Страница 1 из 17
Наталья Корепанова
По следу Жезла. Последняя битва
Искренняя авторская благодарность
Наталье Шигаповой,
моей Музе и вдохновительнице
***
ВИТЯ
Сон был неприятный. И очень реалистичный.
Он стоял посередине пустого помещения, в котором не было ни окон, ни дверей. Только сумрак, тёмные тени по углам и взгляд неведомого монстра в спину. Почему-то он точно знал, что – монстра. И что, если он хочет остаться в живых, оборачиваться нельзя.
Внезапно в стене напротив появился контур двери. Дверь медленно открылась, яркий свет ударил по глазам. Он прикрыл веки, проморгался, и увидел Её.
– Привет! – сказала Она. – Когда ты научишься находить выход? А если я не смогу прийти? Так и застрянешь здесь навечно?
Он облегчённо улыбнулся.
Откуда-то он знал, что он сейчас спит. Спит где-то далеко отсюда. И что, если бы не Она, давно бы уснул навсегда. Так и стоял бы в этой тёмной пустой комнате до скончания веков. Этот сон снился ему уже не в первый раз, и каждый раз Она спасала его. Выводила из комнаты на свет, и он просыпался.
Сейчас Она снова выведет его отсюда, и кошмар закончится.
Он поспешно шагнул к Ней, но Она внезапно вошла внутрь и закрыла дверь. Сразу стало темно, и страх змеёй заполз в сердце. Неужели Она решила убить его, оставив здесь?
Но Она подошла к нему, взяла за руку – он почувствовал тепло, идущее от её ладони – и сказала:
– Смотри. Внимательно смотри по сторонам. Ищи дверь. Сам ищи. Где она?
Он указал в ту сторону, откуда пришла Она, но там была глухая стена.
– Это – моя дверь, – хмыкнула Она. – Ты её не увидишь. Ищи свою.
Она держала его за руку, и от идущего от Неё тепла тревога уходила, и успокаивалось сердце.
– Оглядись хорошенько. Смотри. Кругом смотри. Ты сможешь.
И он, осмотрев стены перед собой, первый раз за всё проведённое здесь время решился оглянуться. Стиснул зубы, и медленно, готовый в любой момент отпрыгнуть от затаившегося в засаде чудовища, повернулся…
И никого не увидел. Оказывается, нет позади никакого жуткого монстра, глядящего на него из дальнего угла. Или, может, это Она его прогнала?
Он снова, уже спокойно, осмотрелся и вдруг на дальней стене, как раз там, куда он всё это время так боялся смотреть, появился контур двери. Он обрадовано указал на него.
– Иди, – сказала Она, отпуская его руку.
Сразу стало холодно, и страх опять начал опутывать душу липкой паутиной. Он вопросительно посмотрел на Неё. Она качнула головой:
– Это – твоя дверь, я её не вижу. Я выйду через свою. Иди! И ничего не бойся. Никогда ничего не бойся!
Он неуверенно шагнул к двери и оглянулся. Она стояла на прежнем месте и требовательно смотрела на него:
– Иди! Там – свобода!
Он решительно дёрнул ручку двери и… проснулся.
Окинул всё ещё встревоженным взглядом знакомую обстановку, вздохнул: ничего не изменилось. Он по-прежнему в плену.
Провёл руками по лицу, вытирая холодный пот. И – радостно улыбнулся: а ведь не зря ему этот сон приснился. Неужели пришёл конец его кошмарам?
Сон про жуткого монстра начал сниться ему вскоре после пленения, каждый раз приводя в ужас. Он знал, что когда-нибудь навсегда останется в этой тёмной, мрачной комнате. Не сможет проснуться. Боялся спать, но не спать тоже не мог. И весь день со страхом ждал ночи, забившись в угол пещеры и не разговаривая со своими тюремщиками.
А недавно в его сон стала приходить Она, и страх ушёл. Он знал, что Она придёт и выведет его. И просто стоял и ждал Её прихода. И, боясь злобного чудовища, сидящего за его спиной, даже не пытался сам найти дверь. До сегодняшнего дня, когда Она заставила его это сделать.
Больше он не будет пугаться этого сна. Ведь теперь он сможет найти выход, даже если Она не придёт. Потому что теперь он знает, что дверь существует. Надо только преодолеть свой страх и оглянуться.
