Страница 21 из 22
Обойти его справа не составила труда, шагаю бодро, держу темп. Скоро, максимум через пол часа, мой спутник начнёт умолять о привале. Неожиданные сложности, так это называется. Рагхар, когда говорил, что у него есть плохие новости, подразумевал под этим свой скорейший уход. То, что он должен покинуть нас, это была лишь первая новость. То, что мы остаёмся одни – вторая. Одно вытекло из второго, можно было не раскладывать, просто сказать: всё, парни, дальше без меня. Суть от этого не изменилась бы ни на йоту.
– Ник, эта крыса фольгированная нас бросила, оставила на произвол судьбы, и ты всё это воспринял как должное, даже не пытался отговорить этого енота переростка в броне остаться! Сука, иначе не назвать, кинул тварина!
Остановившись, я развернулся и, глядя Вите в глаза, прошептал:
– Пожалуйста, не оскорбляй Рагхара в моём присутствии. Когда он рядом и всё слышит, то пожалуйста, хоть что болтай, но в ситуации как сейчас называй только по имени. Понял меня?
Поза у Витька наглая, а ответ ещё наглее:
– А если не понял, то что? Хочу, крысой называю, хочу куском гнилой шерсти. Ты мне не указ, Ермак! Радуйся, что тебя не трогаю, злость в другое русло направлена сегодня!
– Если ты не внемлешь моему совету, то я сделаю тебе больно, друг мой. И да, меня можешь оскорблять сколь угодно, не обижусь.
– Ну давай, ударь меня! – Витя чуть довернул голову и показал пальцем на щеку. – Вот прямо сюда бей, жду!
– Ну раз ждёшь, то на, всегда рад помочь другу. – Мой кулак встретился с щекой и вышел из столкновения целым и невредимым, чего нельзя сказать о щеке и её хозяине.
Эх, какие полчаса? Привал придётся делать здесь и сейчас…
– И всё равно я в глубокой обиде на Рагхара! – Витя залпом допил холодный чай и швырнул кружку в рюкзак. Посмотрев на меня дикими глазами, крикнул: – И на тебя, сучара, тоже!
Отвечать не стал, лучше промолчу. Главное, что урок учтён, уже много раз после того, как получил по роже, Витя вспоминал уход Рагхара, но ни разу не оскорбил его, только по имени зовёт. Меня, конечно же, оскорбляет, но мне на это глубоко пофиг. Говорят, что взрослого человека поменять невозможно. Всё возможно, если применить при перевоспитании боль. Я мог бы выбить из Вити всю дурь в один миг, но мне не хочется. Апатия ко всему происходящему посетила, и уходить пока не собирается…
– Ермак, беда, вставай давай, там это, сожрать нас могут!
Витя говорит тихо, но при этом тон его голоса полон беспокойства. Можно не сомневаться, опасность реальная, потому что не прозвучало ни одного оскорбления. Не открывая глаз, я спросил:
– Что случилось? Кто-то пожаловал в гости?
– Да, хрень какая-то, на дикобраза похожая, но крупнее, с лошадь!
– Ага, чеши мне, с лошадь. Будь хмург таким здоровым, то уже тащил бы нас к себе домой насаженными на иголки. Не больше собаки он, уверен, максимум с алабая размером бывает, но чаще всего как дворняга. Это, Вить, местный дикобраз, он падальщик, так что опасаться нечего. Время ночь, спим дальше.
– Да ты в своём уме или как? А если на спящих нападёт?
– Если бы хотел напасть, то сделал бы это раньше. Пришёл хмург ещё вечером, только ты его не заметил. Сперва помойную яму вычистил, чавкал как дюжина свиней, а затем начал жрать то, что ты разбросал вокруг лагеря. Мы слишком долго на одном месте находимся, появление какого-нибудь зверя я ждал давно, ещё неделю назад, а появился он только сегодня. Совсем уж гиблые места здесь, живности хрен да маленько. Эх, жаль конечно, но пора нам переместиться на более чистое место. Утром свернём лагерь, но утро будет утром, а сейчас ночь, поэтому продолжаем спать…
– Но Ермак!
– Без но, Вить! Просто поверь, что мы в безопасности и спи…
Шестнадцатый день, как ушёл Рагхар. Утро. Завтракаем…
– Не соврал, сучара! Как ты того зверя назвал, хмурым? Он реально сожрал всё, что мы тут набросали! Как человек, Ермак, ты полное дерьмо, но в зверье шаришь, не поспоришь. Ну что там с хавчиком? Готов твой крутой завтрак или мне вторую кружку чая пить?
