Спорим, влюбишься?

– Ясно, но я не это хотела спросить.

– А что?

– А почему ты напился?

– Наверное, дурные гены во мне просыпаются. Алкашей много было в родне.

– Шутишь?

– Нет. А тебе-то что? Нам с тобой детей не рожать.

Кажется, начинает трезветь. Грубиян. Замолкаю до самого кафе. Аппетит у Медведева что надо. Суп, жаркое и напиток. Я же кроме кофе ничего не взяла. Аппетит пропал, как только вернулся грубый Медведев.

Медленно пью кофе, смотря на экран телевизора. Невольно сжимаюсь, смотря на то, с какой горки съехал лыжник. Одновременно восхищает, но пугает. Слишком крутой склон.

– Хочешь?

– Что?

– На лыжах покататься.

– Нет. Хотелось бы на ватрушках с горы, а на лыжах нет. Мне кажется, у меня не получится совладать с ногами. Но мне не светит спуститься на ватрушке даже с малюсенькой горки при полном обмундировании. Мой средний брат так умер. Неудачно скатился с горки, – зачем-то поясняю я.

– Боишься повторений?

– Нет. Я верю в судьбу. Ну, то есть в то, что человеку предназначено с рождения, то и будет, как бы это ни звалось. Если мне суждено умереть, как и моим братьям и сестре так рано, то как бы я этого не оттягивала, все равно итог будет один. Неделей раньше, неделей позже – сути не меняет.

– Сестре? У тебя же было два брата.

– О сестре просто мало кто знал, она очень мало прожила. Месяц всего. Родилась почти сразу после того, как умер старший брат. Мама специально забеременела, чтобы ребенок стал донором для Артема, – зачем я снова говорю это Мише? Это же семейное. Личное. Резко замолчала и перевела взгляд на Медведева. Но, с другой стороны, я же не навязываюсь, ему интересно, судя по выражению лица.

– Донором?

– Ну, чтобы костный мозг пересадили. У него же рак крови был. Не успели. На самом деле, родились двойняшки. Кроме сестры был как раз и средний брат. Ну а с ним ты уже знаешь, что произошло потом.

– А с сестрой-то что?

– Синдром внезапной детской смерти.

– Это что такое?

– Ребенок умирает от остановки дыхания во сне. Это, в общем, что-то неясное.

– Неясное? Твою ма…, – договорить Миша не успел. Сам замолчал на полуслове. Удивительно, но я знаю, что он хотел сказать.

– Я знаю, что было с моей мамой. Но не надо сюда приплетать сестру. Ее смерть была ненасильственной. Я это точно знаю.

– Я вообще удивлен, что тебя посвятили во все это.

– Никто меня не посвящал. Я просто люблю… подслушивать. И вообще, я не люблю эти темы.

– Было бы странно, если бы ты их любила. Извини. Давай закажем тебе что-нибудь сладкое?

– Зачем?

– Оно, как известно, поднимает настроение.

– У меня все нормально с настроением. Не переживай. Это же не вчера случилось. Ну так, куда ты меня поведешь?

– Через пять минут узнаешь, – вполне дружелюбно произнес Миша, подмигнув мне.

«Лабиринт страха» – именно так выглядит надпись на окне заведения, возле которого еще и очередь. Да уж, Миша – крайне романтичный человек. Хотя, о чем я? Это же не свидание.

– Миш, я туда не хочу.

– Я тоже. Просто трезвым я бы сюда никогда не пошел. Страшно. Я не настолько отбитый на голову, а с остатками алкашки сойдет. Я это делаю для тебя, между прочим.

– В каком смысле?

– Чтобы ты боролась со своими страхами. Там зомби, маньяки, волки и прочие, пострашнее, на минуточку, твоего отца. Начни с малого, глядишь, через месяц отца на растение пошлешь. Выстоишь свое право быть свободной. – Пойдем, – тянет меня за руку.

– После твоего признания, что ты бы туда ни за что не пошел трезвым?! – пытаюсь вырвать ладонь из его захвата.

– Я тебе признался, что я ссу не меньше тебя. После этого ты просто обязана туда пойти.

– Мне неинтересно сколько ты мочишься!

– Я вообще не это имел в виду.

– Я в курсе. Не надо употреблять при мне таких выражений. Это отвратительно.

– И все-таки в нужное место я тебя привел. Давай, наша очередь, – упираюсь до последнего, и совершенно не слушаю какой инструктаж произносит женщина. Запомнила только одно – там почти все время темнота.

