Железный Зад

Без сил он упал на скамейку возле бани и хотел уже было прикорнуть, но услышал женский соблазнительный голос, зовущий его в баню. Вмиг Владимир нашел в себе силы. Он скинул с себя одежду и вошёл в баню.

Как душисто пахли запаренные березовые веники! Не зря Владимир заранее их приготовил. Будет чем теперь удивить соседку! Не дожидаясь её, Владимир поддал пару и залез на полог поближе к потолку. Жар, как и алкоголь, его тоже не брал, но всё же он любил баню за целебные свойства. Да и было здесь всегда чем заняться, особенно если парился не один. Что-то скрипнуло. Наверно, то была дверь. Из пара вышла красивая женщина с распущенными волосами, которые еле прикрывали самые обворожительные места. Её глаза сверкали словно два изумруда. Второй раз за сегодня Владимир поддался их чарам. Одурманенный влюбленностью он спрыгнул с полога и оказался возле красавицы. Женщина взмахнула волосами. Владимир ощутил, как они обвили его и прижали к ней. Он не мог пошевелить руками, но это и не нужно было. Красотка сама впилась в него губами. Кровь взыграла в теле и разлилась по всем конечностям. Владимиру одного поцелуя было мало. Он с трудом оторвался от губ, чтобы укусить красотку за нежную кожу шеи, как вдруг услышал крик:

— Ах ты, стерва подпечная! Брысь!

Вслед за криком полетел железный ковш, который ударился об печь. Посыпалась кирпичная крошка. Пар вздрогнул и в открытой двери Владимир увидел бешеную голую соседку. Волосы на ней были растрепаны, глаза злы, а поза воинственна. Ни в какое сравнение она не годилась той красавице…

А какой красавице? Владимир ожидал, что к нему присоединилась соседка, а за неё он принял банницу, причем не самую лучшую. Чары рассеились, банница взвизгнула и, вскинув волосатые ноги, бросилась прятаться за печь. Соседка тоже не дура. Она набрала кипятка, окрестила ковш и плеснула крутой кипяток в логово банницы. Из-за печки послышался визг с проклятиями.

— А ты?! — крикнула зло соседка на Владимира. — Обжимаешься с нечистью?! Последний непьющий мужик на деревне и тот с нормальными бабами не спит! Лучше бы уж ты был бабником и алкашом!

Бешеная женщина ещё раз набрала кипятка, плеснула во Владимира и тут же вскрикнула. Сдуру она не поняла, что натворила. Кинувшись к нему, она заметила, что Владимир просто протёр глаза и выплюнул попавшую в рот воду. Снова поднялся бабий вой.

Короче говоря, Владимир в эту ночь пожалел обо всём на свете. Как его руки успели захватить одежду, он даже не понял. Только оказавшись дома, Владимир начал более-менее соображать, что произошло. Вспомнил он о баннице, которая его соблазнила, и о соседке, которую он хотел соблазнить, но ничего не вышло. И как он мог так сглупить? Теперь ему от соседки точно ничего не светит, завтра же на всю деревню растрезвонит о его половой принадлежности. Стыдно не будет, но и ничего приятного в бабских сплетнях нет. У него и до этого репутация была плоха из-за того, что он не бухает как все остальные мужики, а теперь и вовсе будет испорчена.

Владимир совсем приуныл. Где-то вдалеке хихикали русалки из-за пошлых шуток водяного. К дому кралась кошка, заслышав под крыльцом ужинавшую мышь. Небо приобрело розовый оттенок. Начинался новый день.

Глава 3

Шых-шых!

Шых-шых!

Методично повторялся один и тот же шум, словно чем-то елозили по поверхности. Владимир прикрыл уши, перевалился на другой бок, но лучше не стало. Грубый звук раздражал, не давал вновь уснуть. Владимир был вынужден проснуться.

Недовольный он вскочил с кровати, чтобы выписать нарушителю тишины пару затрещин, но наткнулся на подметающего полы веником домового. Сеня немного испугался, когда увидел, что на него двинулся рассерженный мужик, но мгновенно пришёл в себя и поднял веник.

— Это ты?

Вместо грозного голоса Владимир издал какой-то писк. Он прокашлялся и повторил вопрос нормальным голосом.

— А кого ты ожидал увидеть, разреши поинтересоваться! — начал ворчливо домовой. — Что-то я не могу припомнить, чтобы ты кого-нибудь в избу приводил.

