Страница 76 из 116
— Никто вас не допекает, но вы — важный свидетель, и вам еще не раз придется вспоминать все подробности…
Докер Валентина проводила нас свирепым взглядом.
Когда выходили с участка, я услышал сзади шорох и обернулся. Конопатый стрелок, сопя от напряжения, держал в вытянутых руках мощный водяной пистолет и уже пустил струю, целя мне в пикантное место. Выстрел был точен, и он снова «замочил» бы меня. Но я был готов, резко шагнул в сторону и швырнул в него поднятой с земли травиной. Его легко можно было бы поймать в два прыжка. Вероятно, юный негодяй умел читать чужие мысли, потому что с воплем помчался к матери.
Опять? — пробасила Валентина, и до нас донесся звонкий шлепок заслуженной затрещины.
Вздохнув, Грай заметил:
— Увы, свидетелей в уголовном деле, как и погщии-ков в поезде, не выбирают. Приходится работать с такими, какие есть.
Пятно на моих брюках слегка подсохло, но было еще хорошо видно. Грай предложил мне сходить домой, переодеться. В отчаянии я решил, что так и стану ходить с мокрым пятном на штанах. Мне было страшно оставить Грая одного. Убийца, писавший моему шефу стихи, мог затаиться где-то тут, совсем рядом. Он мог подобраться сзади и неожиданным ударом своего огромного гвоздя проткнуть грудную клетку насквозь. Поэтому я шел в двух шагах сзади и был готов броситься на любого подозрительного человека.
Следующий наш собеседник — сосед с другой стороны участка Попова. Сержант нам его назвал — инженер с Кировского завода Игорь Сапожков. Вход на его участок — щель между двумя кустами черноплодной рябины — мне не понравился.
— Что-то тут неладно, такой пролаз садоводы нормальные на участок не делают. Следует присмотреться получше.
Но Грай, закоренелый горожанин, не обратил на мои слова никакого внимания, даже посмеялся:
— Пуганая ворона пустого куста пугается. — Оттолкнул меня и втиснулся в пролаз. При этом он громко вскрикнул, резко дернулся и едва не упал.
Плакали мои брюки — я рухнул на четвереньки, проскользнул змеей между стволов и поднялся рядом с шефом, который, морщась, потер скачала одно, потом другое плечо.
— Что с вами, Грай?
— Током ударило.
Пригляделся и увидел на кончиках веток два оголенных проводка. Ну — садовод, настоящий изобретатель!
Длинный, нескладный, настороженно смотрел на нас сквозь сильные очки инженер Игорь Сапожков.
— Частный детектив? — поднял он брови. — А, понимаю, вы помогаете инспектору Шестиглазову.
— Почему у вас на ветках кустов оголенные провода под напряжением? — спросил я угрожающе.
— Гостей незваных боюсь, — признался он. — В прежние годы огурцы и яблоки воровали, а теперь на людей перешли, председатели стали исчезать… А как вы устояли? — удивленно спросил он Грая, — ведь там высокое напряжение, сбить должно с ног. Придется еще повысить.
— Вы же убьете кого-нибудь, — не выдержал Грай. — А если ребенок пойдет?
— Я высоко прикрепил провода, ребенку не достать. А сделал это потому, что не имею другого способа защиты — ружья нет, собаки нет, жены нет!..
— Вы давали показания инспектору, — перешел к делу Грай.
— Да, я сразу направился в правление, когда узнал, что человек пропал. Чувство долга меня заставило. Председатель был лучшим моим соседом.
Пятилетний мальчуган с яблоком в руке подошел к Сапожкову, спросил:
— Мы дядей кормить будем?
Я с любовью посмотрел на малыша — здравая мысль!
— Нет, — сухо ответил папа. — Дяденьки скоро уйдут.
— Вы знали, что у председателя сложные отношения с сыном?
— Да, знал, громкие ссоры у них последнее время участились. Хотелось им помочь, но как? Встрять в ссору родственников опасно, тебе же самому и попадет.
— Не показался ли вам подозрительным кто-то из тех, кто приходил вчера к Попову?
— Вы хотите знать, не видел ли я убийцу?.. Нет, около десяти у них быстро как-то затихло. Мы с сыном смотрели телевизор, и я даже удивился — как резко оборвалась ссора? А потом мы легли спать.
— Похоже, вы опытный инженер, у вас гвоздь длиной двести миллиметров найдется?
— Я такого никогда даже не видел.
— Вы стихи пишете?
