Ростов-папа

— И что это значит? — ошарашенно спросил бандит.

— А ты что — баллистику изучал?

— Ничего я не изучал. У меня вообще два класса образования, — обиделся бандит.

— Оно и видно. Так какой смысл тебе объяснять?

— Да ладно тебе, Жора! Ты б так, на пальцах для наглядности, — попросил Пётр. — Мне и самому интересно.

— Только ради тебя! Малявин, не возражаешь, если я из тебя сделаю подопытного кролика? — не дожидаясь его ответа, я произнёс:

— Буду считать, что ты не против. Показываю. Стреляю я в тебя и попадаю, допустим, в руку… Допустим, сюда, — коснулся я стволом его забинтованной конечности.

Бандит от неожиданности дёрнулся, а я лекторским тоном продолжил:

— Что обычно происходит в таких случаях: пуля либо проходит навылет, либо застревает в кости или в мягких тканях. Но, это при условии, что я стрелял обычным патроном. А вот американские пули действуют иначе: попав в руку, пуля начнёт вращаться и поднимется по кровеносным сосудам, разрушая всё на своём пути, и выйдет из головы. Правда, это в теории, лично мне наблюдать этот эффект не удалось. А тебе, Петя?

— Тоже, пока только слышал, а своими глазами чего не видел, того не видел.

Я радостно хлопнул себя по лбу.

— Петь, я только сейчас допёр, как же нам с тобой крупно повезло! До чего же удачно ты нам подвернулся, Малявин!

— Почему это вам со мной повезло? — с опаской поинтересовался бандит.

— Да ты сам посуди: когда выпадет ещё такой шанс — лично испытать американскую пулю на живом… пока живом человеке!

Я взвёл курок и наставил на арестованного наган.

— Петь, как думаешь — Малявина успели в журнал задержанных записать?

— Ой, Жор! Я тебя умоляю! Даже если записали — не велика беда. Я договорюсь — замажем чернилами. Никто не догадается, — усмехнулся напарник.

Малявин ошалело завертел головой.

— Менты, вы чего?! Офонарели что ли?! Пули на мне американские испытывать собрались…

В его глазах стоял непритворный испуг. Нет на свете ничего страшнее непонятной опасности.

— Ну, а ты как думал: мы с тобой будем лясы точить? — продолжил нагнетать я. — Ты ж нам своих сдавать не хочешь, а тут хоть какая-то польза от тебя — проверим, не врут ли американцы. Газеты газетами, а самому проверить как-то сподручней. Так, Петя?

— Естественно, — подтвердил тот. — Помнишь какая каша из мозгов на фотографиях была — а ведь пуля всего-то в ногу попала?! Страсти господни! Каких только ужасов не придумают люди!

— Что поделать, наука не стоит на месте! — кивнул я, едва удерживаясь от смеха, однако бандита проняло как следует.

— Убери шпалер, — взвизгнул он.

— С какой стати?

— Убери! Ну будь человеком!

— С тобой-то?! Это после того, как ты на нас со своими корешами напал? Да нас за то, что мы тебя тут хлопнем, к награде, может, представят…

— Не стреляй! Ну, пожалуйста… Я всё скажу, — сдался Малявин.

— Жор, ну в самом деле — пойди навстречу! — совершенно серьёзно сказал Пётр, вошедший во вкус роли доброго полицейского. — Чего тебе стоит? А пули на ком-нибудь другом испытаем. На Малявине свет клином не сошёлся. Тем более сейчас он нам весь расклад разложит. Так ведь, Малявин?

— Да-да! — закивал тот с бешеной скоростью. — Всё скажу!

Я с сожалением посмотрел на револьвер.

Бандита уже трясло как припадочного. Похоже, он всерьёз поверил в мою сказку про белого бычка, то есть про экспериментальную американскую пулю.

— Эх, видать, в другой раз пробовать придётся, — вздохнул я, засовывая наган в кобуру. — Излагай, Малявин.

Через четверть часа мы уже имели детальный расклад по местам базирования банды, попутно арестованный вывалил кучу другой полезной информации.

— Вот видишь, а ты боялся! — похвалил его Пётр. — Глядишь, за содействие органам скидка на суде будет.

— Только вы никому не говорите, что я своих сдал, — понуро попросил Малявин.

— Насчёт этого можешь не переживать. Раз на тебя напал приступ откровенности, поведай нам, Малявин, не ваших ли рук дело недавний обстрел угро из пулемёта и нападение на больницу?

