уверенная, что это снова Хван, который забыл что-то сообщить, не глядя взяла трубку:

— Слушай, я действительно хочу спать, давай поговорим завтра, — ворчливо пробурчала она.

— Ты растеряла остатки воспитания за то время, что я тебя не видел? — от до боли знакомого голоса по спине пробежали мурашки, а на лбу выступила испарина. Черен до глубины души боялась этого холодного тона, никогда не предвещающего ничего хорошего.

— Не ожидала вас услышать, господин Мун, — хрипло ответила Пак.

— Звоню тебе по делу, конечно, — усмехнулся ненавистный голос, — напомнить о нашем соглашении.

— Я все прекрасно помню.

— Это хорошо, хочу тебя обрадовать, ты почти у цели.

— О чем вы? — Черен чувствовала, как руки начинают мелко трястись.

— Субин скоро женится.

Легкий укол в самое сердце, но она это уже отпустила.

— Рада за него.

— Мы все рады. Постарайся вести себя также хорошо, как и все эти месяцы, и тогда проблем не возникнет.

— Я ничего такого не делаю, — она смахнула слезу с ресниц, — не обязательно мне напоминать.

— Я достоверно знаю, дорогая, что он недавно с кем-то говорил о тебе, а после был крайне взволнован. Надеюсь, ты никак о себе не пытаешься напомнить. Просто будь тише воды и ниже травы, тогда проблем не возникнет. Мы все получим желаемое.

— Зачем мне о себе напоминать, — нервно выдохнула Черен, — на пушечный выстрел не приближаюсь.

— Так все и должно оставаться. Не забывай.

— Не забуду.

— Отлично. Выздоравливай. Тебе нужна помощь в больнице?

— Нет, спасибо.

— Хорошо, я тебе еще позвоню, дорогая.

Черен отбросила от себя трубку, будто это ядовитая змея, а не телефон. Не хотелось думать, откуда господин Мун знает, что она находится здесь. Он всегда был в курсе событий, ведь в этом мире деньги открывают любые двери. Неприятно было вспомнить о его существовании и незримом присутствии в ее жизни, но, похоже, вскоре все закончится, ей очень бы хотелось в это верить.

***

Черен быстро наскучило лежать в палате, и она выписалась уже на второй день, клятвенно пообещав лечащему врачу носить с собой антигистаминные препараты и больше не вступать в контакт с кошачьими.

— Я сделал химчистку в салоне и переоделся, когда вышел из дома, можешь не переживать, на мне нет шерсти, — Минхо предложил заехать за ней на выписку и подвезти до дома.

— Я и не переживаю, — пожала плечами Черен, — во мне столько препаратов, что даже если поцелуюсь с котом, скорее всего выживу.

— Думаю, единственный кот, которого ты можешь безопасно для себя поцеловать — это я, — подмигнул Ли и положил руку ей на колено.

Смотря что считать за безопасность.

С Минхо все ощущалось правильным, будто так и должно быть.

Давно забытое ощущение, что ты не одна, что о тебе есть кому позаботиться непрошенно окутало Черен. По сути посторонний человек, но Минхо так вовремя рядом и это ценно.

После любого разговора с господином Мун, Черен всегда чувствовала себя маленькой девочкой, которую несправедливо наказали, и вот она стоит, плача в углу, размазывает по грязному лицу слезы и сопли, задыхаясь от обиды. В такой момент получить чью-то поддержку и одобрение означает почти гарантированное признание и благодарность в ответ. И вот, Минхо здесь, окутал ее своей заботой, будто завернул в одеяло, его рука на ее колене — символ принадлежности и связи, по крайней мере, так кажется ее не до конца окрепшему после случившегося организму.

Но разница есть, верить и надеяться не равно заполучить то, что тебе хотелось.

— Я отвез кота обратно к родителям, — Минхо внимательно следил за рулем, но его рука чуть крепче сжала ее колено. — С моим графиком все равно не выйдет о нем нормально заботиться.

— Надеюсь, это не из-за меня? — удивленно спросила Черен.

— Скорее нет, чем да. Однажды я заберу их всех к себе, но не сейчас. Сейчас им лучше с родителями. Я сказал это, чтобы ты не боялась, что на мне будет кошачья шерсть.

— Спасибо что ли?