Страница 25 из 59
Я встала, резко отодвинув стул, вышагивая страусом на высоких каблуках, а сегодня у меня были не туфли-лодочки, медленно подошла к окну. Впечатлилась бронированным стеклом и наличием решеток в придачу к нему.
— Это для вашей защиты, — сообщил Тэранс.
Да ладно! А то я не знала!
Но не обернулась и ничего не сказала.
Протянув ладонь, прикоснулась к холодному стеклу, вглядываясь в сияющий день, и начала думать о том, что знали мы трое — я, Навьен и князь.
Знали не мало. К примеру, нам троим было известно, что я не беременна, и одновременно всем троим же — было абсолютно неизвестно, каким образом в этом случае я смогла оживить Навьена.
«Княгиня, мы — вампиры. Мы априори бессмертны. Если нас не убивать — мы не умираем. Но мы можем уйти из жизни добровольно, впадая в сон на любой неопределенный срок, и так же в эту жизнь вернуться, если появилось на то желания. У Асеиэль желания не было, но плачь ребенка пробуждает даже глубоко спящую давно потерявшую своих детей мать» — вот эти слова лорда Тэранса откровенно смущали. Я даже знала чем — получается второй тысячник пробудил жену к жизни, придя к ней с плачущим ребенком, и вампирша проснулась от этого плача… Не то, чтобы я проводила какие-то аналогии, но… я ведь тоже тогда плакала. Даже рыдала. Еще молилась. Вариант, что Навьен ожил от силы моей любви и искренности молитвы, он был как-то на порядок приятнее, чем вариант, что я разбудила вампира своим нытьем.
Ладно, отставим сантименты, и будем думать дальше.
Что я, князь и сам Навьен, знаем о Навьене? Как ни удивительно – тоже многое. Если судить по словам Тэранса, когда князь отдавал приказ — ему подчинялись. Все. Но… не Навьен. И Даркан знает об этом. Знает, что противопоставить первому тысячнику он может лишь свою силу, и Навьен не пес, повинующийся любой команде, он способен сопротивляться. Возможно не всегда, но очень кардинально. Особенно если имеется такой стимул, как… все та же я, на которой вампирский свет кажись сошелся клином. И да, возможно, позже Даркан очень органично вплел убийство Навьена в свой «сто пудово имеющийся план», но это позже. А по факту взбешенный князь жестоко убил своего зверя. Именно зверя, а не покорного пса. Навьен может и был преданным, в смысле он по факту был предан, но когда появилась я, он просто поставил мои интересы выше интересов князя, не подставляя того, по идее нет, но пытаясь защитить меня. Всеми силами пытаясь защитить меня. Даже вот клыки приделал, еще бы понять зачем, потому как я так и не постигла смысл этого действа, зато клыки до сих пор со мной…
Привалившись спиной к стене, я продолжала смотреть в окно, все так же напряженно думая.
Итак, переходимо ко мне.
Что мы знаем обо мне?
Первое — нихрена. Какая-то фигня с кровью, какая-то непонятная мне особенность, что-то вообще априори необъяснимое, но наличествующее как факт.
Второе — я не беременна.
Третье — я не беременна, но способна оживлять вампиров. Еще бы понять бы правда чем… Ну в смысле нытье там, или сила любви вместе с истовой молитвой? В силу молитвы, кстати, верилось на порядок легче, чем в то, что сердце упырей способно тронуть чье-либо нытье, пусть даже и мое, пусть даже я и избранная хрен его ведает за что.
Но продолжим.
