Пять свиданий

— Я должна кое в чём признаться, — быстро выдавила из себя слова, поскольку сердце уже шалило, отдавая неприятным стуком в висках.

— Что? — переспросил Тимур, напрягая слух. Он явно не разобрал мою беглую речь.

Вскочив на ноги, поскольку больше не могла сидеть на месте, я принялась шагами мерять комнату, чтобы хоть немного успокоиться. В какой-то момент мне это даже удалось. Тогда я и остановилась, посмотрела на Тимура и проговорила медленно и чётко то, что больше не могла держать в себе:

— Я поцеловалась с Артёмом. Всего раз и больше ничего. Поэтому я не отвечала тебе, мне было очень стыдно. Мне и сейчас стыдно… и страшно, но я должна была признаться, ведь это несправедливо по отношению к тебе. И пока ты ничего не сказал, я хочу, чтобы ты знал, что мне очень жаль. Прости меня, пожалуйста.

Тимур изменился в лице и вскочил на ноги. Когда он подходил ко мне, сердце замерло в ожидании его следующего действия. С виду он оставался спокоен, но глаза стали бешенными, с холодной выдержкой он спросил, остановившись всего в полуметре от меня:

— Он сделал это против твоей воли?

— Нет.

— Ты его поцеловала?

— В первый раз не я.

— Так поцелуй был не один? — его лицо искривилось в гримасе отвращения.

— Технически не один, — я сглотнула образовавшийся ком в горле. — Эта была серия коротких поцелуев, но всего раз!

— Не верю своим ушам! — прорычал мужчина, теряя самообладание.

— Мне правда жаль! — заверещала я, ходя хвостом за Тимуром, который принялся кружить по гостиной. — Прости меня! Пожалуйста!

— Он врезал мне, а ты к нему сосаться побежала, молодчинка! — яд полился изо рта и молнии посыпались в мою сторону из глаз. — Понравилось, как он меня ударил? Почувствовала мужика? И откуда мне знать, что всё ограничилось поцелуем?

— Я клянусь тебе, что больше ничего не было! — я нервно жестикулировала руками в процессе, продолжая ходить за Тимуром. — Я просто ошиблась.

— Ошиблась?! — он начал переходить на крик. — Перепутала мужчин?! Так может тебе к окулисту сходить? Такой врач хотя бы существует, в отличие от того, кто лечит похотливость.

— Неужели один поцелуй стоит того, чтобы вот так переходить на личность? — я уже и сама начинала злиться. Руки больше не жестикулировали, скрестившись на груди. — Мы взрослые люди, но даже мы ошибаемся.

— С ним! Ни с кем другим, а с ним! — Тимур продолжал орать, распаляясь всё сильнее. — Почему с ним?! С Градовым!

— Будь на его месте кто-то другой, ты бы иначе отреагировал? — неосторожно поинтересовалась я, но вовремя опомнилась, срезав тему: — Впрочем, неважно, это больше не повторится, я обещаю.

Я не ожидала, что Тимур окажется таким ревнивцев и собственником. Для этого не было никаких предпосылок, однако он продолжал кричать и в какой-то момент я даже начала бояться за своё здоровье. За потоком претензий и оскорблений в мою сторону полетела рамка с фотографией, стоявшая на комоде. А за ней ещё одна и ещё. Тимур не целился в меня, но звон бьющихся о пол предметов заставлял меня каждый раз вздрагивать.

Когда же он, наконец, успокоился, я уже не знала, есть ли у меня парень и хочу ли я, чтобы он был.

Тимур опустился на диван, обойдя гору битого стекла и пластика, из которой я на корточках выуживала фотографии себя, брата, Дианы с Владом и родителей. Неконтролируемые слёзы медленно текли по щекам, но мне не было грустно, скорее обидно. За этот час я услышала о себе столько гадостей, что за всю жизнь не наберётся.

Неужели бы я отреагировала также, поцелуй Тимур другую девушку? Да, мне стало бы неприятно, но ведь не настолько! Вряд ли бы я стала переходить на личности и опускаться до оскорблений, всё-таки это только поцелуй.

— Садись рядом, — приказный тоном бросил мужчина, указывая на сидение дивана подле себя.

— Спасибо, я постою, — тихо проговорила я, выпрямляясь с охапкой фотографий в руках.

— Я сказал, сядь! — рявкнул он.

