Страница 6 из 14
Мы спустились с крыльца, завернули за угол и оказались у входа в Черёмуховский сельсовет.
Павел потянул на себя скрипучую дверь, выкрашенную синей краской.
— Входи!
Сразу за маленьким тамбуром оказался коридор, в который выходили несколько дверей. Из-за одной из них доносилась классическая музыка.
Тот самый радиоприёмник, догадался я.
За другой, приоткрытой, мужской голос раздражённо говорил:
— А мне пять машин щебня надо, а не две, товарищ Щелканов! Да, пять! И нет — две мало! Твои лесовозы мне всю дорогу в деревне разбили! Ах, у тебя план? Так вот, у меня тоже план. И план этот такой, чтобы совхозная техника не ломалась на ухабах и не застревала посреди деревни в лужах после твоих лесовозов!
Участковый махнул мне рукой. Мы вошли в дверь и остановились на пороге.
Невысокий плотно сложенный человек в сером помятом костюме язвительно говорил в трубку:
— И если ты мне завтра щебень не привезёшь — я буду в исполком звонить. Нет, машин у меня тоже нет! Ты лесовозами дорогу разбивал — вот на своих машинах щебень и вези!
Для убедительности человек строил такие угрожающие гримасы, как будто собеседник мог не только слышать его, но и видеть.
— Всё, до завтра!
Человек в костюме с силой брякнул трубку телефона на рычаги. Потом достал из бокового кармана пиджака большой белый платок с голубыми узорами. Этим платком он вытер вспотевшую шею и нетерпеливо посмотрел на нас.
— Что случилось? Паша, что-то срочное?
Я решил, что лучше повести разговор самому и шагнул вперёд.
— Здравствуйте! Меня зовут Андрей Синицын. Я ваш новый егерь. То есть, не ваш, а Ленинградского общества охотников и рыболовов. Но жить и работать буду у вас.
Человек выскочил из-за стола и подбежал ко мне.
— Отлично! Отлично! Наконец-то! Ведь никакого покою нет! Каждый год ходят и роют! Ходят и роют! Даже днём! Совсем обнаглели!
— Кто? — растерявшись, спросил я.
— Да кабаны же! — воскликнул человек. — Сколько раз я Ильичу говорил: выпиши лицензию на отстрел! Так и не выписал! А теперь — что уж!
Человек крепко стиснул мою руку и принялся её трясти, словно собрался оторвать.
— Фёдор Игнатьевич Голошеев — председатель Черёмуховского сельсовета.
— Андрей Синицын, — ответил я.
— А по батюшке?
— Иванович.
— Ты когда приехал, Андрей Иваныч? Только что? Ничего! Сейчас мы тебя разместим. А завтра и за работу, верно? Работы много!
Он вернулся за стол и перевёл задумчивый взгляд на большую карту посёлка, которая висела на стене.
— Куда бы поселить тебя? К старухе Ваниной, что ли? Она бабушка одинокая, тихая. А ты ей по хозяйству поможешь, если что, а?
— Фёдор Игнатьевич! — сказал я. — Если кому помочь надо — я и так помогу. А нельзя ли мне отдельное жильё? Сами понимаете — работа такая. То в лес ночью надо, то из леса. Ружьё у меня. Буду пожилую женщину тревожить.
— Отдельное? Ну, тогда только старого егеря дом. Василия Ильича покойного. Уж не взыщи! Дом старый, но крепкий. Как раз на краю деревни. И мебель кое-какая имеется. Даже посуда осталась.
— Я согласен, — быстро сказал я. — А у Василия Ильича семьи разве не было?
— Семья у него вся ещё в войну погибла, во время бомбёжки, — сказал Фёдор Игнатьевич. — Жена Люба и две дочки маленькие. Василий когда с фронта вернулся, тогда только и узнал. С тех пор и жил один. Егерем устроился, да всё в лесу и пропадал.
Мы помолчали.
— Ну, иди тогда, устраивайся, Андрей Иваныч! — сказал председатель. — И правда, нехорошо, что дом пустой стоит. Да по дороге ко мне домой зайди. Скажи Марье, чтобы постельное бельё тебе дала чистое и подушку с одеялом.
— Не надо, Фёдор Игнатьевич! — попробовал отказаться я.
Но председатель и слушать не стал.
— Некогда мне препираться! И вот что — пусть Марья обедом тебя накормит. Голодный же с дороги.
— Меня Катя в медпункте чаем с пирогами напоила, — сказал я.
— Ну, это правильно, — ответил председатель. — А что у тебя с головой?
— Ерунда. В машине ударился.
— Погоди-ка! Ты с Володькой ехал? Он пьяный был, что ли?
— Нет, Фёдор Игнатьевич! Кабан на дорогу выскочил.
— Опять кабан? Я же говорю — нет от них спасения! Уже на машины кидаются! Ты иди, иди, Андрей Иваныч! У меня дел по горло! Успеем наговориться ещё!
Председатель выразительно провёл ребром ладони по небритому кадыку.
— А документы? — напомнил я.
— Завтра занесёшь! — махнул рукой Фёдор Игнатьевич, снимая трубку телефона. — Да ключ от дома возьми!
Он открыл ящик стола, порылся в нём и вытащил круглый ключ на верёвочке.