Сел, задумчиво покусывая губу: что же означает этот сон? Почему он изменился?
Он смог выйти из тёмной комнаты.
Неужели он сможет и из этой мрачной пещеры выбраться?!
Наверняка!
Конечно же, сон был об этом – о его освобождении. И освободит себя он сам. Она лишь сказала ему, что выход есть, а нашёл его и вышел из комнаты он самостоятельно. И, значит, рано он сдался, рано опустил руки. Надо было бороться до конца. А он…
Всё, хватит ныть. Надо подумать, что он может сделать для того, чтобы выбраться отсюда. Отец, наверное, с ума сходит от беспокойства, не понимая, куда он пропал. А он сидит тут и не дёргается. Смирился. Решил, что маленький ещё, чтобы со взрослыми врагами бороться.
А Она ведь сказала: иди и ничего не бойся, там – свобода.
Значит, надо идти. А для начала – хотя бы обстановку разведать.
– Эй, пацан, просыпайся, – раздался хорошо знакомый голос одного из тюремщиков. – Завтрак готов.
– Иду, – откликнулся он, вставая.
В пещеру, держа на вытянутых руках тарелку с кашей, вошёл невысокий эльф, стройный, светловолосый, зеленоглазый. Красавчик, одним словом. Был бы Витька девчонкой, точно бы в него влюбился.
Поставил тарелку на стол, быстро оглядел потягивающегося мальчишку, хмыкнул удивлённо:
– Что-то ты сегодня радостный такой?
– Сон хороший приснился, – улыбнулся Витя. – А можно я сегодня с вами у костра поем? Надоело мне в пещере сидеть. Сколько дней уж тут, как на привязи.
Охранник удивлённо хмыкнул:
– Так ведь сам захотел, мы ж тебя силой не держали.
Мальчик пожал плечами и, взяв тарелку, двинулся к выходу.
– А ну, стой, – негромко, но властно скомандовал мужчина.
Витя остановился.
– Что, Карелиан?
Тюремщик подошёл почти вплотную, взглянул ему в глаза, пытаясь прочитать мысли.
Витя снова улыбнулся: заменять одни воспоминания другими он научился ещё во втором классе. Отец, правда, после нескольких неудачных попыток понял, чем настоящие воспоминания отличаются от наведённых, но у Карелиана-то этих попыток не будет.
Пустил в голову картинку с солнечной поляной в берёзовом лесу и стайкой радужных бабочек. Бабочки порхали, садились на лицо лежащего в траве мальчишки, щекотали его своими лапками, и мальчишка смеялся и отмахивался от них, а они взлетали, едва шевеля крылышками, складывая в воздухе разноцветные узоры.
Простенький такой сон, но очень радостный. Пусть сторож полюбуется и поймёт, почему у узника настроение хорошее.
Карелиан снова хмыкнул и отступил:
– Замечательный сон. Ладно, иди, ешь.
Впервые за все прошедшие с момента его пленения дни Витя вышел из пещеры. И зажмурился от яркого, хлестнувшего по глазам, солнца. Оказывается, отвык от его света, безвылазно сидя под каменными сводами.
Услышал насмешливое:
– Кто к нам пришёл! Неужели решил почтить нас своим присутствием?
– Не задирай пацана, Йоренс, – вступился за него эльф. – Пусть свежим воздухом подышит.
– Да я что, – усмехнулся гном. – Я только рад. А то как такого бледного отцу-то возвращать? Решит, что мы тут над парнем измывались.
– Я скажу ему, что вы меня не обижали, – пообещал Витя, садясь у костра, где всё ещё булькала в котелке настаивающаяся каша. – Он добрый, не будет на вас сердиться.
– Это вряд ли, – лениво вступил в разговор третий тюремщик, и Витя нахмурился и уткнулся взглядом в тарелку. Эльфа и гнома он не винил в случившемся. Иномирцы, что с них возьмёшь. Но человеку-землянину, принимавшему участие в его похищении, простить своего пленения не мог.
– Да, его папаше сейчас на глаза лучше не попадаться, – усмехнулся Карелиан. – Но, парень, мы ж тебе ничего плохого не сделали, верно? Спишь на мягкой кровати, ешь то же, что и мы, свободу твою мы не ограничиваем, гулять не запрещаем. Ты ж сам себе зачем-то тюрьму в пещере устроил.