Страница 7 из 21
Я строил планы на жизнь, в которых неизменно была она – моя милая Машенька. Девятый год учёбы подходил к концу, нам предстояли экзамены. Мы решили через два года вместе поступать в юридическую академию, а потом пожениться… Но пьяный водитель иномарки в один миг вдребезги разбил все наши мечты о счастье…
9 мая 2002 года.
В тот день отец был на праздничных мероприятиях, посвящённых Дню победы, Анна Николаевна накануне уехала к родным в Орск. Мы с Машей остались вдвоём, разговаривали и смотрели телевизор. Я не подозревал, что вскоре моя жизнь даст трещину. За ужином появился отец, окинул её мрачным взглядом и обратился ко мне:
– Нам надо поговорить…
Я вошёл в его кабинет, оставив чуть приоткрытой дверь.
– Я сегодня видел директора гимназии… На тебя опять учителя жалуются! Андрей, когда это кончится? Ты давал мне слово! – он отчитывал меня, и гневом пылали глаза его.
– Отец, это было только один раз… – пытался оправдаться я. – Мы не пошли на труды. Кому вообще нужен этот предмет?
– Да какая разница, что вы пропустили? – вспылил отец. – Из-за этой девчонки ты совсем потерял голову! В твоей жизни таких немало ещё будет. Благо, природа ни внешностью, ни умом не обделила тебя. Плохо она на тебя влияет… Плохо! Не пара она тебе…
– Она тут ни при чём. Это была моя инициатива! И не смей так говорить о ней! – вскричал я и выбежал из его кабинета. В этот миг хлопнула входная дверь.
– Маша?
Я понял, что она слышала наш разговор.
– Что ты встал? Беги, догоняй её! – усмехнулся отец. Этих слов я долго не мог простить ему, как и того, что случилось после…
Я вышел во двор. Калитка была распахнута настежь, но вдогонку за ней я не бросился, а наперекор отцу пошёл неспешным шагом.
На перекрёстке, за которым начинался жилой массив, горел зелёный сигнал светофора, но люди не торопились переходить дорогу и о чём-то оживлённо переговаривались. Высокий юноша в очках не выпускал из руки телефон:
– А жаль. Девчонка-то была красивая!
Седовласая женщина в преклонных летах сокрушённо причитала:
– Мы старики живём, а молодые помирают… И всегда так было!
– Что случилось? – спросил я у юноши в очках.
– Машиной девушку сбило, – прямо на моих глазах! – отвечал тот и ткнул куда-то пальцем. Я увидел, что у края дороги под белым покрывалом, сплошь покрытым красными пятнами, лежит мёртвое тело… Поодаль стоял автомобиль ДПС, и в сторонке курили сотрудники милиции. «Бедная девушка», – подумал я и продолжил свой путь. Внезапно в глаза мне бросился луч света, – я зажмурился и пригляделся: золотом горел браслетик в виде змейки, что был на руке, не прикрытой белой материей. «Как у Маши, – подумал я, сделал еще два шага и остановился поражённый догадкой. – Этот браслет ей подарила мать…»
– Боже мой! – вскричал я и, всё ещё лелея надежду на ошибку, бросился к телу погибшей девушки. Сдёрнув покрывало, я увидел золотистые кудри и незабываемые глаза моей возлюбленной, которые теперь безжизненно устремились в небо…
Ко мне тотчас подошёл сотрудник милиции:
– Вы знали её? Вы родственник?
Я не отвечал на его вопросы и глядел вдаль ничего невидящим взором. В этот миг жизнь потеряла для меня всяческий смысл. И отчаянная мысль пронзила мой разум чудовищной болью…
– Молодой человек, покиньте место происшествия! – потребовал милиционер, схватив меня за плечо. Я рванулся и выбежал на дорогу навстречу несущейся машине, – водитель, кажется, сигналил и пытался затормозить…
«Мы снова будем вместе», – думал я, вспоминая её улыбки, слова и слёзы. Но в последний миг неведомая сила дёрнула меня с проезжей части, и я покатился по земле… Автомобиль проехал мимо и остановился за моей спиной.
Я растерянно оглядывался по сторонам и слишком поздно заметил приближение руки, сжатой в кулак…
Я очнулся в автомобиле; подле меня за рулём сидел милиционер, который пытался оттащить меня от тела Машеньки.
– Парень, – сказал он, – прости, у меня не было выбора.
– Это вы меня ударили? – спросил я, потирая шишку на лбу.
– Да, я… Это была твоя девушка?
– Зачем вы мне помешали? – злобно прошипел я.
