Страница 4 из 18
Что ж – ветераны были убеждены, что в армии они увидят новые вещи, новые места. Полкан тоже так думал. Вскоре после возвращения был организован торжественный митинг. Среди начальников Полкан разглядел Славина, но даже не подошел к нему. К тому же Славин был в гражданском костюме, а Полкан стоял рядом с офицерами, которые были гораздо выше и красивее Славина, и Полкан не хотел ронять свой бравый вид.
* * *
За пять месяцев до Халкин-Гола специальный состав отправился с дальней станции в сторону Москвы. В составе было много вагонов, но ни в один из них не пускают обычных пассажиров. Пассажирские поезда идут в другое время; состав вез отряды войск НКВД, работников контрразведки и других специалистов в области государственной безопасности. Несколько вагонов были грузовыми, но помещались не в конце состава, а рядом с «человеческими». Поэтому даже во время движения Солодов мог видеть Катю и Родиона.
Наверху под потолком есть узкое продолговатое окошечко. Если встать на верхние ящики, можно увидеть, что снаружи. Родион боялся, что ящики рухнут.
– Они же деревянные. И крайне тяжелые, не сдвинуть. Я надеюсь, здесь не динамит? Кстати, товарищ Солодов велел нам присматривать за ними, а значит, их нужно со всех сторон осматривать. Конечно, он пошутил. У нас весь состав вооружен, к нам и вовсе нельзя залезть, потому что створка вагона заколочена. Наверное, это излишне.
– В любом случае, мы можем выйти в торце.
– Родя, неужели мы пойдем вдоль Волги? Я так хочу на нее посмотреть!
Поезд шел от турецкой границы через Кавказ к Каспию. Катя знала, что к северу от Каспийского моря уже должна быть Волга, о которой столько песен сложено. На горы она уже вдоволь нагляделась – их спецотряд исходил почти все южные границы СССР. Они видели Памир, Тянь-Шань, кавказские хребты; однажды они даже переходили через горы в китайский Туркестан. Оттуда порой прибывали кочевники-уйгуры. Но к удивлению Катя, в Туркестане были русские – те, что попали туда во время Гражданской Войны и сразу после нее. У Солодова была информация, что среди бывших белых есть группа активных антисоветских элементов, которые, как и в Памире, помогали иностранцам. Всех раскрыли!
И в Средней Азии ловили шпионов. На кавказском направлении работы была намного спокойнее; а теперь их переводят в столицу. Родион говорил, что у него там есть постоянная квартира, и что можно будет ходить в гости к хорошим людям. Катя не спрашивала, кого он имеет в виду – настоящих людей или все-таки собак. Пахнет стружкой и немного дымом. Вагон иногда потряхивает, но ящики все стоят. Катя спрыгнула. В последнее время на нее иногда накатывало вдруг головокружение, и сердце начинало биться, как при физической нагрузке, при том, что она сама была в спокойном состоянии.
Родион примостился рядом с Катиным матрасом.
– Катя, как ты полагаешь – в Москве мы по-прежнему будем заниматься оперативной работой, или Солодов нам что-нибудь еще поручит?
– Что же он может поручить? Охранять памятники искусства? Но это очень скучно, я бы и недели не вытерпела на охранной работе. На таких должностях любят вешать цепь или веревочку… – Катя тихонько зевнула. – Хочется заняться чем-то активным.
– Дорогая… я все хотел понять. Мы уже долго знакомы и всегда были вместе, и даже документально были оформлены как пара. Можно ли считать, что мы – муж и жена?
– Не знаю. Зато я уверена, что скоро мы будем отец и мать.
Родион смутился.
– Катя, прости. Я не хотел доставлять тебе неудобства. Как это случилось, просто не пойму… Так стыдно.
– За что? Напротив, я очень рада! Мы с Леночкой всегда хотели иметь детишек. Леночка хотела, чтоб у нее были девочка и мальчик, а я хотела много мальчиков. И девочек! Считай, что ты помог мне с воплощением нашей мечты.
– Много детей – это же как детский сад. Где им жить?
– Ты говорил, у тебя есть квартира.
На больших станциях можно было выйти и немного погулять, но Катя всегда оставалась в вагоне. Солодов к ним заходил, гладил Катю, трепал за шею Родиона. Он был в курсе насчет детей. По его словам, все будет устроено, поскольку новые кадры нужны Советскому Союзу.
