Страница 20 из 21
Тут я панов, конечно, кинул классически. Независимости хотите – да пожалуйста, хоть прям сейчас отделяйтесь. Но когда вас Пруссия и Австрия начнут делить, Россия не вступится. Эвакуирую семью брата и всё, дальше сами разбирайтесь с Веной и Берлином. Здравомыслящие магнаты, сторонники сильной и независимой Польши, предсказуемо переориентировались на Петербург, взяли курс на постепенное усиление армии «без пяти минут суверенного» королевства, а потому наиболее горячих горлопанов и провокаторов их же сподвижники без огласки топили в окрестных болотах. И все знали – не опричники Константина «патриотов» уничтожают, а идёт плановый «отстрел бешеных собак».
Правда после сдачи Луисвилла, поляки-«южане» попросились на переформирование, и отбыли в лагеря под Атланту.
Всё-таки поражение поражению рознь, Север фактически лишился ударных частей, положил мотивированных солдат и офицеров при штурме двух цитаделей Юга. Так что «победителям» досталось куда как сильнее, а захват армией САСШ Кентукки умница Роберт Ли считал «Пирровой победой» неприятеля. Я с генералом полностью солидарен, сами посудите, первые «чёрные батальоны» Севера, именно под Луисвиллом получили оружие, что привело 90% белого населения колеблющегося штата к конфедератам. Не желая жить «под неграми» жители Кентукки организованно переместились в Теннесси и влились в армию обороны штата-соседа. Теперь Нэшвилл защищали сводные полки двух штатов и опасений судьба города у генштаба армии Конфедерации не вызывала. Захват же развалин Ричмонда, Луисвилла, прибрежной территории Миссисипи, дорого обошёлся Союзу – боеспособных частей едва хватало удержать занятые районы, но генерал Ли свирепствовал, категорически запрещая бросаться в лобовые атаки. Пускай враг сам идёт вперёд, неся урон от страшного огня отменных русских и английских винтовок и артиллерии. За полтора года с начала боевых действий армия КША потеряла убитыми свыше 70 тысяч человек, северяне свои потери оценивали в 90 тысяч, но, янки здесь здорово преуменьшали, чтоб совсем уж их солдаты духом не упали. Полки, наполовину составленные из вчерашних мигрантов несли страшные потери и многих убитых и тяжело раненых просто не включали в отчёты, записывая как дезертиров. Далеко, далеко за сотню тысяч «дембелей» армии САСШ получили «повестку от старухи»…
Раненых и покалеченных, само собой, было втрое больше. Что интересно, – авторитет русской медицинской школы в КША взмыл и парил на недосягаемой высоте, ученики славного доктора Пирогова, успевшие поработать под руководством Николая Ивановича в Русско-Американскую войну, ныне сами выступали апостолами богини Медицины, равными Асклепию и Авиценне. Местная печать из номера в номер повествовала о героических русских врачах, после крупных сражений сутками не отходивших от операционного стола, спасающих сотни, тысячи жизней доблестных сыновей Юга.
Неожиданно нашли себе применение заскучавшие без дела Корнилов и Нахимов. Адмиралы, понимая бесперспективность противостояние с мощными эскадрами САСШ и не желая быть «прислужниками при англичанах», рванули на «американскую Волгу», решив костьми лечь, но не пустить неприятеля по Миссисипи далее к океану. Корнилов в совершенно партизанском стиле, нагло, якобы от моего имени (времени не было на согласование, как раз тогда трансатлантический кабель из строя выходил, спешно тянули через океан новый) заявился на пароход «Томск» и реквизировал с «минной матки» все паровые минные катера (с экипажами). Заполучив таким разбойничьим образом флотилию, Владимир Алексеевич и Павел Степанович за неделю бесчинств на Миссисипи утопили два десятка пароходов северян, как гражданских, так и спешно переделанных в боевые суда. Против скоростных металлических катеров (по речной глади выдают до 15 узлов!) мореходных, предназначенных к действиям в океане, да ещё с противопульными щитами, да ещё с усовершенствованными шестовыми минами вся концепция речной войны САСШ, а янки детально планировали прорывы по Миссисипи и высадку крупных десантов в глубоком тылу конфедератов, «бубулькнула» в воды «американской Волги». Старики-разбойники Корнилов и Нахимов до того раззадорились, что зачистив от вражеских судов значительный участок Миссисипи, подогнали пароходы с тысячей десанта и окружили, взяв в плен после короткого боя свыше пятисот солдат САСШ, удерживавших «речной коридор» по штату Теннесси. Очутившись в плену северяне, по большей части то были только-только перебравшиеся в Новый Свет ирландцы, попросились на заработки в Калифорнию, совершенно не горюя о своей участи военнопленных и не считая себя должными соблюдать верность присяге армии Союза.
