Переход

Она уговаривала себя и детей, и верила, что так и будет, что за шторками они переживут зиму, а там и весна, и все будет хорошо, все будут живы, здоровы. Антон поймал грустный взгляд Кати.

– Мам, а что с нами будет? Почему наш дом уцелел? Потому что ты колдунья?

Девочка испуганно посмотрела на Катю и начала сползать со стула.

– Тоша, ну что ты ребенка пугаешь! Никакая я не колдунья, просто сила у меня в руках. Ты же знаешь, я могу лечить твои простуды, затягивать раны, царапины и омолаживать кожу. Я умею «видеть» то, что другие не могут увидеть. Я вижу невидимое. Я же не колдую. А дом наш уцелел потому, что он из старинного кирпича, из обожженной глины. И перекрытия здесь деревянные.

Катя подошла к девочке и присела перед ней, обняв ее тонкую фигурку. Девочка потрогала ее волосы и успокоилась.

– Ты, правда, не злая колдунья?

– Что ты! Я добрая фея. Феи тоже делают чудеса. Не бойся. Ты слышишь музыку сейчас?

– Слышу. Она становится розовой. Переливается красиво. Мне совсем не страшно, потому что я теперь все время слышу свою музыку.

Рядом с ними присел Антон, обнял Катю и тихо прошептал ей на ухо, чтобы не услышала бабуля: «Мы обязательно умрем?»

Катя посмотрела на Антона с нежностью и поцеловала его в макушку, как целовала в детстве, успокаивая боль, когда он падал и обдирал коленки.

– Ну, как мы можем умереть,Тошенька? Мы же бессмертны. Мы будем всегда. Может быть, мы немного заснем, а потом проснемся. Мы станем другими внешне, но это же все равно будем мы. Мы опять будем вместе. Это правда, сынок. Верь мне и не бойся ничего, пожалуйста. Это очень важно. Очень. Нельзя бояться. Надо верить. Верить в свое бессмертие.

– Я верю тебе, мамуля. Мне то же самое говорит мой Крылатый. Он снова вернулся. Помнишь, в детстве у меня был Крылатый, который разговаривал со мной и помогал? Я про него тебе все рассказывал, а потом совсем его забыл. Он сейчас снова со мной. Он стоит рядом. Он огромный.

– Я его помню, но не вижу. Это же твой Крылатый. Я очень рада, что он вернулся к тебе. Он всегда спасал тебя в детстве. Что он сказал?

– Сказал, что скоро будет страшно, но мы не должны бояться и ни к чему прикасаться. Мы все уйдем в новый мир. Нас там ждут.

Бабушка давно уже бросила крупы и внимательно слушала этот разговор. Ей сначала показалось, что дочь знает, что нужно делать дальше и как им спастись. Но теперь она поняла, что у Кати стресс повредил разум, да и Антоша, бедный мальчик, всегда был немного странным, а теперь и вовсе говорит о чем-то непонятном. И не на кого надеяться больше, кроме как на Бога. Она заплакала и запричитала так страстно и горько, что дети испуганно замолчали и прижались к Кате.

– Господи спаси и помоги! За что детям – то такое? Они безгрешные младенцы, спаси их Господи, не дай погибнуть, возьми меня, Господи, оставь детей моих, Господи! Почему они должны умирать?

Катя резко поднялась и, обняв мать за плечи, тихо и твердо попросила: «Мама, не пугай детей, прошу тебя! Пойми же, страх разрушает нас и весь этот мир. Посмотри вокруг, разве ты не видишь, что этот мир уже уходит? И ничего изменить уже нельзя. Не надо плакать и причитать, прошу тебя ради детей. Пожалуйста. Молись за нас и за себя. Брось, мама, эту крупу, она уже не пригодится нам».

Лидия не сразу успокоилась, всхлипывая со стонами, и горестно покачивая головой. Дети обняли ее со всех сторон, пытаясь утешить. Антон гладил бабулю по голове, как будто он был старшим. Крылатый не мог его обмануть. В детстве он всегда был рядом, помогал, учил и подсказывал. Теперь он снова с ним и говорит, что они уйдут в другой мир, и будут там жить все вместе.

– Мама, как думаешь, а мы точно найдем друг друга в новом мире? Мы же можем потеряться там!

– Если я не ошибаюсь, а скорее я не ошибаюсь, мы останемся почти такими же и обязательно узнаем друг друга.

– Мама, а Мартин? Он тоже будет с нами там?

– Вот этого я не знаю, сын.

– А эта девочка пойдет с нами? А мы даже не спросили, как ее зовут.

– Меня зовут Мариша, – тихо откликнулась девочка, – Я тоже хочу пойти с вами в новую страну. Можно мне тоже с вами?

– Ну, конечно, Мариша, – успокоил ее Антон, – Мама, бабуля, ты и я – мы все пойдем туда. А потом там разыщем твою маму. Мой Крылатый нас туда отведет.

