Армия Зла

Меня тянет туда. В место, где не по моему приказу, но моей рукой впервые пролилась кровь. Прошло достаточно времени и все следы пожара устранили. Не осталось ни чучел, ни роскошной мебели. Новая обстановка юной принцессы смотрелась довольно скромно. Односпальная кровать, сундук рядом и стойки для оружия. Единственный предмет декора — почерневший в огне короткий клинок, бережно уложенный на подушку из красного шелка, закрепленную на полке. Этот небольшой мемориал в честь покойной воспитательницы был повешен там, где-то когда-то торчали из стены оленьи рога.

Орина стояла напротив. Светлые волосы забраны в хвост, короткая рубаха из темно-зеленой ткани облегает стройную фигуру. Девушка сосредоточенно изучала небольшой предмет, который держала на ладони. Диск серебристого металла, будто сплетенный из тонкой проволоки. Сложные пересечения образовывали затейливый узор. Блики света блуждали по металлическим нитям словно в лабиринте. В центре располагался крупный драгоценный камень размером с человеческий глаз. Не разбираюсь, но предположу, что сапфир. Свет странно преломился в нем. Казалось, что камень не только отражает, но и сам испускает бледные лучи. Возможно, так оно и было. Что если в руках Орины магический артефакт наставницы? Второй рукой девушка провела над диском. Можно было заметить тонкие мерцающие нити, которые тянутся от камня к ее коже. Секунд двадцать девушка почти касалась драгоценности. За это время лицо ее менялось от спокойствия к напряжению. Губы сжаты, веки чуть дрожат, лицо покраснело. Складывалось впечатление, что ей очень и очень больно. Затем Орина таки отдернула руку. Пальцы дрожали и сокращались будто под действием тока.

— Спокойно, дитя, спокойно. — тихий голос принадлежал эльфу, с которым девушка общалась на похоронах. Ни Орина, ни я не заметили, как он вошел.

— Ты бы стучал, Ульдин.

— Отсюда веет силой. Я знал, что ты опять упражняешься, но упорством не всегда можно достичь гармонии. Твой дух в смятении. Искусство Познания стихий нельзя постичь в таком состоянии.

— У меня слишком мало времени. — возразила девушка. — Он жив, он собирает войска и все попытки отца избавиться от него руками Сената… Пустая трата золота. — Орина повернулась в сторону эльфа, заметную часть лица которого закрывала ткань. — Отец и Аргаил так любили Империю. Восхищались ей. Мечтали сделать нас такими же. За свою жизнь я видела двоих, кого называют героями Империи. Антавия Карра и Михаира. Первый толкнул моего брата на предательство и пытался начать войну ради собственного обогащения. Второй… Убил моего брата и сейчас начнет эту войну. Таковы лучшие люди их Империи. Это те, на кого мне надо равняться?

“Это ты еще Стилиона не видела, девочка” — усмехнулся я. — “Вот уже великий гуманист. Жаль, что ты его не знаешь. Он, кстати, о твоем существовании в курсе. Один раз предлагал мне на тебе жениться, второй раз — убить. Сомневаюсь, что оба варианта тебе очень понравятся”.

Орина же продолжала свою отповедь.

— И сколько бы зла Империя не сделала Северу, найдутся те кто восхищается ей. Отец так уж точно. Вас же, мирно живших рядом сотни лет, считают злыми колдунами.

“Ну так все верно. Геор восхищается Империей несмотря на все зло, потому что сам та еще мразь и хочет также. Всех угнетать и порабощать. Цивилизация для него прежде всего власть, хорошо управляемое государство и послушная армия. Поэтому он равняется на Империю, а не горцев-отшельников”.

— Кейстах подвергся набегу. — тихо произнес Ульдин.

— Имперцы?! — обеспокоенно спросила Орина.

— Сэйфы. Многие из этих разбойников сейчас стекаются на Север. Тяжелые времена наступают. Если не одолеть Империю сейчас, то Север уже никогда не будет прежним.

“Ооо, это я вам гарантирую. Раз вы так замечательно скопировали имперские фишки, то может пора просто стать частью Империи?”

Так. Ладно, подглядывать, конечно, веселое занятие, но могу ли я извлечь какую-то серьезную выгоду из данного видения? Подсмотреть не душевные терзания дочурки, а какие-нибудь замыслы папани? Например, с кем из Сената он связан. Полезная была бы информация. Могу ли я перемещаться?

Мне без проблем удалось передвинуть свой взор, как это обычно делал в режиме стратегии. Разве что “камера” пылала чуть медленней. “Я” оказался между эльфом и Ориной.

