Страница 4 из 11
— А что семья моя? Неужели никого не осталось? Ни одной живой души? — вот здесь я, наверное, перегнул, так как Варвара даже всплакнула.
— Сиротка, ты совсем, Володенька, — сквозь слезы сказала она. — Как привезли тебя сюда два года назад, так за тобой и смотрю. Ты все болеешь и болеешь... Хозяйство вот в порядке поддерживаю. Ты разве забыл про семью? Наверное, когда в комнате упал, головой приложился...
Так, все понятно — привезли ей барина в моем лице, вот над ним и кудахчет. Только мне непонятно почему я сам толком ничего об этом не помню? Может быть со временем воспоминания приходить начнут? Хрен его знает. Целостной картины у меня в голове пока не создается, все какими-то кусками. Такое ощущение, что над мозгами Соколова кто-то хорошенько поработал, чтобы его память частично пропала.
Разумеется, я могу заблуждаться, но пока слишком странно все это выглядит. Вот взять ту же войну. Ну хорошо, допустим Соколов не очень этой темой интересовался и каких-то деталей не знает, но кто напал и почему, молодой дворянин в семнадцать лет знать должен, правильно? Если бы у него с мозгами была беда это одно, а так вроде соображает... Ну, будем надеяться, что и здесь моя генетика ему на помощь придет и если есть какая-то травма, то мозг постепенно восстановится.
Я посмотрел на служанку, которая по-прежнему ревела белугой. Вот же тетка — ей плакать, что с горы катиться! Пора этот плач прекращать, нужно сменить тему.
— Про войну поговорили, с родней... будем считать тоже все понятно, ну а что с дорогой дальней?
После моего вопроса женщина всплеснула руками.
— Дорога! Точно, Володенька! Про письмо-то я и забыла совсем! Сейчас принесу!
Письмо? Какое письмо? О, Владыка империй! Неужели хотя бы по одному из моих вопросов меня ждет полная ясность и я что-то узнаю не от служанки? Даже как-то не верится.
Варвара вернулась в комнату, сжимая в руках сложенный вчетверо лист бумаги и протянула его мне.
— Это письмо от вашего батюшки, — пояснила она. — Сказано было передать его в день совершеннолетия, то есть когда вам семнадцать исполнится, а это сегодня.
Я развернул лист бумаги и начал читать. Письмо было написано от руки.
«Володя, сынок... Завтра на Красной площади меня казнят как заговорщика и изменника отечества. Хорошо хоть твоя мать и брат избегут этого позора... Плюй в рожу всякому, кто скажет тебе, что ты сын предателя и никогда не верь этому. Нас оболгали! Запомни эти фамилии и сделай так, чтобы они заплатили за свои преступления: Салтыковы, Морозовы и Болотовы. Если жив будешь — отомсти! Пусть подавятся собственной кровью ненасытные твари!
Крепко обнимаю и целую тебя, сынок...
P.S. Как исполнится семнадцать — езжай поступать в Мироходцы. Послужи Императору и отечеству в это тяжелое время — для тебя, как дворянина, это святой долг, помни об этом!
Да и нет у тебя другого пути...
Твой отец, Михаил».
Я перечитал письмо два раза, сложил листок и бросил его на стол. Так, ну вопросов по ходу дела становилось больше. Всего несколько минут назад все выглядело немного проще. Теперь, когда отец Соколова написал, что его семью оболгали, разумеется все заиграло совсем иными красками. Выходит, он не заговорщик...
Ну, это при условии, что он не врет своему собственному сыну. С другой стороны — зачем ему врать? Нет, похоже на правду. Да и в памяти у Владимира отложились воспоминания о богатой жизни, так что фраза о ненасытных тварях может быть вполне уместной и у рода Соколовых было что забирать...
Так, с этим в любом случае будем потом разбираться. Во-первых, месть это такая история, которую подают холодной; во-вторых, на это деньги нужны, а их сейчас нет; в-третьих, пока это все преждевременно — с мечом наголо в атаку не побежишь, здесь соответствующее планирование требуется.