И дети начали придумывать и сочинять свой новый мир. Катя тоже подключилась к разговору. Все вместе они перебрались в комнату, устроились на полу, укрывшись пушистым клетчатым пледом, и вперемешку рассказывали каким же, по их мнению, будет этот новый мир. Наконец, они сошлись на том, что лучше всего жить в лесу в уютном теплом доме. Антону все же хотелось, чтобы вокруг были другие люди. Ну, где-нибудь поблизости. А Марише нравились полянки с цветами и пчелами. А Катя хотела дом с камином и большим садом. А бабуле хотелось, чтобы все были живы и здоровы в этом, сегодняшнем мире.

Глава 3.

Земля глубоко вздохнула – ей не хватало чистого воздуха. Роскошные магазины, сверкающие казино источали невидимые энергии праздности, зависти, алчности, агрессии и отчаянья. Но тело Земли сплошь было покрыто такими нарывами. Лишь Солнце могло помочь избавиться от них. Солнечное прижигание могло остановить процесс нагноения и разложения. Этот метод был испытан не раз – каждый раз, как только человеческая цивилизация становилась обузой для Земли, а значит и для всей Галактики, Солнце прижигало земные раны. И начиналась новая цивилизация. И можно было на время забыть про недомогания и болячки, цвести, переливаться чистыми ручьями, шуршать листвой и кормить стада. Одна надежда, что люди с каждым разом становятся все взрослее и мудрее. Относительно, конечно. Человечество доросло примерно лет до двенадцати по их меркам, они кое-что уже знают, но им не хватает знаний и опыта, чтобы отвечать не только за свою жизнь, но и за жизнь окружающего мира. Они, как подросток, готовый бросить в костер неразорвавшийся снаряд, чтобы проверить взорвется ли он. Заряд обязательно взорвется. Вместе с подростками. Поэтому их надо остановить принудительно, пока они не взорвали не только себя, но и всех остальных. Глядишь, их души вернутся сюда повзрослевшими и начнут строить свою жизнь более бережно. Но где же доктор- Солнце? Где исцеляющее лечение?

И Солнце, вскипев, пришло на Землю. Огромный протуберанец мгновенно «облизал» Землю и сразу же распался в пространстве, оставив больную Землю почерневшей, опаленной, но выздоравливающей. Только что были у людей города и селения, планы и надежды, все то, чем так гордилось человечество – искусство и культура, мировые шедевры и гениальные открытия, прогресс и демократия – и не осталось ни-че-го. Потому, что люди так и не приняли главного закона Жизни – единства всех со всеми. Не поняли, что Земля – живое существо Солнечной системы.

Все произошло настолько мгновенно, что человечество единым шагом перешло границу света. С Этого на Тот.

В полупустой комнате Кати стоял огромный Крылатый. Его сверкающий металлом вытянутый головной убор оттенял красивые черты серебристо-голубого лица. Тело его не такое уплотненное, как у обычных людей, даже при огромном росте казалось легким и стремительным. Сзади него, раздуваясь, как крылья, переливался серебристо-голубой плащ. Он смотрел на людей, сидящих на полу на клетчатых шерстяных пледах. Во взгляде его была нежность и любовь, как к своим, наконец, угомонившимся и заснувшим детям. Бабушка, обняв левой рукой дочь, сидела, вытянув ноги. Правая рука лежала на груди, будто бессильно упав, перекрестившись. Глаза были закрыты, губы плотно сомкнуты. Катя, обняв маму и Антона, склонила голову к сидящему рядом сыну. Антон прижался к Кате. Они были спокойны. На коленях у Кати лежала девочка. Положив морду на Катины ноги, лежал верный Мартин. Их уже не было в этом мире. Все они путешествовали в других мирах.

В пустоте и темноте неслись они неведомо куда. И не было для каждого из них никаких звуков вокруг, и ничего, и никого. Только пустота. А как узнать в пустоте кто ты? И где ты? И они мчались и мчались куда-то до тех пор, пока не появился вопрос. А вопрос сразу же заставил их вспомнить, кто они и что с ними. Антон остановился на вопросе «Мы еще живы?», а, поняв, что ничего страшного не произошло, и он жив наверняка, если может думать и спрашивать, тут же вспомнил совет Крылатого поспать в дороге, и так и сделал. Катин вопрос прозвучал как: «Я могу летать. Это я?». Ответив на него утвердительно, она задумалась, что же дальше делать, но сил у нее было так мало, что она решила отдохнуть и поспать. Мариша очнулась от бесконечного полета в вопросе «Почему так темно? Они выключили лампу? Они, наверное, спят». И тоже приняла решение поспать. А Лидию остановила молитва «Господи, благодарю тебя за все и все принимаю от тебя». Она пыталась понять, где же она, но устав от собственных вопросов, решила отдохнуть и быстро и крепко заснула.