Трофей объявленной охоты

– Ну…

– Окраска, понимаешь? Инструктируешь подчиненного и делаешь пальцем вот так, произносишь финальную фразу и фиксируешь ее хлопая в ладоши.

– Что это за хрень, Бриннер? Откуда ты это берешь?

– Ну, во-первых, поскольку мы сейчас ведем диалог на неформальном уровне, постарайся использовать фри-нейминг.

– Чего?

– Здесь у каждого индивида имеется не только общая характеризующая нотция – фамилия, но и дополнительная – имя. Вот у тебя какое имя?

– Мар. Ай, прости! Лейн! Это от Ливенбрумм! Старое катарское имя-вызов!

– Ах, Лейн, ты слишком формален. Вот я – Чини! Добрый, отзывчивый!

– Ты на полставки в ведомстве Кенала, добрый-отзывчивый.

– И что? Кому от этого плохо? Я же первый сказал тебе, что на Кенала работаю.

– А если это часть игры?

– Ну и пусть, Лейн. Цель-то у нас общая.

– Цель общая. Откуда ты берешь эту хрень про тимбилдинг?

– Из онлайн курсов коуча Ридберга, приятель.

– Дорогой Чини, я четыре обучающих периода потратил на изучением аборигенской речи, а ты тут снова внедряешь какие-то заковыристые словечки. Что за коуч такой?

– Это социальные тренды. Общество аборигенов формирует дополнительные культурные слои. Так возникают всякие новые словечки, которых ты не изучал в классическом курсе. Это нормально.

– То есть, они изменяют свой язык?

– Постоянно. То удаляясь от классического ядра, то возвращаясь.

– Но у нас-то все стабильно в степенях вариантальных форматов…

– Стопэ, начальник, сдай назад! О степенях лучше не вспоминать, лучше говорить: на протяжении тысячелетий.

– Так принято у аборигенов?

– Да, так принято у аборигенов.

– Но ты снова используешь какие-то новые слова.

– Да, мне это нравится. Советую и тебе применять их почаще.

– Зачем?

– Это дает… Это дает некую эмоциональную разрядку. Я тут, специально для тебя, приготовил блок неформальных специфических слов. Они не входят в стандартные классические блоки, но местные пользуются ими довольно часто.

– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно.

– Так сколько же у стандартного языка дополнительных пакетов?

– Великое множество, Мар. Просто великое множество.

11

Машина свернула с центральной улицы в тихий переулок и Головин приоткрыл глаза.

Пока они ехали от компании – минут пятнадцать, ему удалось подремать. Он даже чувствовать себя стал немного лучше, чем когда, наконец, выбрался из доставочной капсулы и едва сумел сбросить с себя костюм – комбинезон.

«Концертный, блин», – подумал Головин, улыбнувшись.

Так называл этот развозной комбинезон сотрудник отдела маркетинговой стратегии. А еще он часто произносил слово «реквизит».

Реквизитом считались разные рекламные муляжи. Они размещались на специальных полках внутри кабины капсулы и когда клиенты выходили из своего дворца или там, какого нибудь, бунгало, позади Головина загоралась ненавязчивое освещение и все эти новинки выглядели весьма аппетитно.

Но все это был пенопластик, который выглядел еще лучше чем настоящие продукты компании.

– А если они попросят попробовать? – спросил в свое время Головин, когда в первый раз отправился на выезд с такой рекламной витриной.

– Просто скажите, что эти порции уже заказаны и пообещайте подвезти новые позже, – посоветовала Рита, которая теперь говорила ему только «вы», ведь он был новой восходящей «звездой» доставки.

Правда, не всем в компании это нравилось. Головин уже ловил на себе недобрые взгляды прежних «звезд». Их было четверо. У них были какие-то умопомрачительные прически, а на лицах они носили мимические фиксаторы, делавшие человека почти неузнаваемым, зато придававшие ему желаемые черты.

Их имен Головин не знал, слышал лишь мимолетом что-то вроде Эванс или Эглесиас. Они и внешне были похожи и имена у них были какие-то одинаковые. Возможно, при других обстоятельствах Головин отнесся бы к коллегам более внимательно, однако он был завален заказами и едва успевал сменять комплекты комбинезонов, который пропитывались потом, мялись и начинали выглядеть несвежими.

