Зелье моей судьбы

Глава 2

Вопль ужаса раздался как раз в тот момент, когда профессору Миранде наконец удалось задуманное: чужое плетение было разложено на составляющие, и среди тающих остатков магии было выделено три характерных участка. Мне это ни о чем не говорило. Но, судя по хмурым бровям и закушенной губе, Миранда знала кому принадлежит это плетение.

От крика я вздрогнула и выпустила силовые нити. Магия мгновенно развеялась. Но, к счастью, это было уже не важно. Мы втроем обернулись на крик. Не знаю, как остальные, а я просто оцепенела: у дверей, рядом с деканом Барретом, стоял его любимчик Октаэль и растерянно ощупывал на своей голове… рога. Крутые, острые, изящно загнутые назад, как у барана-трехлетки, и блестящие, как зеркало.

Рядом сдавленно охнула Итика. У дверей ругался Баррет. Жалобно поскуливал Октаэль. А для меня весь мир сузился до горшочка в руке Октаэля. Моего горшочка. Во имя неба, неужели этот болван выпил мое зелье?! Неужели это последствия…

Мне на секунду стало дурно. Во рту появился странный горький привкус. Этого просто не может быть. Мне это снится. Точно, это просто кошмар. Я сейчас проснусь и будет все хорошо…

– Баррет! В чем дело? Что происходит?

Боевик на мгновение прекратил плеваться ругательствами:

– Да чтоб я знал, Рани! Мы выпили твой ягодник. Я из твоей лабораторной посудины, кстати, заведи себе нормальные кружки наконец, Октаэлю оставил горшок. Все было нормально, ягодник вкусный. И тут адепт начал скулить и схватился за голову. А потом появились… появилось…это.

Профессор Миранда прищурилась. И я похолодела. Этот взгляд хорошо знали все ведьмочки. И он не сулил ничего хорошего провинившейся. У меня мгновенно увлажнились ладошки и пересохло во рту, когда Миранда сначала осмотрела горшочек в руке боевика, а потом оглянулась на меня:

– Далли, ничего не хочешь мне сказать? Что это еще за новости? Я давала задание сварить зелье для роста волос.

– Да лучше бы я каждый день стригся! – Взвыл несчастный боевик.

– Я все сделала по правилам! – Это уже взвизгнула я.

– Тихо!

От грозного окрика профессора Миранды, кажется, застыло даже время. Она тяжело приблизилась к боевику и отобрала у Октаэля горшочек.

– Ну-ка, посмотрим!

Один пасс рукой. Миранда что-то прошептала себе под нос. И я поняла, что профессор очень взволнованна. Обычно она творила волшебство молча. Иногда даже обходясь без невербальных действий. Раз слова и движения, значит, все очень плохо. А в следующую минуту стало еще хуже. Профессор хмыкнула:

– Далли, я бы тебе посоветовала не молчать. Это твой горшочек и твое зелье. Имей ввиду, то, что простительно для первокурсницы, никогда не простят выпускнице. Тем более, с твоим уровнем силы.

Отмерший Октаэль меня добил:

– Я… Вы… Это нападение! Я пожалуюсь батюшке! Вы все будете казнены за нападение на особу правящей крови!

Боевик развернулся и с гордо поднятой головой бросился вон. Но эффектное его выступление было напрочь испорчено обидным и издевательским: «Вжжиик!», с которым его рога проехались по верхней дверной перекладине. Лабораторные двери оказались не приспособленными для триумфального шествия двуногих козлов.

Когда за Октаэлем захлопнулись двери, профессор Миранда недоуменно посмотрела на декана боевиков:

– Баррет, о чем это он? Что это еще за глупости про нападение на особу правящей крови?

Мужчина неловко дернул ворот рубашки:

– Рани, я не могу…

– Баррет!

Одно только слово. И даже сказанное не особо громко. Но боевик сдался:

– Октаэль – сын наместника в нашем городе. А наместник – кузен нашей королевы. Таким образом получается…

– …что мы все в дерьме по самые уши! – Миранда зло сверкнула на меня глазами. – Адалия, вспоминай, что ты туда намешала! Баррет, излови этого идиота! Необходимо как можно быстрее избавить его от этого королевского украшения! Итика, ты можешь идти! Но, если хоть слово просочится за эти стены, ты проклянешь тот день, когда поступила в академию! Ты меня поняла?

