Страница 8 из 12
Я удивлена и немного обижена.
— Я могу уйти, — делаю попытку встать, но он легко надавливает на плечи.
— Да нет уж, лежи, раз пришла, — забирается под простыню, прижимается ко мне твердым мускулистым телом, и я понимаю, что он полностью обнажен.
Кровать прогибается под нашей тяжестью, и это оказывается очень волнительным. Я ни разу не лежала в постели с обнаженным мужчиной, и как же хорошо, что он мой муж! Мама была права, с мужем я чувствую себя легко и раскованно.
Кладу ему руки на затылок и запускаю пальцы в густые, длинные волосы. Они у него темные, теперь я даже вижу его лицо, потому что картинка уже не такая размытая.
— Ты красивый, — говорю с улыбкой и глажу его по щеке, — очень.
— Хм… а это важно? — он покрывает поцелуями мою шею, я выгибаюсь навстречу. Его руки сжимают мое тело, и в животе начинают порхать бабочки.
— Конечно! — смеюсь. — Ты ведь мой муж!
Он останавливается, всматриваясь в меня, и я сама тянусь к нему губами.
— Э, нет, постой, милая, — он отворачивает мое лицо, — я не целуюсь.
Снова становится обидно, не очень понятно такое отношение. Но потом меня осеняет.
— У тебя заеды?
— Чего? — муж снова вглядывается мне в лицо.
— Заеды, — объясняю, — которые на губах, в уголках. Когда у меня были заеды, я даже есть не могла, не то, что целоваться!
Он молчит, но продолжает крепко меня держать.
— Тебе сколько лет? — спрашивает внезапно, и я снова глажу его по лицу, хочу разгладить вертикальную складку между бровями.
— Двадцать.
— Сколько ты стоишь?
Отворачиваюсь. Значит, все-таки это Азат выдал меня замуж и потребовал выкуп, как и говорила Мадина. А я надеялась, что сама нашла такого прекрасного мужа…
— Дорого, — говорю, глядя в сторону, — меня же специально учили. Отец. Приемный. Чтобы дороже потом было.
Я хочу многое сказать, но язык не слушается, еле ворочается. И губы тоже едва шевелятся, но муж меня понимает.
— Скотина, — цедит он сквозь зубы.
— Нет, — качаю головой, — это не он. Это Максуд. Он меня украл.
Мой муж хмурится, и мне хочется плакать. Опять этот Максуд! Нет, не позволю испортить свою брачную ночь с таким потрясающим мужем.
— Поцелуй меня, — говорю тихо и тянусь к нему.
— Черт! Не знаю, почему, но я сам этого хочу, — он наклоняется так низко, что от его дыхания дрожат мои ресницы. Притягиваю его к себе за затылок и говорю в самое ухо:
— Я не верила, а оказывается, это правда!
— Правда? В чем? — он переспрашивает так же тихо и прикусывает мочку уха.
— В бабочках! Представляешь, они порхают!
— Где?
— В животе! Я думала, это сказки! А теперь с тобой понимаю, что это правда.
И тут муж ведет себя совсем странно. Утыкается в меня лбом и стонет, потом порывисто целует в ключицу, будто хочет укусить. Его руки упираются по обе стороны от меня, его тело горячее и тяжелое. Он не говорит, он стонет сквозь зубы:
— Все, Мадина, поздно. Теперь я не остановлюсь, — и впивается в губы таким жарким поцелуем, от которого я почти теряю сознание.
Бонус. Глава 1
Губы моего мужа сухие и терпкие, и мне это безумно нравится. Я потому и не люблю целоваться. Парни, с которыми я целовалась, только слюнявили мне рот и вызывали чувство брезгливости.
Сейчас все не так. Мужские губы обхватывают мои губы, они твердые и настойчивые, и я поддаюсь. Приоткрываю рот и охаю, когда внутрь проталкивается такой же твердый и настойчивый язык. Это так приятно, что я запускаю руки в густые волосы и отвечаю на ласки.
Наши языки сплетаются, губы впиваются друг в друга, и я бы так целовалась всю ночь. Но мой муж отрывается от меня и шепчет:
— Откуда ты такая взялась, ммм?
— Какая? — шепчу в ответ.
— Настоящая, — он прикусывает нижнюю губу, посасывает ее, — не похожая на других.
— Я правда тебе нравлюсь? — спрашиваю, плавясь от удовольствия.