Четвертое – я ходячая неприятность для всего кровососущего сообщества. Став княгиней Даркан, я получила то, о чем не могла даже мечтать, будучи простым полицейским — возможность спасать людей. И это даже в какой-то мере бесило до невозможности. Какого черта я, полицейский, по факту могу исполнять свои служебные обязанности, только став княгиней Даркан? Что это вообще за дела?! Твою мать, о похищениях и похищенных в курсе все! Кровососы, правительство, полицейские, сопротивление – и даже до простых обывателей страшная правда порой доходит, но… Никто ничего не делает. В смысле те, кто могут — им плевать, и это я сейчас о вампирах и правительстве, а те, кто хочет – они ничего не могут и я сейчас о полиции. Это страшно, тошно и отвратительно, но вот ты прибываешь на место преступления, а там «автомобиль сбил девушку». И плевать, что повреждения вообще не характерны для аварий, на лице и теле следы ударов кулаком, а горло перерезано – всем плевать, в заключение о смерти напишут «смерть по неосторожности». Неосторожная была, угу. Дорогу переходила не в том месте и не в то время. А то что это любовница какого-нибудь известного упыря, не раз замеченная на таблоидах рядом с ним — это мелочи. И вообще к делу не относятся. И тот факт, что это пятая, десятая, двадцатая «случайно сбитая автомобилем» бывшая любовница данного ублюдка, он «не достаточно значителен». Супер! Так и живем. Мы все знаем, они все знают, но заминается все до последнего. Как и не было. Газета выпускает расследование? Нахрен газету, в тот же день в лучшем случае газету закроют, в худшем… А в худшем у нас новые «случайные трупы» появляются. Последний известный мне журналист, вообще «чисто случайно» из окна выпал. Тот факт, что перед смертью его заставили сожрать чуть ли не весь тираж вечернего выпуска, даже в протоколе вскрытия не указали. Ну, выпал мужик и выпал, с кем не бывает, да.
Ненавижу вампиров!
— Княгиня, с вами все в порядке? – напряженно спросил Тэранс.
Вспомнила его недавнее «Ненавижу людей».
Мда. Обидно, конечно, но уроды бывают и среди нас, и среди упырей, с этим не поспоришь.
Кстати, переходим к пункту номер три – князь Даркан.
Что я знаю о нем — он молод, не так давно пришел к власти, импульсивен, силен тварь, и делает вид, что умный. Насколько умный? Понятия не имею, но в неимоверную крутость его интеллекта верят абсолютно все — друзья, враги, подчиненные.
Или все-таки нет?
Просто вот если так подумать, и соотнести то отношение самого Тэранса и Навьена к князю, то уважение, с которым оба смотрят на него, и идиотскую веру в то, что все получится и ее кандидатура прокатит Ивгены Женьер?!
Несостыковочка.
Или кто-то кого-то недооценивает, или кто-то кого-то переоценивает. В любом случае…
— Мне нужны новые туфли, — уверенно сказала я.
— П… простите? – не понял Тэранс.
Я развернулась к нему, и повторила:
— Мне. Нужны. Новые. Туфли.
— Зачем? — недоуменно спросил вампир.
Молча сняла туфли, взяла правый, с трудом, но сломала все же каблук, продемонстрировала поломку, и сообщила с невозмутимыми видом:
— У этих каблук сломался. Случайно.
15
Я в очередной раз почти успешно избежала завтрака. Почти, потому что Грэя как и всегда была неизменно внимательна, а потому завтрак мне подали в спальню, когда я уже почти было понадеялась, что «манной каши с комочками» сегодня не будет. Самое вообще обидное заключалось в том, что кровососы фактически отнимали даже надежду, и нервно допивая протеиновый коктейль, я мрачно смотрела на невозмутимую Грэю.
Я знала, что она не отстанет, пока я не допью.
И она это знала.
Мне кажется, даже коктейль был в курсе происходящего и тоже уже ни на что не надеялся.
— Грэя, я…
Вампирша демонстративно указала взглядом на коктейль и промолчала.
О том, что эта зараза будет молчать, пока я все не выпью, я уже тоже, мать его, знала.
Мрачно высосала все до дна, все так же через соломинку, потому что оскал мне менять никто видимо уже не собирался, я так и ходила клыкастая, после протянула пустой бокал горничной.
— Итак, — невозмутимо произнесла она, словно вообще у нас тут только что не было сценического акта на тему «воспитательница и неразумное дите в детском саду, которое жрать манку отказывается, а потому пока не доест, никуда не пойдет», — вы что-то хотели?
Ооо, как много я всего хотела, начиная с послать всех нахер, и заканчивая примерно тем же.