Наш секрет

Вкусный ужин, приятная атмосфера и красивый мужчина рядом. Который никак не обращает внимания на мой наряд и образ. Ваня всегда был балован женским вниманием. И то, что для меня целый подвиг, для него — абсолютная норма. Сейчас я думаю о том, что зря вообще затеяла весь этот маскарад.

— Ты чего хмуришься, Златовласка? — интересуется Иван. — Невкусный стейк?

— Стейк вкусный, а ты отвратительный. Больше ничего не спрашивай, ладно?

Я встаю со стула, собираю грязную посуду и направляюсь к мойке. Злая, раздраженная. Правда, пусть не лезет с вопросами, я всё равно ничего не отвечу!

По пути у меня выпадает вилка. Пытаясь поднять её, я роняю две испачканные тарелки. Они мигом превращаются в осколки, а моё взвинченное состояние достигает пика! Пока я ползаю на четвереньках по кухне, Иван невозмутимо сидит и смотрит. Лишь когда крупных осколков почти не остается, он неспешно встает из-за стола и идёт на помощь.

— Поищи вон там, пожалуйста, — указываю ему направление.

Поднимаюсь на ноги, поправляю причёску.

Вместо этого Иван прижимается к моей спине и замыкает меня в кольцо своих рук. Я опомниться не успеваю, лишь учащенно дышу и не двигаюсь. Одной ладонью Северов пробирается мне под платье, другой сжимает грудь. Когда его пальцы касаются кромки чулок, Иван делает шумный вдох.

— Чулки, Сашка. Чулки, твою мать. Ты издеваешься?

— Нет, — отвечаю рвано.

— А похоже, что да.

Я открываю рот, чтобы спровоцировать сильнее и рассказать о том, что находится под платьем, но вместо этого замолкаю, разворачиваюсь к Ивану лицом и в глаза его заглядываю. Они тёмные, затянутые поволокой. Пугающие, дикие. И в то же время притягательные и возбуждающие.

— Я ведь хотел, чтобы всё по нормальному было, — произносит Иван хрипло. — Как у людей.

— Не хочу как у людей.

— Ну надо же.

— Ага. Хочу тебя именно такого… чуточку ненормального. На другого бы я не обратила внимания.

Соски под кружевом твердеют, болезненно трутся о ткань, а между ног мокро становится. Месяц. У меня не было близости с Ваней почти месяц. Я обнимаю его за шею, встаю на носочки и тянусь к губам. Жестким, умелым. Целую сама, первая, он позволяет и лишь к себе прижимает.

Я расправляюсь с пряжкой его ремня, опускаю вниз молнию. Сквозь нижнее белье трогаю член напряженный. С крупной головкой и тугими венами. Постанываю от мысли, что сегодня он будет во мне. Я безумно этого хочу при чем ни один раз. Много-много. До самой ночи.

Иван подхватывает меня на руки настолько неожиданно, что я вскрикиваю от испуга. Обвиваю ногами его бедра, крепко вцепляюсь в плечи. Ощущаю, как спустя несколько метров, меня бережно опускают на мягкий матрас. Мы на кровати с темными простынями. Одновременно пожираем друг друга взглядами.

Северов раздевается. Снимает футболку, обнажая смуглую кожу и красивое подтянутое тело. Пока я любуюсь им, подхватываю края платья и тяну его вверх. Остаюсь в одном белье. Развратном, совершенно нескромном. Замечаю, как что-то дьявольское и устрашающее вспыхивает в темно-синих глазах напротив.

— Разведи ноги шире, — проговаривает Иван.

— З-зачем?

— Саш, — склоняет голову набок. — Раз пришла ко мне в таком… Назад дороги не будет, понимаешь?

Я послушно киваю и делаю как он просит. Трусики у меня тоже полностью прозрачные. Теперь и Иван об этом знает.

Он оттягивает вниз боксёры, достает налитый кровью орган и обхватывает его ладонью. Меня током прошибает.

— Потрогаешь себя? — спрашивает Северов сипло.

— Я…

— Пожалуйста. Хочу смотреть.

В голосе Ивана много настойчивости и… мольбы. Кивнув, отодвигаю тонкую полоску трусиков в сторону и касаюсь себя пальцами. Чего и следовало ожидать, я вся мокрая. Настолько, что пальцы утопают во влаге.