— И ты туда же? Я пытаюсь познакомиться! Хочу привести в дом женщину, которая будет следить за хозяйством…

— Хозяин, уймись. Меня твоя жизнь не интересует, я всего лишь домовой и занимаюсь своими домовыми делами. Вот из полыни веничек скрутил. Запах должен отпугнуть блох.

— Каких ещё блох?

— Которых твоя облезлая кошка натаскала на себе!

Сеня в сторону печи махнул веником, где сидела Багира и тщательно вылизывала чёрного цвета шерсть.

— Да быть такого не может! Она чистюля.

— А я тебе говорю! — спорил домовой. — Ей никакого житья нет и нам скоро не будет.

Владимир сильно сомневался, что Сеня будет страдать от блох, но всё-таки решил помочь несчастной кошке. Он аккуратно взял ее за шкирку и вынес во двор. На улице, набрав воздуха, он хорошенько дунул на Багиру. Волоски зашевелились и маленькие козявки слетели от сильного порыва воздуха. Багира же, не ожидавшая такого обращения, одурела, но вытерпела пытку. Оказавшись опять на твёрдой поверхности, кошка удрала в один прыжок в кусты.

"Опять блох найдет и опять Сенька будет ворчать" — подумал про себя Владимир.

Он вернулся в дом. Жутко хотелось спать. Глаза сами собой закрывались, ноги еле держали. Владимир уже сел за стол, чтобы перебрать гречишную крупу от сора, но неведомым образом уснул, не успев открыть пакет. Разбудил его всё тот же Сеня, который, отобрав пакет с гречкой, вмиг перебрал её и поставил варить кашу. Последнее дело вроде как не входило в обязанности домового, но Владимир не мог здраво рассуждать. Он уже решил прилечь, но во дворе послышался громкий лязг ведра. Дурно замычала корова, взволнованно квохтали куры, а уж когда послышался визг дворового, Владимир сразу понял, что ему точно не дадут выспаться.

Он вышел на задний двор и увидел следующую картину. Корова, словно чего-то испугавшаяся, бегала по всему двору, сносив всё на своём пути. Куры еле успевали вылетать из-под копыт обезумевшей скотины. Тряся забор с сараем от топота коровы. За ней, в попытках её поймать, бегал Тимоша. Младший брат Сени пытался хоть как-то её остановить, то ловил хвост и летел вслед за ней, то кидал ей сохнувшее белье на глаза, надеясь, что этот фокус успокоит корову. Но ничего не выходило. Корова всё также носилась по двору, задевая алюминиевое ведро, которое под копытами потеряло былую форму.

Облокотившись на забор, неподалеку стоял Кешбек. Как обычно, он дымил самокруткой, наблюдал за творившимся концертом и со смехом прикрикивал на корову. Скотина, видимо, понимала речь казаха, потому как вместо успокоения начинала сильнее бесноваться.

— Давай, давай, копыта выше поднимай! Ага, вот молодчина! Теперь обратно развернись, ага, и Тёму на рога посади! Ага, правильно, пускай боится, хвостатый!

Владимир громко свистнул, но это не помогло. Тогда он, схватив моток веревки, бросился на корову, положил её на бок и скрутил копыта. Корова дико замычала и Тимоша поспешил успокоить животное.

— Э, чтоб вас черти драли, — сплюнул Кешбек, потеряв азарт.

Владимир подошёл к нему и дал хороший щелбан.

— Э, брат, больно же!

— Чтобы больше такого не было.

— А я-то здесь причем?

— Дашку подначивал.

Кешбек возмутился словами друга.

— Ты хочешь сказать, что корова понимает меня? — Казах приложил оба указательных пальца к голове, словно это были рога, и легонько боднул в бок Владимиру. — Му! Му! И выполняет мои приказы? Эх, брат, не зря про тебя говорят, что ты странный.

Владимир перестал улыбаться. Новость его неприятно удивила.

— Да про меня, вроде, всегда так говорили.

— Хех! Говорили, а вчера ещё и доказал, — гоготнул Кешбек. — Вся деревня на ушах стоит: Тимеркут с банной русалкой целовался!

Кешбек заржал, но быстро остановился, увидев поникшего Владимира. Он хотел было его приободрить, крепко схватить за плечо и встряхнуть, но не дотянулся. То ли сам был слишком короткий, то ли Владимир высокий. Пришлось казаху подбирать нужные слова для речи, что не всегда у него получалось.