Страница 24 из 40
Прошел месяц, а я все еще иногда оглядываюсь назад. В душе все равно живет страх, что все это может исчезнуть и вернемся к тому, что было. Но каждый день лишь лучше предыдущего. И я так сильно люблю его, что держать признание в себе, становится почти невозможным. Но каждый раз, когда я собираюсь признаться в этом, словно наталкиваюсь на некий барьер. И отступаю. Возможно, когда страх возврата в прошлое уйдет навсегда, я все-таки смогу решиться и скажу ему, что люблю. А пока, оставлю все как есть.
— Вить, где мы будем ставить ёлку? — спрашиваю, чуть отстранившись. Он недоуменно хмурится и смотрит на меня:
— Зачем? — в его взгляде столько недоумения, словно я спросила о какой-то ерунде.
— Новый год скоро, а наш дом ни капельки не говорит о том, что скоро праздник — обиженно дую губы. Он запускает пальцы в свои волосы, словно пытается вспомнить, для чего вообще в доме елка.
— Ну, Вить — тяну я, целуя мужа в подбородок.
— Ладно — вздыхает он, словно смиряясь — Ставь куда хочешь.
— Я? Почему не вместе? — горечь просачивается в голос. Хочу готовиться к празднику вместе с ним: выбирать елку, покупать игрушки, гирлянды, обсуждать праздничный стол. А он…
— У меня работы сейчас много — начинает муж, но видимо считывает мое настроение, потому что, со вздохом соглашается — Ладно. На выходных.
Я, с радостным визгом обнимаю его. Он смеется и атмосфера меняется.
Боже, как же сейчас нам хорошо. Пусть бы всегда так было.
Я улыбаюсь, прижавшись к его груди. Это будет наш первый праздник. Мы будем все делать вместе. А еще, я хотела бы пригласить маму отпраздновать с нами. Конечно, если у нее нет других планов. Потому что в последнее время, она очень сильно занята тем, что бегает на свидание. И это так здорово, что просто не верится.
Ёлка почти упирается в потолок. Она такая высокая и красивая, что даже не верится, что такое возможно. Мы с мамой, когда выбирали елку в прошлые годы, всегда пытались найти самую пушистую. Это особенно не было возможно, потому что все привозные елки выглядели, мягко говоря, как участницы боевых действий: тонкие и почти лысые. Сколько трудов стоило украсить их так, чтоб ёлка смотрелась нарядной. Но все равно, наши семейные праздники я вспоминаю с теплом. Тогда еще был жив отец…
Непрошенная слеза скатывается с ресниц. Я украдкой стираю ее и бросаю взгляд на мужа, который сосредоточенно вешает гирлянду. У него настолько серьезный вид, будто он не елку украшает, а проводит как минимум собрание акционеров. Становится смешно от пришедшего в голову сравнения, что я не выдерживаю и тихо хихикаю, успевая при этом сделать несколько снимков.
У меня уже собралась целая коллекция наших совместных фото в телефоне. И те, где я дурачусь и открыто фотографирую нас, и те, которые я сделала украдкой. Немного задумавшись, не заметила как Виктор исчез из моего поля зрения и подкрался сзади. А когда он прижимается со спины и горячо выдыхает мне в ухо, я от неожиданности визжу. Муж громко хохочет и спрашивает:
— Что наснимала, маленькая папарацци?
Я пытаюсь увернуться, чтоб не показывать получившиеся фото, а он активно включается в эту игру. В итоге, мы валимся на мягкий ковер, при чем Виктор успевает меня поймать так, чтоб я не стукнулась об пол.
— Думаю, придется тебя пытать — словно задумчиво говорит он, нависая надо мной сверху. Я хихикаю и отвожу руку в сторону, чтоб он не смог дотянутся до телефона. Конечно, это всё всего лишь игра, и муж активно в ней участвует, явно получая удовольствие.
— Ммм… Какое миленькое ушко — шепчет он, обдавая дыханием шею — Пожалуй, начну пытку с него — горячий язык Виктора скользит по коже и касается уха. Он слегка прикусывает мочку и притворно начинаю молить:
— Пожалуйста, зайчик, не ешь меня — мой голос дрожит от едва сдерживаемого смеха. Про зайчика я сказала нарочно.
— Зайчик?! — натурально рычит мой мужчина — Сейчас я покажу тебе, что делают серые волки, когда их дразнят — он с рычанием набрасывается на мой рот голодным поцелуем.