Гордость отказывалась подчиняться столь нахальному отношению, но здравый смысл велели подчиниться. Я уже почти не испытывала чувства вина, его место занял страх. Кто бы мог подумать, что один поцелуй настолько заденет взрослого тридцатилетнего мужчину. А это я ему ещё о чувствах к Артёму не рассказала, и, слава богу! Точно бы убил.

Я медленно опустилась к нему на диван, глядя на собственные коленки и нервно перебирая в руках потрёпанные снимки. Их шелест меня успокаивал.

— Смотри на меня! — вновь рявкнул Тимур, отчего я даже подскочила на месте.

Я подняла на него глаза полные досады и сдерживаемой злости. Сложно держать собственный характер в узде, когда на тебя так кричат. А мужчина заговорил:

— Слушай меня внимательно, — произнёс он спокойнее, но и строже. — Ты больше с ним не увидишься, поняла? Переедешь отсюда немедленно.

Хотел я напомнить ему, что и так переезжаю меньше чем через неделю, но Тимур не дал мне слова, продолжив:

— Собирай вещи, ты переезжаешь ко мне немедленно, а я пока удалю его контакты из твоего телефона, говори пароль.

И тут я обомлела, даже не думая давать ему свой смартфон. Это что ещё за бред? Я не собираюсь участвовать в этом параде недоверия и контроля. На отношения с тираном я не подписывалась!

Но не успела я озвучить свой протест, как Тимур выдвину ещё одно условие «сладкого» сожительства с ним:

— Мы избавимся от твоей кошки. Я не люблю домашних животных, так что она с тобой ко мне не переедет.

У меня рот приоткрылся от того, с какой уверенностью он всё за меня решил, но следующие слова Тимура окончательно повергли меня в шок:

— Если некому отдать, усыпим её. Я оплачу, — произнёс он с такой снисходительностью, словно делая мне одолжение, а не сообщая, что собирается умертвить моего питомца. — Иди собирай вещи.

Внезапно и неуместно я осознала, почему Тимур не хотел лишний раз заходить ко мне в клинику, почему кривился от историй с работы, почему не желал ночевать у меня дома… Всё из-за Ириски — безобидной пушистой кошечки, тянувшейся за лаской даже к нему. К этому бездушному тирану!

В одночасье мой рассудок прояснился, и я разом ответила на все тяготившие меня ранее вопросы.

Мой инстинкт самосохранения дал сбой. Слёзы высохли, и я резко вскочила на ноги с оскалом на лице, проговаривая по слогам:

— Пошёл вон.

Мужчина не сразу отреагировал, словно не веря собственным ушам, что я могу его прогонять. Пришлось повторить:

— Прочь из моего дома! — выпалила я напористо, смотря прямо в холодные глаза Тимура, которые в этот момент презрительно сощурились.

Он поднялся с дивана, слегка покачивая головой из стороны в сторону и ухмыляясь.

— Из-за кошки? — хмыкнул он.

— Из-за тебя. — Кратно, но строго заявила я.

Тимур подошёл вплотную. Я ощутила его горячее неровное от ярости дыхание и скрежет сдавленных зубов. Желваки на его скулах ходили ходуном, отчего моя решимость начала улетучиваться, уступая место страху. Краем глаза я видела, как его руки то сжимаются в кулаки, но разжимаются обратно.

Я уже не знала, чего ждать от мужчины, который совсем недавно казался мне близким человеком. Натуральный страх за свою жизнь обволок сердце, но я продолжала смотреть в его чёрные глаза, не позволяя себе отвести взгляд и проявить слабость.

— Ты и правда, одинокая кошёлка, — он бросил очередную гадость мне в лицо.

Но его слова больше меня не трогали. Сейчас мне хотелось одного — чтобы он скорее ушёл.

Этот тиран не думал о моих чувствах и желаниях, выставляя чудовищные требования. Самолично решил, что я однозначно сделаю всё так, как удобно ему. Но не тут-то было. Я бы не прогнулась, люби его даже сильнее всех на свете, поскольку в моём понимании любовь — это близость по духу, а не запреты и контроль. Он же предложил мне изменить собственную личность, отказавшись от того, чем я дорожу, в угоду своей безумной ревности.

Резким движением он выбил у меня из рук тонкую стопку фотографий, заставляя взвизгнуть и на миг зажмуриться. Но уже в следующее мгновение, когда я открыла глаза, то увидела, что мужчина вышел в коридор и принялся спешно одеваться.