– Кажется, сейчас я поняла, для чего мне нужны колготки, – цепляюсь со всей силы за Мишину руку.

– Чтобы было теплее.

– Чтобы не в штаны обделаться. Благодарю, Миша.

– Всегда, пожалуйста. Добро пожаловать, просто Мария.

Глава 20

Это же каким надо быть ненормальным человеком, чтобы добровольно подвергать себя страху? Упираюсь, что есть сил, как только перед глазами маячит стрелка «Лабиринт».

– Миша, стой. А вдруг у меня больное сердце?

– Тебя с ног до головы обследовали все врачи. Будь у тебя какие-то проблемы, с подачи твоего отца, ты жила бы в стеклянной комнате в частной больничке. Так что у тебя нет проблем с сердцем.

– Ну я туда не хочу, – отчаянно бросаю я.

Медведеву же хоть бы хны на мой страх. Он извиняюще улыбнулся девушке-контролеру, стоящей перед входом в этот самый лабиринт и тут же наклонился ко мне.

– Назови мне хоть одну реальную причину того, почему мы не должны туда идти, – прошептал мне на ухо и тут же отпрянул.

– Я не испражняюсь в чужих местах, – так же шепотом произношу я.

– Штаны – твои, колготки считай уже тоже, так что это не чужое место. Какай себе на здоровье.

– Дурак, – вскидываю руку, дабы хорошенько двинуть ему в плечо, но Миша успевает перехватить мою ладонь. Сжимает ее и, не мешкая, открывает дверь. Тянет меня за собой и как только мы оказываемся внутри очень темного помещения, отпускает мою руку и подталкивает вперед. Теперь Миша находится позади меня.

– А почему я первая?

– Потому что у меня нет колготок, просто Мария. Я – сразу в штаны. Не хочу так позориться.

– Хочешь я свои сниму, и ты их наденешь?

– Иди уже давай.

– Ну давай уйдем, пожалуйста.

– Шестьсот рублей уплачено. С ума сошла? – наигранно возмущается Медведев, подталкивая меня.

– Я тебе их верну.

– Ты еще ни рубля не заработала. Вернет она.

– А, кстати, когда я получу деньги за свой труд?

– Когда пройдешь лабиринт. Маш, иди уже.

– Давай вместе, в смысле синхронно за руку?

– Проход маленький, не видишь, что ли? Не поместимся. Ты первая, я настаиваю. Учись бороться со своими страхами.

Несмотря на темноту, общие очертания «лабиринта» видны благодаря мигающему изредка свету. И здесь действительно очень узкие проходы. Такая махина как Медведев с трудом один пролезет, не говоря уже о том, чтобы за ручку со мной.

Аккуратно ступаю вперед под завывающие загробные звуки. Запах здесь не слишком приятный. Да и какие-то свисающие сальные тряпки с потолка дико раздражают, а не пугают. Грязные ведь. Вообще ощущения странные. Не могу сказать, что скелеты вокруг пугают. Страшно скорее от неизвестности того, что же будет дальше.

На повороте ожидала чего-то реально страшного. Сердце забилось так, словно сейчас выпрыгнет. Резко свернула, выставив руку вперед, и наткнулась на какое-то качающееся чудище из шкафа. Ерунда какая-то. И это страшно? В чем же подвох?

Только я об этом подумала на очередном повороте, как меня коснулось нечто сверху. Вскрикнула, но тут же успокоилась, поняв, что это всего лишь скелетная «рука».

– То есть тут такая ерунда будет до конца? Ты за что шестьсот рублей заплатил, Миша?

– Тысячу двести на двоих, – насмешливо произносит позади Медведев.

– Лучше бы шаверму и сахарную вату купили.

– Вот с твоей первой зарплаты и купишь.

Только я пожаловалась на «не страшно», как колготки приготовились к первой порции «продуктов страха». Перед нами прошмыгнуло какое-то живое не бутафорское чудище и громко стукнуло какой-то веревкой или ремнем по стене. Звук оглушающий. Вдобавок включилось что-то наподобие фена. Я дернулась вперед так, словно всю жизнь занималась бегом.

– Ужас.

Еле перевожу дыхание, остановившись перед очередной неизведанной комнатой. Бесит, что я отчетливо слышу, как смеется Миша. Почему он не испугался, пугающего нас совершенного точно живого человека, одетого не пойти во что, а я чуть не наделала в штаны?