– Поверь мне, так было лучше для тебя. Я знаю, что ты чувствуешь! Я сам недавно потерял жену… Мне было плохо, но я нашёл в себе силы, чтобы жить дальше.
– Да чего ради? – вскричал я. – Я жил для неё, а теперь её нет… А откуда вы знаете, где я живу?
– Старушка сказала, что ты сын Владимира Романова, – отвечал он на мой вопрос.
– Ах, вот вы почему так стараетесь! – усмехнулся я и вновь помрачнел. – Это я виноват в её смерти…
– О чём это ты? – нахмурился милиционер. – Она попала под машину.
Остаток пути ехали молча.
– Спасибо, что подвезли, и до свиданья, – сказал я, вылезая из машины, потом нажал на кнопку звонка: вышел отец и накинулся на меня с руганью:
– Ты где был?
Но я, ни слова не говоря, проскочил в дом, заперся в своей комнате и лёг на кровать. Слёзы наворачивались на глаза мои, но я повторял про себя где-то услышанные слова: «Мужчины не плачут».
– Андрей, открой, пожалуйста, – донёсся тревожный голос отца. – Сын, не дури, прошу тебя.
Я не двинулся с места. Он постоял под дверью и ушёл, но ещё несколько раз подходил и прислушивался. Едва сон сморил меня, я увидел бледное мёртвое лицо, потускневший взгляд неподвижных зелёных глаз и с криком проснулся…
Утром отец снова попробовал достучаться до меня:
– Андрей, впусти меня. Нам надо поговорить…
Тогда я поднялся, открыл дверь и снова лёг, отвернувшись к стене.
– Сынок, – сказал он, и голос его дрогнул, – прости меня, дурака… Разве мог я подумать, что так все обернется?!
Я оглянулся и впервые увидел своего отца плачущим; он выглядел измождённым, будто не спал всю ночь, но более всего меня поразила седая прядь волос, которой прежде не было на голове его.
– Никогда себе этого не прощу! Я хотел отомстить тебе за Аню. Прости…
– Папа, не вини себя, – сухо молвил я. – Никто не виноват. Это был несчастный случай…
– Обещай, что не будешь делать глупостей.
– Хорошо. Обещаю. А теперь оставь меня одного!
– Андрей, если тебе… – начал он, но я перебил его:
– Спасибо, папа, если мне понадобится твоя помощь, я непременно скажу.
Неделю я лежал на кровати в своей комнате и потускневшим взором глядел в потолок, изредка выходя из своего добровольного заточения… Отец не сказал мне, что мама Маши скоропостижно скончалась, узнав о гибели единственной дочери. Я не был на похоронах и, к счастью, не видел убитого горем человека, потерявшего семью свою…
Из Орска вернулась Анна Николаевна. Она постучала в мою дверь, и я нехотя впустил её. Помню, она пыталась отвлечь меня и рассказывала какие-то смешные байки из своей студенческой жизни. По вечерам она приходила и садилась подле меня. От неё я узнавал новости о мире, от которого отгородился стенами своей комнаты. Однажды между нами завязалась тёплая беседа, и мы проговорили до самой ночи.
– Андрей, – сказала она, – ты должен выйти, чтобы жить. Тебе надо сдать экзамены! Маша хотела бы…
– Не поминай её имени! – вспылил я. – Кто ты такая, чтобы лезть в мою жизнь?
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она с обидою в голосе.
Я отвернулся в сторону: всплыли воспоминания, тоска нахлынула на душу мою, из глаз сами собой полились слёзы.
– Ну что ты, Андрей, не убивайся! У тебя ещё вся жизнь впереди… – сочувственно сказала Аня.
Я обнял её, словно мать родную, и зарыдал.
– Аня, почему Он отнимает у меня тех, кого я люблю? Сначала мама, теперь Маша…
– Поплачь, мальчик мой, – приговаривала Аня, ласково гладя меня по голове, – я никому не скажу об этом…
Своей заботой и вниманием она вернула меня к жизни!
Глава третья. Лучшее время жизни
В юности политика меня мало интересовала. Я иногда смотрел выпуски новостей, но не думал, что когда-нибудь и меня будут показывать по телевизору. В 90-е годы страну лихорадило: неудачная война на Кавказе, дефолт августа 1998 года, забастовки бюджетников… Народ ждал врачевателя. 31 декабря 1999 года Борис Николаевич сделал «дорогим россиянам» новогодний подарок и покинул пост президента страны. Премьер Путин стал исполняющим обязанности президента и наводил порядок в Чечне, предлагая преследовать террористов повсюду и даже в уборных…