Постфактум я подтвердил и одобрил пиратские действия тандема Корнилова-Нахимова и дал отмашку восславить геройских адмиралов, не получивших ЗДЕСЬ то всенародное обожание, какового вдосталь хватило Владимиру Алексеевичу и Павлу Степановичу в моей реальности, после подвигов и гибели на севастопольских бастионах. А тут прожили флотоводцы уже на семь лет более и хотя вместо океанских эскадр ведут в бой по ночам минные катера, на судьбу отнюдь не жалуются. Во всяком случае мне так докладывают «смотрящие» за Русским Экспедиционным Корпусом. В базирующуюся на Мемфис речную флотилию спешно добавили катеров и пушек для довооружения пароходов. Клял себя последними словами, что больше года о водной артерии, стратегической между прочим, даже и не думал, полагая «битву за Миссисипи» исключительно делом конфедератов. А тут вон как вышло – на утопленных отважными миноносниками пароходах погибли несколько сотен моряков и солдат армии САСШ, а военных грузов сколько «булькнуло», вообще трудно подсчитать. Но немало, ой немало. Кстати, будущий Марк Твен, ныне Сэмюэл Клеменс, в 1859 году ставший разъездным корреспондентом газеты «Русская Америка» и горячим сторонником дружбы с Россией (ещё бы, Образцов по моему указанию на талант средств не жалел) после зачистки великой американской реки русскими моряками осел в Мемфисе и писал восторженные статьи о «загадочных славянских адмиралах». На донесение, что Клеменс, скорее всего, сотрудничает с разведкой САСШ я наложил грозную резолюцию: «вести за газетчиком пристальное наблюдение, утечку секретных данных, если таковая обнаружится, пресекать, но писательству не мешать и вреда жизни и здоровью С. Клеменса не чинить». Вряд ли писатель ещё и агент северян, скорее его шутки понимаются окружающими двояко. Да, длинный язык хорош на фестивале КВН, а во время войны не так поймут и всё – трибунал, приговор, петля. Жаль потерять будущего автора «Приключений Тома Сойера и Гекльберри Финна», как же я зачитывался в третьем классе этими книгами!
К началу октября 1862 года речная флотилия Конфедерации на Миссисипи насчитывала полтора десятка вооружённых пароходов и 34 минных (минно-шестовых, так точнее) катера. Катерники, по полной использовали малошумность паровых двигателей и ночами уходили вверх по реке, занимаясь постановкой специально разработанных учениками Якоби «речных мин». Два катера во время таких рейдов были взорваны экипажами, дабы не достаться врагу. Один после заклинивания двигателя, а второй – сильно пострадал после взрыва парохода янки, набитого банками с керосином. Фото геройских моряков, попавших в плен, но исполнивших воинский долг и не утерявших чести, разумеется, украсили первые полосы газет КША и Российской империи. Один из катеров был «именной», снятый с «Томска» и теперь, «рассекреченный» именовался не иначе как «героический минный катер Николай Парфёнов». Представляю, как томский купчина сейчас гуляет – его фото, аки жертвователя на флот, наряду с моряками в газетах пропечатано!
– Ваше величество, – адъютант, полковник Плеханов, тактично постучал в дверь кабинета, – мастера Ершов и Патокин принесли опытные образцы.
– Прекрасно, пусть проходят. Да, Дмитрий Дмитриевич и вы останьтесь, как опытный офицер, Кавказ прошедший, выскажете своё мнение.
Оружейных дел мастера, с месяц как разменявший шестой десяток Василий Ершов и девятнадцатилетний талантище Савелий Патокин, вырванный из лап нищеты и беспросветности программой по поиску и направлению на обучение перспективных крестьянских детей. Савелий за тягу к знаниям в двенадцатилетнем возрасте был «изъят» из семьи говоря языком 21 века «по ювеналочке». Ибо отец его, человек строгого нрава, придерживающийся «старины» ни в какую не желал выходить из крепостного состояния и не в силах «пойти против царя» (запретить детям посещение школы) драл после уроков нещадно «грамотеев», набирающихся скверны и гадости в книгах со срамными рисунками. Где в учебниках старый Патокин нашёл срамное, я так и не понял. Вроде и не сектант какой папаша Савелия, но на Руси всяк со своей придурью живёт. Попав по «наводке» учителя, пожалевшего избиваемого неистовым родителем мальца, в Императорские Технические классы, Патокин младший сразу же обнаружил недюжинный талант к черчению и изобретательству. А к семнадцати годам оказался в «Закрытом Бюро» специализирующемся на стрелковом оружии…