Страница 9 из 21
Все кивнули, а Рой погрузился в угрюмое молчание. Кори посмотрел на меня с восхищением.
– Откуда ты все это знаешь? Тоже смотришь много фильмов про полицейских?
– У меня был клиент, бывший агент ФБР. У него было несколько безумных историй.
– Ты хорошо справилась, – Кори посмотрел на наших собратьев по несчастью, которые теперь, кажется, успокоились.
– Спасибо, – сказала я, пораженная тем, что даже в этой ужасающей ситуации похвала от Кори нашла отклик в моем сердце.
Я хотела продолжить разговор с ним, но не я одна. Амита принялась болтать с Кори – а точнее, монополизировать его, – и в течение следующего часа я была предоставлена самой себе.
Что бы ни происходило между грабителями банка и полицией, нас пока не трогали. Время шло, и хотя я и подумать не могла, что такое возможно, но сильный страх уступил место скуке.
Кэрол свернулась калачиком, чтобы вздремнуть, и я решила последовать ее примеру. Я попыталась устроиться поудобнее, но пол был таким же твердым и жестким, как и стена.
Кори заметил, что я пытаюсь найти удобное положение для головы. Он похлопал себя по левому плечу.
– Располагайся.
– Я бы с удовольствием, но все же надо быть начеку, – слабо улыбнулась я.
– Наверное, ты права, но, похоже, Кэрол так не считает, – он кивнул на пожилую женщину, чей тихий храп наполнял комнату. – Она – крепкий орешек.
– Защитный механизм, – сказала я.
– С чего ты взяла?
– Когда отбираешь большое количество присяжных, появляется чутье на людей. Начинаешь понимать, что они собой представляют.
– Ах, вот как? – Кори придвинулся ко мне. – Думаешь, она притворяется спящей?
– Возможно. Думаю, она притворяется сильной, чтобы скрыть свой страх, но сейчас она просто нашла лучший и единственный вариант из всех, что у нее есть, – я пожала плечами. – Либо я сильно ошибаюсь, и ей просто действительно нужно вздремнуть. Как и мне. Быть напуганной до смерти – изнуряет.
– Да, думаю, ты права, – сказал он. – Хорошо, так как насчет нас?
Мое сердце почему-то слегка подпрыгнуло от этого слова.
– Нас?..
Он жестом указал на наших товарищей-заложников.
– Мы в твоем пуле присяжных. Что ты думаешь о нас?
– Ах, да, – сказала я, мысленно ругая себя.
«Черт возьми, Гарденер, возьми себя в руки».
Я взглянула на него.
– Ты уверен, что я не прерываю вашу беседу с мисс Патель?
Прозвучало гораздо более стервозно, чем я предполагала. Ревностно. Я попыталась как-то загладить сказанное, но Кори, похоже, ничего такого не заметил.
Он взглянул на дверь, за которой стоял Фрэнки.
– Она разговаривает по телефону с копами, – сообщил он вполголоса.
– Прямо сейчас? Как?.. – затем я вспомнила, что Амита разговаривала через беспроводной наушник. – Она была на связи с ними с самого начала?
Он кивнул.
– Что, если Фрэнки заметит? Он озвереет.
– Возможно. Но если они унесут ее телефон слишком далеко, он все равно выключится. До сих пор она умудрялась предоставлять полиции кучу информации о грабителях. Чертовски умно.
– Да, – пробормотала я. – Очень.
– Эй, – прошептал Кори, легонько подтолкнув меня локтем. – Итак, давай. Мистер Рой Моргенштерн в твоем пуле присяжных. Оставляешь его или динамишь?
– Я, эм, ну, это зависит от обстоятельств, – сказала я, переключая свое внимание. – Если бы я подавала иск на крупную корпорацию, я бы уволила его еще до того, как он успеет сесть.
– В каком случае ты бы его оставила?
– Если бы я представляла корпорацию. В таком случае я бы молилась, чтобы его назначили председателем.
– И часто ты берешься за подобные дела? – улыбка Кори погасла. – Большие корпорации против простого человека?
– Я берусь за дела, которые, как я верю, могу выиграть, – я прижалась к стене.
– А если сторона, одержавшая победу, – неправильная сторона?
– Правильное или неправильное существует только в понимании законодательства.
