Страница 8 из 14
В доме стоял полумрак. Небольшие окна с двойными рамами плохо пропускали свет. Под потолком болталась одинокая лампочка на витом проводе.
Я щёлкнул тугим язычком круглого чёрного выключателя. Лампочка вспыхнула, но дала больше теней, чем света.
Дом был небольшой. Кухня и комната. А что ещё нужно одинокому человеку?
Главной на кухне была печь. Кирпичная, основательная, с железной плитой на две конфорки. Даже сухие дрова лежали под плитой и наколотая лучина. Хоть сейчас растапливай.
Возле окна стоял обеденный стол. Он тоже был накрыт клеёнкой, но не такой старой, как на столе в сенях.
Под столом — три деревянных табурета, выкрашенных той же краской, что и пол.
В углу над эмалированной раковиной висел литой алюминиевый рукомойник. Рядом с ним стоял низенький холодильник «Саратов». Жёлтая вилка с чёрным проводом лежали поверх холодильника.
Я открыл дверцу — внутри было пусто и чисто.
— Ты не сомневайся, Андрей, — сказал Павел. — Наши женщины в доме прибирались после похорон. Чтобы всё чисто было.
В доме, и правда, не было неприятных запахов. Пахло остывшей золой, немного сыростью и нафталином.
Я скинул рюкзак и поставил его на табурет. Вот и дома.
— Пойдём! — поторопил меня Павел. — Зайдём к Марии Антоновне.
— Может, не надо? — спросил я его.
— Ты в деревне, Андрюха, — улыбнулся участковый. — Здесь так принято. Соседи помогают соседям. А гордецов не любят. Сходи, возьми бельё, и не забудь сказать «спасибо». Да и спать-то тебе на чём-то надо.
Когда я запирал дверь на замок, участковый удивлённо посмотрел на меня.
— Ружьё там, — напомнил я ему.
— А, это правильно! — кивнул Павел. — Ты посмотри, там в комнате шкаф запираться должен. Ильич в нём свои ружья хранил.
— А где они сейчас? — спросил я.
— Я конфисковал и в район отвёз. Кстати, Андрюха! Хорошо, что ты приехал! Мне же твоя помощь нужна. Ты в ружьях разбираешься?
— Ну, так, — осторожно ответил я.
— Мне начальство бумагу прислало. Требуют в месячный срок сделать подомовой обход. У всех охотников проверить документы на оружие и сами ружья. А так же — условия хранения. На неисправные ружья составить протокол. Поможешь?
— Так у меня нет прав ружья по домам проверять. Только в лесу.
Но Павел отмахнулся.
— Ты со мной пойдёшь. Проверишь техническое состояние ружей. А то я в этом плохо разбираюсь. Сможешь? А все бумаги я сам буду оформлять.
Я подумал. Знакомиться с местными охотниками всё равно придётся. Я думал попросить председателя объявить собрание. Но переговорить с каждым отдельно даже лучше, хоть и займёт немало времени.
— Это смогу.
— Ну, вот и договорились! Как с обходом своим закончишь — сразу и пойдём.
Не зря Павел уговорил меня сначала занести вещи! Высокая полногрудая жена председателя выдала мне не только полный комплект постельного белья. Она принесла эмалированную миску с дымящейся отварной картошкой и литровую банку солёных огурцов.
— И слушать не хочу! — махнула она рукой на мой отказ. — Магазин уже закрыт. Совхозная столовая тоже. Что же ты — до утра голодным сидеть будешь? Как я мужу в глаза посмотрю? Бери и не спорь! Миску потом занесёшь. А что у тебя с головой-то?
— В машине ударился, — привычно объяснил я.
— Вот такие у нас дороги! — закивала Мария Антоновна. — Лесовозы за зиму всё разбили! Уж сколько мой Фёдор с лесхозом бьётся — а всё без толку! Не дают щебня!
Поблагодарив Марию Антоновну, я поплёлся обратно к себе. Стопку белья держал на вытянутых руках, сверху пристроил миску, а в неё положил банку. Так и шёл, почти ничего не видя перед собой и нащупывая тропинку ногами.
Дома положил всё на стол и первым делом растопил печь. Не потому, что холодно. А чтобы дом жилым духом пропах. Теплом, а не сыростью.
Коробок спичек нашёлся на полочке над холодильником, где стояла крупная соль в деревянной солонке и слипшийся сахарный песок в литровой стеклянной банке. Ещё несколько коробков я нашёл в ящике старого буфета, в котором хранилась посуда. Кроме спичек в ящике лежали пять пачек «Примы».
Там же, в буфете, за деревянными дверцами отыскал старые номера газеты «Известия». Шли они вразнобой, некоторые были надорваны. Видно, что после прочтения Василий Ильич использовал газеты для хозяйственных нужд.
Я оторвал одну полосу, скомкал её и положил в чёрную от сажи топку печи между двух поленьев. Сверху пристроил лучины — так, чтобы между ними проходил воздух.
Приоткрыл заслонку в трубе и чиркнул спичкой. Синеватый огонёк побежал по бумаге, жадно пожирая решения очередного съезда партии. Задрожал, перекинулся на лучины, и они весело затрещали.
Когда огонь разгорелся, я закрыл толстую дверцу, взял чемодан и пошёл в комнату.
Здесь была всё та же спартанская обстановка. Кровать с пружинной сеткой. Над кроватью — большая самодельная карта егерского обхода. Видно, увеличенная копия с карты меньшего масштаба. Прорисована тщательно, все условные обозначения на своих местах.
Мой участок тянулся широким клином от шоссе, по которому я приехал, в сторону Ладожского озера. Самым краем обозначенная территория захватывала часть большого лесного озера Елового.
Вот туда я завтра и отправлюсь. Посмотрю окрестности озера. А по пути заверну на Липовую гриву — там, судя по карте, есть покосы. Надо посмотреть, не пора ли заготавливать сено для лосей.
У изголовья кровати — полированная тумбочка, на которой стояла настольная лампа. Видно, хозяин любил читать перед сном.
В углу комнаты стоял большой бельевой шкаф с глухими дверцами. Дверцы запирались на ключ — он торчал в скважине. Отлично! Есть, где хранить ружьё и боеприпасы. Это, конечно, не сейф, наличие которого потребуют позже. Но, всё-таки, оружие будет не на виду.
В широком простенке между окнами стоял ещё один шкаф. Точнее — стеллаж с открытыми полками. На полках плотно стояли книги.
Беляев, Булычёв, Ефремов. Вадим Шефнер. Неподходящие друг к другу тома разного цвета и разного размера. Хотя попадались и издательские серии.
Три полки стеллажа были заполнены советской фантастикой. Ни классики, ни редких в то время изданий зарубежных авторов. Только фантастика.
Полкой ниже стояли тома альманаха научной фантастики издательства «Знание» с шестьдесят четвёртого по семьдесят четвёртый год.
А на самой нижней полке аккуратными стопками лежали номера журнала «Охота и охотничье хозяйство».
Интересные вкусы были у старого егеря. Или дело не во вкусах? Может быть, потеряв самое дорогое, он не только в лес убегал от боли? Но и пытался уйти из реальности в мечты?