Его руки забираются под мой топ, и сжимают грудь. Я сдавленно мычу ему прямо в рот, от нахлынувшего возбуждения. Он разжигает пожар в крови пощипывая и поглаживая соски, которые в последнюю неделю стали какими — то слишком чувствительными. Выгибаюсь, когда его рот втягивает тугую горошину прямо через ткань. Слегка прикусывает и стон с моих губ звучит порочной музыкой. Виктор ласкает меня до тех пор, пока я не начинаю молить его войти в меня и прекратить эту сладкую пытку.
Новый год мы празднуем вчетвером: мы с Виктором и мама со своим поклонником. Его зовут Георгий Максимович, он старше мамы на пять лет и, похоже, у них все серьезно. Мужчина солидный, подтянутый. Легкая седина совсем не портит его, а наоборот — украшает. У него своя сеть закусочных, разбросанных по разным районам нашего города. Он с такой теплотой смотрит на маму, что та невольно краснеет. Я обожаю за ними наблюдать: то он прикоснется к ней заботливым жестом, то она к нему. И мама такая милая в эти моменты, словно сбросившая лет десять — пятнадцать: смущенно хихикает и заливается румянцем, на какую- либо его шутку.
Я нахожу руку мужа и нежно сжимаю ее. В ответ он подносит мои пальцы к губам и оставляет на них поцелуй. Боже, за новогодним столом царит такая идиллия, что все происходящее кажется прекрасным сном.
Мама с Георгом остаются у нас ночевать, а утром они уезжают, потому что ее мужчина забронировал для них отдых на горнолыжном курорте.
Кстати об этом: мои одногруппники едут на лыжную базу пятого января. Меня звали тоже, но я пока не ответила, смогу ли поехать. Если Виктор будет дома все праздники, то и я хочу провести их рядом с ним.
Конечно, мне тоже хочется съездить с друзьями покататься, но если выбирать между ними и семьей, я выберу нас.
Разочарование накрывает еще третьего января: Виктору нужно уехать на неделю в другой город, чтоб проконтролировать открытие филиала. Мне так не хочется его отпускать, но я понимаю, что от моего желания ничего не зависит. Поэтому, решаю поехать на лыжную базу с друзьями, о чем говорю мужу. Тот одобрительно кивает, говорит, что это пойдет мне на пользу.
Четвертого я провожаю мужа и начинаю собирать вещи, предварительно уведомив друзей, что еду тоже. Машка радостно визжит в трубку и просится приехать. Я соглашаюсь, потому что оставаться одной совершенно не хочется.
Подруга приезжает через час. Она с дорожной сумкой, потому что мы решили, что ей проще переночевать у меня, а завтра, вместе поедем на точку сбора.
Виктор звонит только вечером, мы разговариваем примерно минут двадцать, говоря друг другу, что уже соскучились. А потом мы с Машкой выпиваем пару бокалов вина, болтая о всяких глупостях, а позже, ложимся спать.
Утро начинается с того, что мы просыпаемся от звонка девчонок. В бешенном ритме умываемся и пьем кофе. Почти проспали. Забыли вчера включить будильник, хорошо хоть договорились, что староста обзвонит всех с утра, за час до сбора.
Водитель быстро доставляет нас к месту. Вместо двадцати человек, что собираюсь ехать, едет всего пятнадцать. Ну и ладно, все равно будет весело.
Мы в предвкушении рассаживаемся по местам в автобусе. До лыжной базы ехать три часа, успеем еще устать. Звоню мужу и говорю что отъехали. Он желает мне прекрасно провести время и мы прощаемся. У меня впереди пять дней, чтоб успеть накататься и насладиться зимней природой. Предвкушение щекочет в животе. Я улыбаюсь, смотря в окно.
19
— Девчонки, занимайте правый домик. Мы с парнями пойдем в левый — Макс зычно гаркает, чем вызывает всеобщий смех и шутки. Лора и Катя начинают подкалывать парней, что им лишь бы ходить налево, на что те громко хохочут. А Лиза обиженно бубнит, что не все такие, и ее Славик точно исключение, потому что он бы никогда ей не изменял. Слышу короткий смешок Влада и вижу саркастические ухмылки и переглядывания между Ромой и Никитой. Мда. Кажется, Лизу ждет разочарование, потому что парни явно знают куда больше, чем она думает.