Брак по договору

После завтрака идем кататься на лыжах. Я выбираю для начала просто покататься по ровной трассе, Машка же идем с Максом и еще парой человек, на трассу посложней.

Моего энтузиазма хватает лишь на час, потому что силы как — то быстро закончились. Все же, это сложно. У меня начали побаливать руки и ногу. Я решаю идти отдыхать.

Машка возвращается только через два часа. Время как раз подходит к обеду. Она очень румяная и возбужденная. Рассказывает, что они с парнями нашли крутой спуск, собираются завтра кататься там. Уговаривает меня пойти с ними. Я упираюсь, но в итоге сдаюсь под ее жалобным взглядом.

— Обещаю! Ты не пожалеешь! — подруга с восторженным визгом бросается мне на шею. Я лишь смеюсь, обнимая ее в ответ. Кажется, завтра нас ждет небольшое приключение. Главное, чтоб все прошло без ЧП.

На следующий день мы идем кататься на трассу, про которую мне Машка прожужжала все уши. Я немного волнуюсь, ведь катаюсь я слабенько. Но на удивление, все проходит нормально и мне даже нравится. Да что там нравится! Я в полном восторге! Даже не хотела уходить, ссылаясь на то, что совсем не замерзла. Но мы все равно возвращаемся.

Тело с непривычки ломит. Болят даже те мышцы, о существовании которых я не подозревала. Поэтому, когда парни зовут нас в баню, мы охотно соглашаемся.

В парилке я сижу немного, потому что здесь слишком жарко. Зато с удовольствием купаюсь в бассейне. Здесь, румяные и распаренные, мы совершенно забываем о том, что на улице зима.

— Макс говорит, что есть еще одна трасса. Но она типо закрытая — подруга пальцами изображает кавычки — Но если заплатить сторожу, нас пропустят. Правда, туда можно попасть после пяти, но я не думаю, что это может как — то помешать. Фонари ведь работают. Даже прикольно будет.

— А почему закрытая? — недоуменно спрашиваю я.

— Да фиг его знает. Может специально так говорят, чтоб напустить таинственности и содрать денег с туристов — Машка пожимает плечами — Но сходить стоить. Когда мы еще куда — то вот так выберемся?

— Не знаю. Не думаю, что это хорошая идея — на душе как — то неспокойно. Начинаю вспоминать фильмы, которые обычно ничем хорошим не заканчиваются.

— Да не дрейфь! Все круто будет. Тебе ведь сегодня понравилось?

— Ну да. Только, я все равно сомневаюсь, что это хорошая идея.

— Если не хочешь кататься, то просто сходи со мной, а? А то мне как-то неудобно одной с пацанами идти.

— Ладно, там видно будет — неуверенно отвечаю.

Вечером мы долго разговариваем с мужем по телефону. Он говорит, что скорей всего ему придется задержаться там еще на неделю. Я расстраиваюсь, потому что увидимся мы еще нескоро. Возможно, поеду гостить к Машке, с ней хоть нескучно будет. Или позову ее к себе.

А завтра, надеюсь отговорю ее от сумасшедшей затеи. Не зря ведь та лыжная трасса закрыта. И мне кажется, там все не так просто, как она думает.

20

— Ну давай же, Вика, не дрейфь! — Машка хохочет и подталкивает меня в спину. Я с опаской прохожу вперед. Черт, зачем я только согласилась?! Поперлась следом, будто корова безмозглая. А сейчас иду и костерю себя на все лады. Машке весело, она совсем не разделяет мои опасения. Для нее сделать что — то запретное — одно удовольствие. А я поперлась за компанию. Бред. Может вернуться назад? Только вот подруга видит, что я оглядываюсь и хватает меня за руку, увлекая за собой.

Парни оплатили сторожу за вход, тот пропустил нас без проблем. Наверное, это хороший знак и не стоит волноваться. Но у меня плохо получается влиться во всеобщую веселую атмосферу. На душе неспокойно, и тревога скребет. Мое подсознание явно подает знаки, что нужно уйти, пока не поздно. Возможно, я себе это все придумываю, но расслабиться никак не получается.

Я осматриваюсь, пытаясь найти то, из-за чего мы можем вернуться назад. Но с виду, все кажется нормальным. Однако, нехорошее предчувствие все равно гложет душу.