Я глянул на Варвару, которая сидела и смотрела на меня как улитка — грустным и печальным взглядом, лишь иногда утирая слезу. Интересно, она письмо читала? Хотя зачем спрашивать, все равно ведь соврет. Скорее всего читала, женщины народ любопытный.
— Вот еще, — сказала она и протянула мне перстень. — Ваш, дворянский. Тоже велено передать.
Я взял кольцо и посмотрел на герб: летящий серебряный сокол на алом поле. Интересно. В прошлой жизни у меня на гербе тоже была птица: черный ворон на золотом поле — герб Дома Красс. Забавное совпадение или демоница напроказничала? Не знаю, не знаю. Я надел перстень на безымянный палец правой руки — он оказался самую малость великоват. Нужно будет попросить ювелира, чтобы подогнал по размеру, а пока поношу на среднем.
— Откуда у тебя письмо и перстень?
— Давно еще Заплатин привез, Тимофей Александрович, — ответила Варвара и посмотрела на меня так, будто мне это должно было все объяснить. — Поверенный семьи вашей.
— Ну, допустим, — кивнул я и в моей памяти действительно всплыл какой-то улыбающийся седой мужчина лет пятидесяти. Толком я его не помнил, лишь какие-то отрывочные воспоминания. Впрочем, они были положительными, скорее нашей семье он был другом.
— Сказано еще передать, что с этого момента вы полностью вступаете во владение движимым и недвижимым имуществом, — радостно добавила служанка. — И деньгами всеми теперь в банке можете пользоваться по своему усмотрению.
Ага, было бы еще чем владеть и пользоваться, а так имущества-то этого с гулькин нос и денег, наверное, тоже. Ладно, с этим будем потом разбираться, сейчас не хочу. Да и вообще, надоело мне со своей великоразумной служанкой беседовать и бредни всякие про дырки между мирами слушать — поужинали, кофейку попили и хватит на этом.
Судя по тем мыслеобразам, которыми была наполнена моя голова, технический уровень этой планеты по стандартам моей родной Вселенной находился на стадии «средний минус», а значит память меня не обманывает...
— Слушай, Варвара, я вот что-то не пойму, а где мой ноутбук и телефон? Я понимаю, что живем небогато, но вроде как у меня все это было?
— Вообще-то врач советовал держать компутер от вас подальше, — настороженно сообщила мне женщина. — Ваши головные боли и температура...
— Тащи его сюда и не беси меня.
Служанка задохнулась было от возмущения, но затем как-то сникла, вздохнула и встала из-за стола.
— А еще врач сказал, что...
— И мой телефон тоже, — добавил я, не дав ей закончить. — Теперь я сам себе доктор.
После того как Варвара с траурным лицом выдала мне все электронные устройства, которыми владел Соколов, я узнал, что сейчас почти полночь и велел меня не беспокоить. Ну, а когда я вошел во всемирную сеть, которая здесь называлась «интернет», то выпал из жизни до утра.
Время, проведенное за компом, напрасно потраченным не было. Поэтому через несколько часов я обладал практически всей информацией, которая меня интересовала и требовала ответов в первую очередь.
Во-первых, я выяснил все, что касалось истории с казнью моей семьи. Исходя из официальной точки зрения, заговор все-таки был и состояло в нем несколько влиятельных фамилий, среди которых числились не только Соколовы. Раскрыт он был благодаря стараниям имперской тайной канцелярии и личном участии тех самых Салтыковых, Морозовых и Болотовых, которые издавна стоят на страже интересов императорской фамилии Романовых.
Пишут, что все преступники дали признательные показания и были казнены. Ну, это мне известно. В результате этой истории полетело очень много голов, а что касается меня — то сослали по малолетству в Ветрово.
Имущество преступников изъято в пользу империи, с последующей аукционной продажей, а вот фамилии, участвовавшие в раскрытии заговора, с тех пор сильно возвысились и получили невиданные привилегии. Кстати сказать, часть изъятого имущества тоже оказалась в их владении.
В общем все понятно, прав отец Соколова, история темная — здесь разбираться нужно и если его действительно предали, то кое-кому по заднице надавать стоит обязательно.