— Не двигайся. — вдруг строго приказал Ульдин.

— Враги?

— Я чувствую присутствие зла. — произнес эльф.

Это он, кажется, про меня. Блин. Я уже надеялся, что в таком режиме меня не обнаружить. Однако это означает, что я испытал не просто видение. Какая-то часть меня перенеслась во дворец Геора.

— Развеять и отсечь! — воскликнул эльф.

Белая вспышка заслонила мой взор. Звуки сменил мерный гул. Я будто летел сквозь тоннель, только в конце был не свет, а наоборот тьма. Удара не было. Будто попал во что-то мягкое и вязкое. Затем ощутил запах сырой земли. У меня снова было тело, которое лежало где-то в траве. Холодные капли росы падали мне за шиворот. Я поднялся, привыкая к темноте. Вокруг была лесная чаща. Произошедшее дальше я ожидал. Сзади на плечи мне легли бледные ладони, мягко скользя поверх одежды.

— Все думал когда ты вернешься…

— Я никуда не уходила. — обыкновенным своим хриплым шепотом ответила Лав. — Это ты был слишком занят там наверху, чтобы посмотреть на нас вниз.

— Можешь мне кое-что объяснить? Тот жар, что накрыл меня после видения… Великое Пламя?

— Какой ты хороший собеседник. Сам спрашиваешь. Сам отвечаешь.

— Насколько такой контакт опасен для меня?

— Не самая опасная вещь в твоей жизни. Чародеем от таких капель силы не стать. Но твоя сущность пока противится им.

— Если найду эту Ларэн в списке войск и уволю ко всем чертям, то наша связь разорвется?

Лавертия рассмеялась.

— Стратег спрашивает у меня как работает его сила? Какая шутка. Я противоположность началу, из которого рожден твой дар.

— Ну а вдруг ты знаешь… Ладно. Разберусь.

— Но кое-что я заметила…

— Слушаю.

— Как мне нравиться интонация, с который ты это сказал… Может, еще все получится… Идем! Здесь недалеко.

Она схватила меня за руку и с хохотом потащила за собой в темный лес. Черное одеяние и волосы ведьмы тонули во мраке. Я видел перед собой лишь бледный силуэт ее шеи. Ноги мои цеплялись за корни, ветви хлестали по лицу, но боль во сне казалась приглушенной.

— Что там?! — кричал я вслед ведьме, но не получал ответа.

Мы замерли так резко, что я налетел на нее, повиснув на плечах, а Лаа даже не шелохнулась, слово выкопанная в землю.

— Смотри…

Мы вышли к окраине просторной поляны, служившей лесным святилищем. Какие-то странные исковерканные монстры копошились здесь. Серые грязные тела, горбатые спины, длинные руки с когтями. Они раскладывали пучки трав и другие ритуальные предметы вокруг огромного идола. Трехметровая статуя изображала монструозную женщину. Вместо волос змеи, за спиной крылья, рот оскален длинными клыками. Между каменных грудей с торчащими сосками зияла чернота. Явно не просто трещина, а так и было задумано.

— Неридия? — спросил я.

— Черная Госпожа… — усмехнулась Лав. — Черная Мать. Только подумать… Есть люди, которые ей поклоняются. Она ведь хотела всех вас истребить. И попыталась. И были мор, тьма и плач. А теперь…

На темную болотистую поляну в сопровождении факелоносцев вышли трое женщин. Босые, в легких накидках, едва прикрывающих наготу, а распущенные волосы украшали даже не венки, а целые сплетенные короны. Однако вместо свежих цветов там были гнилые, увядшие и почерневшие бутоны, сорная трава, колючие ветви, ядовитые ягоды.

— Ты говорила, ведьм на Севере нет. Думаю, что эти девушки считают иначе. — пошутил я.

— Они служанки, лишившиеся госпожи за долго до своего рождения. Бедняжки… Не пониманимают своего счастья.

Тем временем на поляне начался какой-то ритуал. Ведьмы пели, выливали перед статуей заготовленные отвары.

— Ты когда-нибудь думал почему людей так тянет к магии. — прошептала Лав. — Ведь убивать, соблазнять и обманывать можно без неё. Часто это проще. Но многие даже не попробуя другие способы, взывают к силам вне их понимания. Все из-за ощущения власти. Магия соблазнительна тем, что делает врага беспомощным. Как разбойник с особым удовольствием наносит удар в спину, как вор трепещет при мысли о краже, так заклинатель убивает непосвященного и наслаждается его беспомощностью. Тебе близки эти мысли?

Конец ознакомительного фрагмента.