Сначала я ласкаю себя медленно и с опаской, а затем чуть смелее. Стыд под напором Ивана растворяется буквально в воздухе. На смену ему приходит что-то дурманящее и смелое. Мне начинает нравиться это безумство. Наш секрет, наша тайна. Я знаю, что об этом никто не узнает. То, чем мы занимаемся, когда остаемся вдвоем. Поэтому ввожу в себя два пальца и ахаю, неотрывно наблюдая за тем, как Иван водит по члену рукой, то быстрее, то медленнее. Под меня подстраиваясь.

Затем он первым не выдерживает. Встает коленями на матрас, я отползаю подальше. С каким-то сумасшедшим облегчением вздыхая, когда сильное разгорячённое тело накрывает моё. Я принимаю грубое и резкое вторжение до упора. Ещё и ещё. Каждый толчок заставляет меня содрогаться и стонать, впиваясь пальцами в широкие плечи Ивана и с удовольствием подставляя ему свою грудь, которую он с упоением терзает сквозь полупрозрачное кружево. Целуя губами, прикусывая соски. При этом двигаясь сумасшедше-быстро, заставляя покрыться тело мелкими бисеринками пота.

Перед глазами появляются едва различимые блики, которые с каждой секундой ослепляют собой всё пространство комнаты. Тело пробивает мелкая дрожь, низ живота сводит судорогой. Я отталкиваюсь от земли и взлетаю до небес, ощущая невероятную легкость и невесомость.

Терзая мой рот языком и посасывая губы, Иван приходит к финишу следующим. Кончает в меня, учащённо и хрипло дышит. Вжимает своим телом в матрас.

Мы молча и неотрывно смотрим друг другу в глаза, загадочно улыбаемся. Каждый из нас прекрасно знает в каком направлении плывут мысли. В самом-самом пошлом и порочном.

Северов болезненно сжимает мои ягодицы, перекатывается на спину и утаскивает меня за собой. Теперь я на нём сверху. Упираюсь в широкую грудь ладонями, рассматриваю мелкие шрамики на лице Ивана. Каждый получен на ринге. И как я сразу не догадалась, что имею дело с бойцом?

— Минуту, — заявляет Ваня. — Отдышусь и сразу же продолжим.

— А силёнок-то хватит? — широко улыбаюсь.

— Сейчас кто-то договорится.

Не успеваю ничего ответить, как Северов резво переворачивает меня таким образом, что моё лицо оказывается возле каменного нетерпеливо дёргающегося члена. Боюсь представить, что сейчас видит Иван, но, судя по тому, как с лёгким вибрирующим стоном он целует внутреннюю сторону моего бедра и накрывает губами половые губы, мой вид ему определённо нравится.

Глава 64

Перед работой я заезжаю в больницу к матери.

Достаю гостинцы и горячую домашнюю еду, которую специально упаковала так, чтобы она не остыла. Мама невесёлая и малоразговорчивая, а ещё бледная и обессиленная. За последнюю неделю состояние её здоровья только ухудшилось. Она редко встает с постели, чувствует частые головные боли и тошноту. Я разговаривала с лечащим врачом. Он заверил меня в том, что поводов для паники нет. Выполняется контроль, диагностика и необходимое лечение. Но на душе всё равно как-то тревожно.

Мать благодарно принимает еду. Взгляд уставший и грустный. Целует меня в лоб, приобнимает за плечи, чего никогда не делала раньше. Мне показалось, что за то время, пока она болеет, мы немного сблизились. Буквально самую малость. Разговаривать стали больше и слышать друг друга тоже. И как после этого ей признаться, что у меня завязались отношения с мужчиной? Как рассказать, что я счастлива с человеком, который не входит в общину? Это её раздавит, убьет, уничтожит. Я не могу так поступить с ней. Пока не могу. По крайней мере, до тех пор, пока она полностью не выздоровеет.

— Завтра обязательно приеду, — заверяю мать. — Что тебе приготовить? Есть особые пожелания?

— Ты же знаешь, что меня и в больнице отлично кормят.

— Хорошо, тогда приготовлю на свой вкус. Голодной я тебя здесь не оставлю.

Попрощавшись, ещё раз спрашиваю врача о состоянии здоровья матери. Получаю ответ, что всё стабильно. Мне дают рекомендованный список препаратов, которые по возможности нужно купить.

Немного успокоившись, я еду на работу. Сегодня насыщенный день, много идей и планов. Я с удовольствием облачаюсь в спецодежду, связываю волосы в пучок и надеваю головной убор. По графику немного отстаю, поэтому тружусь активнее и быстрее, чтобы к обеду выровняться и войти в колею.