Состав двигался очень быстро (задерживать его где-либо считалось государственным преступлением), и Катя даже подумала, что с такой скоростью они проскочат Москву. От Солодова принесли кое-что съедобное и сказали «Москва». Катя навострила уши. Ей чрезвычайно захотелось посмотреть в окно, под которым трясутся ящики. Лучше подождать. Все равно скоро увидим. Поезд стал сбавлять обороты, потом пошел совсем тихо. С нетерпением Родион и Катя ждали, когда он остановится. Состав двигался долго, затем замер. Из дальних вагонов началась разгрузка. Катя решила, что они выйдут сразу же, когда их вагон «расколотят». Но еще до этого их позвал Солодов.
Москва. Катя выскочила, и сперва не увидела ничего, кроме неба. На длинном перроне много военнослужащих и ни одного гражданского лица. Солодов куда-то ушел. Катя с Родионом встали рядом с тем местом, откуда выходили. Вдруг Родион сказал:
– Вижу! Здесь товарищ Колокольцев! Мой профессор!
Катя внутренне улыбнулась: скорее, это профессор мог сказать про Родиона «мой», а не наоборот. Рядом с профессором она увидела Солодова.
– Катя, сюда!
Они вдвоем подбежали и встали по стойке «смирно». У профессора симпатичное лицо, почти совсем не старое. Он тоже поздоровался. Родион ткнулся носом в его ладонь, обернулся и стал двигать ушами, будто его еще кто-то зовет. Катя почувствовала, что на платформе есть не только человеческие запахи.
– Катя – я сейчас! – сказав так, Родион побежал. Его не окликают.
– Иван Иванович, познакомьтесь с моей приятельницей.
Катя протянула профессору лапу.
– Добрый день! – сказал профессор.
– Это что! Она вообще все понимает. У нее такие родители! Они тоже… Я видел, как они… – Солодов стал быстро и увлеченно рассказывать.
Катя тем временем заметила Родиона шагов за сорок от них, с той стороны, где идут военные. Родион перед кем-то прыгает. Катя вытянула шею и увидела взрослую собаку, довольно высокую, в красивом серо-палевом наряде. У нее лицо почти как у овчарки, и она похожа на Родиона.
«Сестра?» – Катя услышала, что Солодов что-то говорит в ее сторону.
– Она считать умеет. И до 10, и дальше 10! Знаете, кто ее научил?
– Кто? Петр, Вы?
– Я – только отрабатывал с ней навык. Она сама! Ну-ка, Катя – профессор сейчас тебе покажет число, а ты скажешь, сколько пальцев. Давай, скажи.
На одной руке три пальца, на другой – один. Даже смешно. Но почему Родя так сорвался? Он не говорил, что у него невеста была. Родион скакал перед ней, а она сдержанно улыбалась и касалась его лица.
– Сейчас. Она сосредоточится.
Не глядя, Катя гавкнула 4 раза.
– Умница! А сейчас сколько?
Два пальца. «Гав, Гав!»
– Отлично! А теперь? – пальцев нет.
Катя молчит.
– Вот так! Мы ее возьмем в специальный кинологический отряд при Главном Управлении. Кстати, Родион там тоже может пригодиться.
Люди говорили, а в сторону Кати уже идет серо-палевая собака с Родионом.
– Катя! Знакомься. Это моя мама!
Ах вот оно что.
– Очень приятно. Альма.
– Здравствуйте, меня зовут Екатерина Балт… ова. – Катя хотела сказать «Балтфлотовна», но мать Родиона не назвала свое отчество, значит, свое тоже не стоит называть.
– Вы работаете в области контрразведки?
– Да, мы участвовали во многих таких операциях. Но моя первая специальность – уголовный розыск.
– Мамочка! Мам! – Родион не стоял на месте – Мы столько всего пережили! Столько преодолели! Мы официально работаем в паре, и командир говорит…
Он стал шептать ей на ухо.
–…, нужны кадры. А у нас как раз…
– Что? – сказала вдруг Альма. – Милый, я не расслышала. Повтори, пожалуйста: кто у вас будет?
Родион произнес едва слышно.
– Так, понятно. Родион, отойдем. Извините, Екатерина.
– Ну ма-ам!
– Отойдем. – голос был спокойный и вместе с тем решительный. Родион покорно пошел за матерью вдоль платформы. Катя стояла с Солодовым. Она слышала, как на расстоянии Альма говорит.