Страница 83 из 113
Этот тоже был безбород, но ещё и безус, лицо без шрамов, но зато покрыто многочисленными рубцами от оспы. Волосы на голове Мундзука, в отличие от старшего брата, густы и длинны, что не совсем в обычае гуннов. Комплекцией он точно не вышел, потому что на животе его имелся пласт жира, что видно даже сквозь одежду, а руки его были пусть и не тощими, но не такими большими, как у того же Зевты. На руках отчётливо видны следы частой работы с мечом и луком, а на левом предплечье надет толстый кожаный наруч — похоже, что он забыл снять его после тренировок. Одет Мундзук в льняную рубаху, кожаные штаны с широким поясом. На поясе висел меч, но не римский, а гуннский, отличающийся от спаты только длиной и формой рукояти, а также качеством применённого металла. На большом пальце правой руки покоится бронзовое кольцо лучника — у Эйриха тоже есть примерно такое же, но в мешочке на поясе.
— Ты убил моего отца, — проигнорировал слова брата Руа, с ненавистью глядящий на Эйриха. — Я не сяду за один очаг с тобой.
— Вы пришли к нам с просьбами о помощи, — вмешался Зевта. — Если хотите помощи — проявите уважение. Неуважение к моему сыну равнозначно неуважению ко мне. Выбирай, что тебе важнее, Руа.
Гунн открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем закрыл его и молча сел у очага. Его примеру последовал и младший брат.
— Тиудигото, неси мясо! — распорядился Зевта.
Получив щедро сдобренную специями оленину, они начали есть: отец, как хозяин в доме, нарезал мясо и передавал куски гостям, в строгом порядке старшинства.
— Тенгри, — напомнил Мундзук. — Ты, Эйрих, назвал имя нашего бога.
— Он и наш бог тоже, — ответил на это мальчик.
— Поясни, — потребовал насторожившийся Зевта.
— Я считал и считаю, что все мы поклоняемся одному и тому же богу, — произнёс Эйрих. — Православные, ариане, тенгрианцы, даже огнепоклонники с юга — все они видели проявление одного бога, но оказались неспособны понять то, что увидели. И все поклоняются ему, но считают, что разным богам.
— С чего ты вообще это взял? — задал вопрос отец. — Ну-ка объяснись.
Руа смотрел на Эйриха с озлобленностью, а вот Мундзук с интересом. Видимо, Руа любил своего отца гораздо сильнее, чем младший брат. Ну или Мундзук более зрелый человек и понимает, что война жестока и пожирает жизни воинов. И никто не знает, кто будет убит следующим. Но Эйрих это лишь предполагал, вполне готовый к тому, что Мундзук точно так же ненавидит его и готов вонзить топор в затылок при первом удобном случае.
— У греков появилось такое учение — логика, — начал объяснение Эйрих. — Александр Афродисийский как-то написал в одной из своих работ, что незачем множить вещи там, где это можно объяснить одной. Там, где может справиться один всемогущий бог, незачем существовать трём или четырём. Это против логики, а значит неразумно.
— Не совсем понял, — признался Зевта.
— «Логика»? — спросил Мундзук. — Эти греки... Пф-ф-ф...
— Учения нужны только дуракам, которые не знают, на что потратить своё время, — неодобрительно произнёс Руа. — У нас есть более важные дела, чем эти бесполезные умствования. Тенгри — это наш бог, а у вас свой, как там его зовут?
— Просто Бог, — ответил за Эйриха Зевта. — Но ты прав, незачем спорить об этом, потому что мы собрались здесь не за этим.
— А зачем тогда? — спросил Руа. — Мы же уже договорились обо всём. Ты собираешь своё войско, мы разбиваем Дариураша, берём то, что принадлежит нам по праву и дальше живём в мире.
Эйрих ни на секунду не допускал мысли, что всё будет именно так, как говорит Руа. Он знал кочевников, потому что сам был кочевником в прошлой жизни. Даже если Руа будет держать своё слово, а такое вполне может быть, война остготов против гуннов всё равно неизбежна. Не при Руа, так при следующем гуннском рейксе. Но выиграть хотя бы десяток лет безусловного мира — это дорогого стоит. Правда, платить за этот мир придётся жизнями остготских воинов, которых можно было использовать более полезно.
Ввязывание в гуннские междоусобицы остготам было не нужно, потому что уход вглубь Италии позволил бы держаться от них на дистанции, но это уже свершившийся факт, поэтому Эйриху оставалось лишь работать с тем, что есть.
— Я собрал вас затем, чтобы обсудить тревожные вести, доносящиеся с северо-восточных пределов нашей державы, — произнёс Зевта. — Говорят, что гуннских всадников видели в лесах рядом с деревней старейшины Визивина. Ты знаешь об этом что-нибудь, Руа?
— Это точно не наши люди, — уверенно ответил потенциальный рейкс гуннов. — Наши люди кочуют к северо-западу от Донава, ближе к землям, занимаемым римлянами. На востоке же кочуют люди Дариураша, а это значит, что он уже собрался с силами и готовится к закреплению своей власти большим и успешным набегом.
— Тогда нужно торопиться с походом, — решил Зевта. — Ох, опять в Сенат...
— Да зачем вы вообще слушаете этих бесполезных стариков? — недоуменно спросил Руа. — Что толкового они могут сказать? Как у них болят кости? Как правильно ворчать?
— У нас свои причины, — не стал вдаваться в подробности Зевта, который, как точно знал Эйрих, и сам не до конца понимал все обстоятельства и причины существования Сената. — Он нужен, поэтому будет.
— Вы это у римлян взяли? — спросил более спокойный Мундзук.
— У римлян надо брать только золото и сталь, — сказал Руа. — Остальное либо не нужно, либо вредно.
— У нас свой путь, — произнёс Зевта, передавая гунну кусок щедро проперченного мяса.
Как только жизнь семьи начала налаживаться и появились драгоценные специи от римских торговцев и с трофеев, Тиудигото начала сыпать чёрный перец практически во все приготавливаемые блюда.
Вчера, во время вечерней трапезы, мать рассказала забавную историю с вином, куда она однажды сдуру сыпанула молотого перца. Осознание собственной дурости к ней пришло сразу, ведь острота — это не то, чего хочешь ощущать в вине, это интуитивно понятно, но переведённых недешёвых продуктов было жалко, поэтому она решила выпить испорченное вино и поняла, что такое вино пить можно, но нужно добавлять чуть меньше перца.
Эйрих, заинтересовавшись идеей, сегодня с утра добавил немного перца в разведённое 3 к 1 вино и понял, что мать права и вкус вина становится необычным. И с сегодняшнего дня в поясной котомке Эйриха разместился мешочек с чёрным перцем. Сейчас он тоже запивал мясо разбавленным вином с перцем, что, несмотря на избыточное содержание перца в мясе, было приемлемо.