Мне хочется услышать, что он меня любит, но, наверное, для этого мы мало знакомы. Надо дать ему немного времени. Хотя я, к примеру, уже влюблена по уши. И тоже возбуждена.
Иначе как объяснить, что между ног становится мокро, а соски торчат, и мне хочется самой тереться о тугие мышцы груди моего мужа? Она покрыта колючими волосками, и я начинаю медленно двигаться, держась за его бедра, а сама провожу языком по нависшей сверху шее.
Она тоже терпкая и немного соленая, потому что жарко, и мы оба в капельках пота.
— Ты что со мной делаешь? — слышу над ухом хриплое.
— То же, что и ты со мной, — отвечаю шепотом.
Он скользит губами по шее, его влажное дыхание опускается ниже. Непроизвольно подаюсь навстречу, и когда губы захватывают ноющий от возбуждения сосок, вскрикиваю от пронизывающих до дрожи ощущений.
Непривычное, сладкое томление расползается волнами. Тело перестает слушаться, внизу живота уже никакие не бабочки, там закручивается воронка, уходящая туда, где так мокро, что мне стыдно и неловко перед мужем. Он сейчас решит, что я похотливая и развратная, но я ничего не могу сделать.
Его язык дразнит по очереди то один сосок, то другой. Облизывает, теребит и всасывает, а я извиваюсь в сильных руках, которые крепко держат, и уже не сдерживаясь стону:
— Еще, еще, аааахх…
В ответ муж сам глухо стонет и коленом раздвигает мои ноги, вдавливаясь твердым возбужденным пахом. У меня кружится голова от его запаха, от того, что я прижата к кровати тяжелым мужским телом.
Кладу руки на его ягодицы и подаюсь бедрами ему навстречу. Но он, наоборот, отодвигается, а следом меня пронзает острой волной удовольствия, когда мокрой промежности касаются его пальцы.
Я вскрикиваю и ахаю одновременно. Меня никто и никогда там не трогал, только я сама. Но это не идет ни в какое сравнение с теми ощущениями, которые вызывают его руки.
Он размазывает влагу по разгоряченной, набухшей плоти, водит вокруг входа, а у меня внутри все горит. Мне мучительно мало его рук, невыносимо хочется большего. Двигаю бедрами, насаживаюсь на его пальцы, хватаясь за хорошо прокачанные плечи.
Какое восхитительное тело у моего мужа!
— Такая чувствительная, нежная девочка, — шепчет муж, и я сама нахожу его губы.
Он отзывается мгновенно, проникает в меня языком, а снизу толкается пальцем. Там настоящий потоп, раздаются хлюпающие звуки, но мне больше не стыдно. Может потому, что моему мужу это нравится, он упирается лбом в плечо, покрывает поцелуями, прикусывает ключицу. И я снова выгибаюсь.
— Теперь ты меня потрогай, — он берет мою ладонь, тянет вниз и накрывает ею тугую головку члена.
Конечно, я знаю, как выглядит мужской член, но я не подозревала, какой он шелковистый и гладкий наощупь. Муж двигает моей рукой, задает темп, и я подстраиваюсь. Он снова завладевает моим ртом, наши языки танцуют какой-то дикий, сумасшедший танец.
— Ты была у врача? — зачем-то спрашивает муж, дыша мне в ухо тяжело и перерывисто.
— Да, — во рту сухо, язык прилипает к гортани, — есть справка… у мамы… Она… водила…
— Хорошо, — он гладит мои волосы, палец выходит из меня, и я чувствую у входа разгоряченную плоть.
Мне немного страшно. Снова хватаюсь за плечи, его мышцы напряжены, отчего кажутся каменными. Снизу возникает сумасшедшее чувство распирания, инстинктивно отодвигаюсь, но муж вдавливается сильнее, и я оказываюсь полностью обездвижена.
— Что ж ты такая тугая, а? — выдыхает он рвано, резко толкается бедрами, и меня будто насаживают на раскаленный железный стержень.
Я не просто кричу. Я ору.
Рот зажимает рука, пахнущая моими соками, а надо мной нависает грозное лицо мужа. Только я его почему-то не вижу. Только слышу:
— Это как, блядь, называется? Ты что, девственница?
Бонус. Глава 2
— Я… Ты… — меня переполняет обида, в груди все горит. И промежность горит. Слезы сами текут из глаз, а я не могу их вытереть. Руками упираюсь в плечи мужа, пытаясь его с себя столкнуть.