— Не, Мамонт к этому отношения не имеет.

— Уверен?

— Уверен. Если бы с вас или с больнички можно было что-то взять, а так… ради форсу… Мамонт на такие глупости не пойдёт.

— Коль так, бывай, Малявин! Считай, что тебе очень повезло, раз товарищ Быстров не смог распробовать на твоём организме новую американскую пулю.

Мы вышли из камеры, сделали несколько шагов и беззвучно заржали, держась за животы.

— Ну и горазд же ты врать, Жора! Это же надо такое придумать: пуля со смещённым центром тяжести…. Попадёт в руку, выйдет из башки… А главное так серьёзно это заявляешь, что я чуть сам не поверил, — задыхаясь от хохота, выпалил напарник. — Бедный, Малявин!

Я приложил палец к губам.

— Тише ты!

— Хорошо, хорошо! Кстати, насчёт того, что Мамонт к тому нападению на нас и на Лёву не причастен… Думаю, Малявин не солгал. На Мамонта и впрямь не похоже.

— Тебе виднее, ты эту публику давно знаешь. Давай взглянем на нашего Сучкова, — предложил я. — Тут ведь такой бой был… Вдруг очухался?

Увы, пьяного официанта, похоже, не разбудил бы даже выстрел из «Авроры» над ухом.

— Спит, сволочь! — резюмировал Пётр. — Надо бойцов собирать, шмон по адресам устроить.

— Мамонт на дурака не похож, вряд ли туда после побега сунется. На его месте я бы сейчас залёг на дно и долго не отсвечивал.

— Он же не знает, что Малявин у нас и заложил все их малины. Да и всё равно проверить нужно. Авось, найдём что-то полезное.

Внутри здания угро и без того не блиставшего красотой, царил настоящий разгром: стены облупились от пуль и осколков, двери изрешечены или попросту выбиты. Правда, трупы бандитов уже успели убрать. К сожалению, не обошлось без жертв среди наших.

В коридоре мы столкнулись с пишбарышней Варей.

— Как вы? — участливо спросил я.

— Ох! Это было так страшно! Я думала — они сейчас ворвутся и застрелят меня. Спасибо, что спасли! — говоря это, она так посмотрела на Петра, что я сразу понял: девушка к нему неровно дышит.

Да и сам Пётр явно об этом догадывался, только не знал, что делать. Он неловко топтался на месте, а на его лице блуждала смущённая улыбка.

— Рад, что всё обошлось, — сказал я и, подхватив напарника за руку, потащил дальше по коридору к кабинету Художникова.

Там двое рабочих уже пытались поставить новую дверь, взамен той, что вышибло гранатой.

Начальник угро разговаривал с каким-то мужчиной, я не видел его лица, потому что собеседник Художникова сидел к нам спиной.

Увидев нас, Иван Никитович приветливо помахал рукой.

— Михайлов, Быстров, заходите. Как раз вы-то мне и нужны. Вот, познакомьтесь с товарищем из ГПУ. Будете с ним работать.

Его собеседник обернулся и обрадованно улыбнулся.

— Старые знакомые!

— Здравствуйте, товарищ Мышанский! — сказал я, протягивая руку чекисту, чью жизнь мы недавно спасли.

— Просто Григорий, — сказал он.

— Вижу, вы знакомы, — удивился начальник угро. — И когда успели?

— Мы вместе с товарищем Мышанским брали Кабанчика. Я докладывал вам об этом, — пояснил Пётр.

— Чем обязаны? — Я вопросительно посмотрел на сотрудника ГПУ.

Чекист замялся.

— Товарищам Быстрову и Михайлову можно доверять, — заверил Художников. — Это мои лучшие люди.

— В таком случае я попрошу вас до особого распоряжения держать в секрете то, что вы услышите, — сказал чекист.

— Можете не сомневаться, — сказал я.

— В конце прошлого года наши петроградские товарищи разгромили большую банду Васьки Кореня. Васька и часть его людей чудом смогли избежать ареста и скрылись из города. Как выяснилось, они осели в Ростове и теперь хотят подмять под себя власть в городе, а для этого им крайне необходимо громко заявить о себе. Нападения на угрозыск и отдельных сотрудников — часть их плана. Они даже придумали себе название — «Белая маска».

— Почему раньше не поделились с нами этой информацией? — спросил я. — Мы могли бы тогда подготовиться.