– Чая больше нет, закончился, ты последний пакетик заварил, переходим на травки.
– Сука! Ермак, ты издеваешься, да? Каша хоть осталась? Вчера были эти чёртовы стебли, с которых блевать хотелось, что на сегодня? Кукуруза, что ли?
– Ага, почти она. Местный аналог, вчера нашёл у реки целую плантацию, насобирал и варю, тебе понравится. Не вру, честно вкусная. Кстати, уже должна быть готова наша каша…
Припасы кончаются и это неизбежно. Скоро перейдём на подножный корм. Опыт есть, что радует, не пропадём. Смотрю на Витю и удивляюсь тому, как он наяривает приготовленный мною завтрак. Каша реально пальчики оближешь, но есть в больших количествах её не рекомендуется, потому что кишки наши местную кукурузу, растущую без початков, не особо любят. Газы случаются, и кое-что неприятнее. Эх, Витя, Витя, говорил же не есть много, объяснял, но ты упёртый баран, и скоро твоя задница преподнесёт тебе большой сюрприз. Хорошо, что водоём рядом.
– Редко, Ермак, очень редко способен я на благодарности. Порадовал, спасибо! – Витя, погладив свой плоский живот, улёгся на лежанку. Что-то пробормотав, спросил: – Шалаш бросаем? Он здоровенный, его только бросать. Ты как сам-то, Ник, отошёл от уныния своего? Мы наконец-то выдвинемся в сторону людей?
– Нет, не отошёл, никуда мы не будем выдвигаться, просто сменим место пребывания на более благоприятное. – Я начал откладывать в сторону посуду, которую нужно помыть. – Шалаш разберём и за несколько дней перенесём. Думаю, управимся за три-четыре, не больше.
– Ермак, ты что, реально крышей поехал? – Витя вскочил и, нависнув надо мной, начал активно жестикулировать. – Объясни мне, дурак ты умотанный, на кой чёрт ты меня с собой потащил? Чтобы вот это всё я наблюдал? Мне к людям надо, и ты меня к ним выведешь! Ты ведь знаешь, где мы находимся, я уверен! У тебя опыта много, весь этот мир почти исколесил ты в своих жизнях, если были они! Ну что молчишь? Скажи хоть что-то!
Подняв голову, я улыбнулся и ответил:
– Мир этот я не знаю, увы. И, думаю, его никто полностью не знает, даже Основа. Где мы находимся, к твоему счастью, мне известно. В заднице этого мира, Вить.
Он хотел меня пнуть, даже ногой дёрнул, но в последний момент сдержался и только крикнул:
– Сучары ты! И да, поточнее скажи, где находимся, я сам уйду!
– Поточнее, говоришь? Ладно, Вить, слушай внимательно. Справа горы – это правая булка. Слева горы – это левая булка. Вперёд и назад долина, как раз то, что между булок находится. Повторяю, мы в заднице этого мира, и размер её огромен. Со мной или без меня, шансов выбраться у тебя ноль целых и одна тысячная из миллиона. Здесь и сейчас относительно безопасно, но если пойти дальше, то мы неминуемо нарвёмся на что-нибудь страшное и оно в скором будущем нас переварит. Моя апатия пришла не просто так, друг мой психованный. Я просто не знаю, что нам делать и поэтому решил не делать ничего. Благодаря этому мы прожили пол месяца и проживём ещё столько же. Скучная жизнь лучше смертельных приключений. Господи, кем же я стал…
Шуршание разбудило меня. Привычка реагировать на любой звук выработана во множестве жизней, которых по сути и не было, но память о них имеется, поэтому и наложился опыт. Многократный, я бы сказал.
Звук слышен не снаружи, движение происходит внутри шалаша, оно какое-то нестабильное, по-дилетантски осторожное, даже сказал бы, что смешное. Витя, не буду огорчать тебя в слух, но понятие красться тебе объяснили неправильно. Слон в посудной лавке и то тише будет.
– Вставая ночью по малой нужде, ты гремишь намного меньше. Это всё благодаря рефлексам, не задумываясь поступаешь, тело само решает. Но сейчас ты боишься нашуметь и потому создаёшь просто огромное количество звуков. Особенно среди них выделяется частое дыхание, которое после того, как я заговорил, стало ещё громче.