Итика мелко закивала и бочком попятилась к двери. Глядя ей вслед, я с тоской понимала, что меньше чем через час о происшествии узнает вся академия.

Следом за Итикой лабораторию покинул и главный боевик. Мы с профессором Мирандой остались одни. И я невольно поежилась под ее недобрым взглядом:

– Профессор, клянусь своей силой, я все делала строго по инструкции!

Взгляд Миранды после моей клятвы мягче не стал:

– Адалия, я хочу тебе верить. Но в прошлом ты столько раз ошибалась, действуя «строго по инструкции», что ты сейчас самый вероятный подозреваемый. И не я одна так буду думать! Ты и сама знаешь, что вся академия в курсе твоих «милых шалостей»!

Про шалости было сказано таким тоном, что я чуть не взвыла. Миранда была уверена в том, что я допустила ошибку при приготовлении зелья. Мне стало холодно. Если придурок Октаэль донесет своему отцу, что у него выросли рога после выпитого в лаборатории «ягодника», мне конец! Ему, конечно, тоже попадет за то, что тянет в рот непонятно что в ведьминской лаборатории. Но, учитывая, кто его отец, скорее всего, просто погрозят пальчиком. А вот у меня проблемы. Племянника королевы с большой натяжкой можно отнести к правящей крови. И если бы дело было в столице, то это можно было бы с легкостью опротестовать. Но то в столице… А я нахожусь в провинции. Почти на границе с эльфийским Вечным лесом. В двух днях конного пути от столицы. И то, если коня загнать насмерть. А так и побольше будет.

– Адалия!

Резкий окрик вернул меня к действительности. Я непонимающе заморгала и преданно уставилась на сердитого профессора Миранду.

– Адалия, очнись! Ты где витаешь? У нас очень мало времени! Нужно установить причину и найти противоядие до того, как родитель Октаэля подаст официальную жалобу! За работу!

Я кивнула, соглашаясь. И жалобно добавила:

– Можно, я к своему столу пойду? Мне так проще будет вспомнить, что за чем я делала.

Миранда раздраженно дернула головой:

– Давай! А я попробую разложить на составляющие остатки зелья в котелке.

Минут десять мы с ней работали в полной тишине. Профессор колдовала над брошенным перепуганным боевиком горшочком. Я старательно воспроизводила свои действия по приготовлению зелья. На краю моего стола пристроился фамилиар профессора Миранды – сварливый старый ворон. И не отрываясь следил за каждым моим действием.

Стараясь не встречаться с пронзительным взглядом черных глаз-бусинок, я перебирала запасы на своем рабочем столе. Хвала Пресветлой, что профессор приучила нас начинать работу каждый раз с одинаковым набором базового сырья. Если требовалось что-то посложнее, мы брали необходимое из какого-то одного из трех шкафов, стоящих позади столов вдоль стены. Благодаря этому, казалось бы, глупому, навыку, я теперь точно могла определить сколько и чего я израсходовала. Внутренний голос ехидно фыркнул: «И это несмотря на то, что мечтала непонятно о чем, все время, пока готовилось зелье» Я шикнула на саму себя и под немигающим птичьим взглядом стала быстрее перебирать ингредиенты. Профессор уже свою работу закончила. И теперь хмуро смотрела в окно, обдумывая полученные результаты.

Я уже перебрала весь ученический набор, и тщательно записала все результаты. Выходило, что ни одного лишнего грана, ни одной лишней семечки в зелье не попало. Все было на местах. Неужели я отвлеклась настолько, что нечаянно внесла изменения в читаемый над зельем наговор? Ужас ледяными пальцами вцепился в сердце. Пресветлая, ну почему я была такой дурой и эгоисткой? Давно нужно было обзавестись фамилиаром! Как Миранда. Проще было бы контролировать свою силу. И сейчас можно было бы сравнить воспоминания. А теперь, если профессор докажет, что я изменила наговор, меня ждет ментальное сканирование. И миндальничать при этом со мной никто не будет.

Ноги подкосились. Об ужасах тайной канцелярии знали все. Пресветлая! Умоляю! Что угодно, но только не застенки мастеров дознания!