Теперь у него их было несколько, он даже не знал сколько именно, ведь этим были озабочены специально обученные специалисты. Ему лишь говорили:

– Марк, нужно обновиться. Воротник морщит.

И он соглашался. Еще немного поправляли прическу, закрепляли каким-то гелем и даже бывало, меняли доставочную капсулу, отправляя ее на дополнительную полировку.

Сегодня он сделал семь доставок, а вчера было даже восемь. Помимо ставки и бонусов, на счет падали «чаевые» – две, а то и три сотни в день.

– Мы приехали, сэр, – сообщил водитель, когда машина остановилась перед решетчатыми воротами, за которыми находился четырехэтажный дом. Он был собственностью компании и здесь жили все ее важные люди. В том числе Рита и четверо других звездных доставщиков, но вход в их секцию дома был с другой стороны.

Повсюду была зелень и клумбы с натуральными цветами.

Декоративных заменителей в этом городе попадалось мало и поначалу Головина это радовало, но теперь за всей этой монотонной работой, ему уже было не до красивых видов. Требовалось соответствовать его постоянно повышавшемуся рангу.

Теперь, когда он переехал в квартиру, выделенную компанией, через здешнюю охрану уже не могли просочиться никакие фанатки, которые у Головина уже появились.

В его отсутствие в квартире постоянно наводили порядок и пополняли запасы напитков и легких блюд для скорых перекусов. Ими были забиты два холодильника с прозрачными дверцами и едва Головин заходил в кухонный блок, в этих витринах загорался свет, давая ему возможность выбрать то, чего хотелось в данный момент.

Одно время, ему даже, приносили натуральные ягоды в упаковках с инертным газов, но попробовав пару раз, Головин больше до них не дотрагивался, поскольку не был приучен к такой еде с детства.

Спустя несколько дней эти упаковки из холодильников исчезли – кто-то, возможно даже автоматическая станция учета, строго следили за предпочтениями жильца.

Пару дней назад Головин обнаружил на кухне стойку с двумя видами мейдеров – быстрого разогрева и полного синтеза. А также необходимые наборы полуфабрикатов. Для быстро разогревающего набралось полтора десятка компонентов, которые при смешивании в разных пропорциях давали самые разнообразные продукты, а мейдер полного синтеза использовал всего пару картриджей с кристаллическим наполнителем.

В нем все зависело от наложения высокочастотных сигналов с какими-то там точками фокусации. Так Головин для себя понял, наскоро пробежав глазами прилагавшийся файл с инструкциями.

Утром персональный автомобиль уже ждал его у ворот и поеживаясь от утренней свежести, Головин запрыгивал в теплый салон, погружаясь в дрему и досыпал те двадцать минут, что машина пробиралась по улицам, минуя заторы, характерные для утреннего часа-пик.

Потом сразу в комнату оснастки, где он раздевался до белья и при помощи двух помощников или помощниц – зависело от смены, надевал свой первый за день рабочий комбинезон с накрахмаленным воротничком и бархатной «бабочкой».

Оттуда выскакивал к площадке старта, где уже стояла доставочная капсула-робот, разбиравшаяся в маршрутах и объездных маневрах лучше, чем любой водитель.

– Доставка загружена, третья категория и немного салата-фреш. Не забудь сделать акцент на этом салате, это наша новинка, – тараторила Рита, семеня за ним следом и успевая просматривать на планшете приходящую статистику.

– Адрес? – спросил Головин, хотя тот имелся во внутреннем терминале капсулы, однако проговоренный менеджером он позволял лучше ориентироваться на маршруте доставки.

– Это район Лира-Морис, особняк бывшего мэра города. Мистера Пейна. Вы уже бывали там, Марк, встречающей всегда выходит его дочь Эдита-Жануария.

– Да, я помню, – кивнул Головин вставая на подножку капсулы.

Эдита была избалованной женщиной тридцати с хвостиком лет, полагавшей, что с деньгами ее папеньки можно позволить себе распускать руки, пытаясь забраться доставщикам под одежду.