— А как вы догадались?.. На юбилеи или на праздники всегда поздравление зарифмую. Каждый образованный человек способен зарифмовать несколько строф.
Мы собрались уходить, и малыш потихоньку от отца сунул мне недоеденное яблоко:
— Дядя, ты может быть, голодный? На, пожуй яблоко.
На душе у меня потеплело — нет, государство наше не пропадет, нам, погрязшим в мелких заботах о куске хлеба, придут на смену люди с широкой душой: Захотелось сделать ответный не менее ценный дар, пошарил в карманах, не ничего кроме складного ножа с большим лезвием и обоймы не нашлись.
— Не боитесь с соседями поссориться? — спросил на прощание Грай, показывая на проводки.
— Соседи знают и ко мне не ходят, — был ответ. Сапожков присел и начал бормотать в ухо мальчугану, мол, дяди торопятся, поэтому дарить им на прощание ничего не нужно.
Квартального Рубина мы встретили на улице. Он лихо выкатил из-за поворота на велосипеде и ударял по тормозам. С ходу затараторил:
— Я вас ищу, инспектор велел помочь. Раз уж вы ввязались в поиски и поселились здесь, может быть, заодно возьмёте на себя обязанности квартального? Вы вдвоем запросто справитесь, да и я помогу.
Мы твердо отказались от должности квартального, и Рубин, потеряв к нам интерес, ловко запрыгнул на сиденье. Пришлось применить силу — я крепко взял за руль, а Грай немедленно начал задавать вопросы:
— Где вы были вчера вечером, когда исчез Попов?
Квартальный несколько смутился.
— Что скрывать? В лесу находятся. Елку воровал. Пора парник ремонтировать, а подходящего бревнышка нет. У одного соседа спросил, у другого, махнул рукой и направился в лес.
— Вы там кого-нибудь встречали?
— Кого может встретить браконьер? Он и сам от всех прячется. Так что алиби у меня нет, возьмите на заметку.
— Какие у вас отношения были с Поповым?
— Что скрывать? Это вам любой скажет — нс любил я его. И в суд подавал, хотел выгнать, его место занять.
— Теперь вы довольны?
— Не знаю. Мне стало страшно. Вот так же вечером могут прийти и пристукнуть. Народ теперь злой, никого не боится. Чуть что, за грудки хватают. На прошлой неделе ни за что физиономию набили. Это уже ни в какие ворота не лезет, Никто никакой власти не признает.
— Ну и как, берете должность председателя садоводства?
— Придется занять временно, до перевыборов, а потом брошу все, пускай занимается, кто хочет. Устал я что-то.
Я отпустил руль, квартальный нажал на педали, свернул за поворот и исчез.
Был уже поздней вечер, четверть одиннадцатого. Белая северная ночь призрачным светом залила притихшие Сады.
— Что вы скажете о позднем ужине? — спросил я Грая. — Это не вредно для здоровья?
— А разве мы не ужинали? — искренне удивился шеф. — Тогда прибавим ходу и отдадим должное мастерству капитана Бондаря.
— Теперь уж не стоит спешить.
— Почему?
— Три часа назад мы на большой скорости прошли мимо горячего ужина, пунктуальный старик наверняка обиделся, решил, что мы начали питаться в другом месте.
— Капитана не будем обижать, он иаш ангел-хранитель, кормилец. У вас, Виктор, мощное биополе?
— Вот таксе, — широко развел я руки.
— Тогда немедленно дайте ему биотелеграмму, что вы голодны и пора накрывать на стол».
Через минуту я с дрожью в голосе ответил:
— Бондарь телеграмму не принимает.
— Почему же, Виктор?
— Страшно сказать — он решил, что мы съехали с квартиры, не заплатив за жилье, и он от расстройства пустил к себе других жильцов. Так что поздравляю — мы теперь самые настоящие бомжи.
— Никогда не шутите так, Виктор, ибо шутки имеют печальное свойство — сбываться. А народ говорит: от сумы и тюрьмы — не зарекайся.
Глава VI
Мы поздно легли, и на следующее утро хитрый Бондарь не стал будить нас избитым лозунгом о весеннем дне, который год кормит. Он придумал новый коварный прием. В шесть утра растопил плиту и открыл дверь в нашу комнату. Сначала, сквозь сон я услышал шкворчание сала на сковородке, затем мой чуткий нос уловил запах чудных блинчиков. Ошибки быть не должно. Я тут же проснулся, сел на кровати и спросил: