Изгой

Байк стоял на том же месте, связь между шлемом и чипом не прерывалась, хотя ни в чем нельзя быть уверенным; Павел вскочил в седло и, набирая скорость, пересек защитный барьер. Полиция, если появится, будет просматривать записи с камер, у Марковица они были отключены, сколько он его знал, а соседские камеры смотрели на собственные участки. Оставались уличные, тут все зависело от района, если они связь вырубали, то с камерами могли сделать то же самое.

Ждать, пока появится полиция, маг не стал; если кто-то хотел его подставить, то стражи порядка давно уже были бы во дворе, поджидая убийцу около двери. Тогда браслет лишь ухудшил бы положение дел: самое оптимистичное, что ждало Павла, это бессрочная ссылка на остров Проклятых к таким же спятившим магам.

Говорят, там периодически кто-то остается в живых, но ненадолго, друг друга маги после слияния с полем планеты ненавидят так же, как и остальных людей.

Парковка возле католического собора была плотно забита, люди шли сначала наверх, избавляться от грехов, а потом вниз, за новыми. Павел сразу прошел вниз, охранник у входа кивнул и отодвинулся, пропуская на ведущую в клуб узкую лестницу. Сначала Веласкес хотел рассказать все Карпову, но подумав, решил этого не делать до тех пор, пока не узнает, что предстоит завтра.

Внизу его перехватил Войцех, номинальный хозяин клуба, маленький худой человечек с добрым лицом, которого везде сопровождали двое громил, нафаршированных модификаторами. Обычный имплантат, увеличивающий скорость реакции или внимание, требовал пяти миллилитров специального стимулирующего раствора на шесть часов, в этих ребятах таких вживленных штук было не меньше пяти, и совсем не в базовой версии. Пятьдесят, а то и семьдесят миллилитров на двоих, это почти две тысячи реалов. Даже полиция не могла себе такого позволить, а Войцех – мог.

– Через полчаса, – кинул он Павлу; правый громила поднес сканер к браслету, удостоверяясь, что тот подлинный.

Глупая предосторожность, если бы это украшение было поддельным, то через несколько минут на месте клуба остались бы выжженные развалины и куча трупов. Были ловкачи, которые пытались обмануть систему, меняя незаметно настоящий браслет на имитацию, все заканчивалось плачевно, прежде всего для них. Резко попавшего в поток мага легко было вычислить по заторможенной реакции и блаженному выражению на лице; насколько Павел знал, никому еще не удавалось надолго снять браслет, а потом самостоятельно его надеть – слишком велик был соблазн могущества. Этому учили в приютах в первую очередь, на первом же уроке по контролю, и все равно находились идиоты, которые не верили другим и слишком верили в себя.

Подвал занимал площадь в несколько раз большую, чем стоящий сверху собор. Раньше это были помещения для служителей церкви, но потом те расселились по собственным домам, и пустующие комнаты сдавали в аренду. На Параизу все места культа кому-то принадлежали, и просто так простаивать потенциальному источнику доходов мало бы кто позволил. В клубе не было автоматов для игры, только человек против человека. Игрок против крупье. Рулетка, баккара и крэпс. Никакого блек-джека со шлюхами и бесплатных крепких напитков, все-таки церковь наверху.

Павел прошелся по рядам, поставил на одном из столов на черное, проиграл, потом поставил на двенадцать и тоже проиграл. Это был солидный клуб, но не из высшей лиги, и ставки в двадцать реалов никого не смущали. За одном из столов парень увидел Лидию.

Невысокая, с черными прямыми волосами, коротко подстриженными, в неброском и очень дорогом, облегающем стройную фигуру как перчатка, платье, открывавшем ухоженные руки с изящными длинными пальцами и слегка выступающими мускулами. Стройные ноги в красных туфлях за четыре тысячи на тонкой шпильке. Узкое надменное лицо с большими зелеными глазами и высоким лбом, четко очерченные скулы, пухлая верхняя губа и ямочки на щеках. Голос у Лидии был низкий и хрипловатый, он завораживал своим тембром и интимной, создающей иллюзию родственности и близости интонацией. О таких говорят – дорогая штучка.

Лидия была одной из первых женщин Павла два года назад, когда он только переехал в столицу и устроился в редакцию. Покер и бридж тогда не были для него основным средством заработка, но встретились они как раз за покерным столом, Павел проигрался вчистую, зато в качестве приза получил ее.

На следующее утро она выставила его из своего дома в Верхнем городе, правда, сначала напоила дрянным кофе, а потом вежливо, но твердо попросила уйти.

– Ты слишком хорошего о себе мнения, красавчик, – сказала она, когда Павел заикнулся о следующем свидании. – Любая женщина захочет с тобой переспать, потому что ты – маг, редкая зверушка в коллекции, но только один раз, потом ощущение новизны пропадает, так что не обольщайся. Ты ведь не обиделся, котик?

С тех пор у них были исключительно рабочие отношения, точнее говоря, с того дня, как Карпов взял Павла к себе. Это случилось через полгода после их с Лидией знакомства, все это время к нему приглядывались и оценивали.

Всех подробностей о Лидии не знал даже Карпов, хотя работали они вместе уже пять лет с небольшим. Кто она, откуда, сколько лет и как ее настоящее имя – это оставалось загадкой. Еще большей загадкой было то, почему он ее терпел – самовлюбленную стерву с задранным в небо самомнением. Она могла встать и уйти прямо посреди игры, когда ей что-то не нравилось, или вообще не прийти, и это сходило Лидии с рук. Неудивительно, что многие пытались добиться ее внимания, ходили слухи, что один из энергетических воротил сначала предложил ей три миллиона за ночь, а потом помолвочное кольцо, но она отказала. Сказала, что это слишком дешево для нее. И при этом могла спокойно переспать с каким-нибудь уличным бродягой только потому, что тот ей понравился. Фишер, помощник Карпова, как-то проговорился, что с другими богатеями суммы доходили до пятнадцати миллионов, с тем же результатом, и маг ему верил.

– Садись. – Лидия кивнула головой, и он примостился рядом в неглубоком кожаном кресле.

Вокруг этого стола остались сидеть только мужчины, женщины в присутствии Лидии не задерживались, сдувались и исчезали. Игроки сожрали парня взглядами: по их мнению, рядом с такой шикарной цыпочкой должен быть только самый достойный из них, а не какой-то прощелыга. Кто из них самый достойный, они определиться не могли, хотя очень старались. Не обращая на соседей по столу внимания, девушка погладила Павла по руке.

– Сыграешь, красавчик?

– Нет, не хочется.

– Жаль. – Она бросила фишек на две тысячи на поле. – На шесть. Милый, ты слишком рано сегодня.

– Дела пошли немного не так. – Павел огляделся, Войцех маячил неподалеку, и его громилы тоже. – А ты что тут делаешь?

– Развлекаюсь, разве не видишь, дурашка? – Девушка подождала, пока крупье объявит, что выиграло девять, красное, и слегка оторвала от стола пальцы правой руки. Тут же подскочил официант, поставил перед ней бокал с шампанским. – Давай, что ты как бука, сыграй. Поставь на три. Вот увидишь, тебе повезет. Тысяча на семнадцать. Кто со мной?

Соседи по столу тут же начали двигать фишки на этот номер.

Маг поставил сотню на три, вызвав усмешки.

– Кого ты вчера подцепил? – Лидия отпила из бокала, облизала пухлую верхнюю губу языком. Павел мог поклясться, что рядом случились минимум два микроинфаркта.

– Девушка из больницы. Врач.

– Ты медленно поднимаешься вверх, красавчик, – рулетка крутилась, шарик бежал в обратную сторону, – врач – это уже серьезно. С ними шутки плохи, отрежут что-нибудь и пришьют на новое место.

– После тебя, радость моя, все мои увлечения – это движение вниз, – не остался в долгу Павел.

– Хорошо, что ты это понимаешь, зайка. Смотри, ты выиграл. Слушайся меня, и ты всегда будешь в выигрыше.

Действительно, крупье пододвинул парню стопку фишек. Две с половиной тысячи реалов, отличные деньги, если не считать, что их придется отдать Войцеху – из всей команды Карпова только Лидия могла забирать выигрыш себе в его заведениях.