— А как мы будем возвращаться назад? — спрашиваю, оборачиваясь. Машка лишь закатывает глаза, показывая как я надоела ей с этими расспросами.

— Вот спустимся, и покажу — ворчит подруга — Макс и Деном сегодня уже успели скататься, так что все нормально.

Она совершенно не волнуется. Мы садимся на лавку и начинаем закреплять лыжи. С первого взгляда кажется, что трасса идеальная, немного волнистая, если так можно назвать, но вполне себе безопасна.

Пытаюсь отбросить всякие сомнения и расслабиться.

Мы начинаем съезжать вниз. И поначалу все действительно идет хорошо, вот только, кажется, что скорость начала прибавляться. И потом я вижу то, что не смогла разглядеть сверху: трасса не такая уж и простая и скатываться получается быстрее и резче. А потом я пугаюсь и пытаюсь затормозить, но у меня ничего не выходит. Слышу как кричит подруга, тоже явно напуганная. Не могу понять, где и что пошло не так, но при последнем резком спуске мы обе вылетаем с обкатанной трассы и летим прямо в огромный сугроб. Зажмуриваюсь и кричу от страха. Приземление выходит болезненным.

— Ты как? — кричу Машке, которая свалилась от меня немного дальше.

— В норме! Напугалась только — кричит в ответ. Вижу, как она пытается подняться, а потом вдруг замирает.

Я снимаю лыжи и тоже хочу встать, но слышу под собой какой — то непонятный треск.

— Что это? — испуганно спрашиваю подругу.

— Не знаю, но думаю, нам лучше поскорей свалить отсюда — голос ее дрожит. Она делает несколько шагов вперед и вдруг с криком исчезает.

Я в панике несусь к ней, но тоже проваливаюсь. Кричу от ужаса, а потом чувствую резкую головную боль и сознание меркнет.

Не знаю, сколько я так провалялась, но когда открыла глаза, услышала стоны и тихий плач.

— Маш? Ты как? — хрипло спрашиваю, пытаясь приподняться, но тут же с криком падаю назад, оглушенная острой болью.

— Кажется, я сломала ногу — плачет она — Не могу встать. Мне очень больно.

Хватаю ртом воздух, пытаясь отогнать тошноту и головокружение. Боже, у меня все тело болит.

— Не вставай, я попробую подойти к тебе — тихо прошу, шумно выдыхая. Черт, кажется, я слишком сильно приложилась головой. Мутит так, что при малейшем движении мне плохо.

Пробую пошевелить руками и ногами, мне это удается. Превозмогая тошноту и головокружение, кое-как сажусь и тут же резко падаю назад, потому что сильнейший спазм скручивает живот, и боль начинает подниматься выше.

Мамочки! Что если у меня внутреннее кровотечение! Я совсем не хочу умирать, зачем согласилась на эту бредовую идею, ведь чувствовала, что ничем хорошим это не закончится….

Слезы катятся градом и я начинаю шарить по карманам в поисках телефона.

— Маш, у тебя телефон с собой? Не могу найти свой — стараюсь не плакать, но голос срывается на всхлипы.

— Я не стала брать, прости — стонет она. Хочется кричать и материться, но я знаю, что это нам никак не поможет.

Кошмар! Мы что, остались без связи с внешним миром?! Но ведь мой телефон все равно где-то есть. Только найти его никак. Может быть парни позвонят, и тогда я найду его.

— Меня сильно тошнит — плачет Машка — И кончики пальцев на руках немеют.

Я все же, прилагая силу, борясь с тошнотой, болью и головокружением, доползаю до нее. Слабость накатывает все сильней. Даже дышать становится трудновато. Нельзя сдаваться.

Валюсь рядом, пытаюсь проморгаться, но перед глазами мелькают черные точки. Голова кружится все сильней.

— Мы здесь умрем, нас никогда не найдут — плачет Машка. Блин, мне тоже плохо, но я пытаюсь успокоить ее. Наше отсутствие обязательно заметят. Лишь бы только побыстрей.

— Найдут — хриплю я — Макс вернется за нами.

— Когда?! Там от спуска до базы больше часа еще возвращаться. Мы замерзнем насмерть — рыдает она. Это плохо. Это очень-очень плохо. Какого черта я не уточнила подробности, прежде чем ввязаться в эту авантюру?!