– Да, но все же. Есть серая зона…
– Серой зоны нет, – сказала я как можно более нейтральным тоном. – Нельзя позволять эмоциям встать на твоем пути. Или сочувствию. Нужно отбросить все это в сторону и взглянуть на букву закона. И точка.
– Хорошо, но что, если простой человек прав с моральной точки зрения, но его дело проигрышное. Понимаешь? Расклад не в его пользу. Что-то вроде Давида и Голиафа.
– Да, есть такое, – медленно проговорила я.
«Манро против Хатчинсон», – подумала я, хотя в данном случае Давид владел семейной сетью скобяных изделий, а Голиаф был отвратительным маленьким человечком, едва достигшим метра шестидесяти сантиметров.
– Вопрос такой, – сказал Кори, – на чьей ты стороне?
«Не позволяй ему забалтывать тебя, – я напряглась. – Он понятия не имеет, как усердно ты работаешь и насколько все это сложно», – и все же подробности дела Манро царапали мой разум, как крапива.
– Я же сказала, что борюсь за человека, который меня нанимает. Если я соглашаюсь взяться за дело, это означает, что я считаю его выигрышным.
– Невзирая на обстоятельства?
Я скрестила руки на груди.
– Это намного сложнее, чем то, что ты видишь по телевизору или в кино.
Кори задумчиво кивнул.
– Ладно, так что насчет меня? – наконец спросил он.
– В смысле, среди присяжных по делу Давида и Голиафа?
– Ага.
Я взглянула на него и вдруг почувствовала себя немного растерянной. Его глаза были похожи на темные омуты, в которых светилась нежность, никак не вязавшаяся с его суровой внешностью. Способность видеть людей насквозь, которая так хорошо служила мне в зале суда, сейчас была направлена на Кори Бишопа, и я увидела доброту, честь.
Это человек, который редко жалуется и который терпеть не может всякую ерунду.
Человек, который не бросает на ветер слов и пустых обещаний.
Человек, который пожертвует собой ради других, но который сам скорее съест стекло, чем попросит о помощи.
Раньше я и понятия не имела, насколько чуткой может быть моя интуиция. Не зря меня считают одаренной. За широкой грудью Кори скрывалось золотое сердце, бьющееся ровным, спокойным ритмом доброты и порядочности. Я готова поставить на кон свою карьеру, доказывая это.
– Я бы уволила тебя немедленно.
Он выслушал это, казалось, поглощая меня взглядом почти так же, как и я его, а затем слегка рассмеялся, чтобы снять странное напряжение.
– Ой-ой. Вышвырнула бы меня на обочину.
Я слабо улыбнулась.
– Не зря ведь меня называют Леди Акула.
– Кто тебя так называет?
– Такая у меня репутация в Верховном суде.
Он нахмурился, как будто ему не понравилось, как это прозвучало.
– И это хорошо?
«Я так думала раньше. До этого момента».
Я встряхнулась, поклявшись не позволять этому человеку разгадывать мои мысли и чувства с полуслова. Взгляда.
– Мой отец был великим юристом, – сказала я. – Самым лучшим. Его называли Большой Белой Акулой, и теперь я иду по его стопам. Или, во всяком случае, надеюсь на это.
– Он, должно быть, гордится тобой, – странная меланхолия промелькнула на лице Кори, а затем снова исчезла. – Но по мне, так ты вовсе не акула.
Я не знала, что на это ответить, и между нами воцарилась тишина. Кори на некоторое время погрузился в собственные мысли.
– Нанять адвоката, наверно, довольно дорого? – спросил он.
– Наверно, – ответила я. – Зависит от адвоката.
Кори снова выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но передумал, как и тогда, когда мы стояли в очереди.
– Тебе… нужен адвокат? – аккуратно осмелилась я, вспомнив, что он ранее спрашивал о семейном праве. – Имею в виду… когда мы выберемся отсюда?
Он уставился на меня на мгновение, затем перевел взгляд прямо перед собой.
– Нет, все в порядке.
Больше мы ничего не говорили, и на этот раз молчание затянулось.
Я прислонилась спиной к стене и в полусонном состоянии снова и снова прокручивала в голове наш разговор, как одежду в стиралке. Пока я находилась в этом странном состоянии между сном и бодрствованием, я представила себе зал суда, в котором Кори Бишоп был Давидом, идущим против иллюзорного Голиафа, а я стою там с портфелем в руке, готовая вступить в бой.