Страница 41 из 58
В следующих тавернах я узнал, почему корабли в сторону Лавроша не ходят — лоддроу не то их топят, не то грабят. В общем уже пара десятков кораблей не вернулась из плавания, и хоть доказательств прямых нет, но все грешат на этих амфибий.
— Мне нужно в Лаврош, — обратился я к местному владельцу таверны и по совместительству бармену.
Он оглядел меня и кивнул в сторону камня перед нами, я без лишних слов положил руку и за следующие несколько секунд влил в него силу в качестве оплаты.
— Займи столик и поужинай, придётся подождать.
Не мне спорить и возмущаться, так что я занял столик и заказал ужин. Почти сутки без полноценного питания, так что ел с удовольствием и за двоих. Ещё час после ужина мне пришлось ждать, когда ко мне подсел капитан и стал внимательно меня разглядывать. Сам он выглядел так, как будто только что вернулся из длительного плавания: заросший, уставший, но в глазах огонёк.
— Слабоват ты для того, кто хочет в Лаврош, — первое, что он сказал, когда разглядел на мне повязку. — Но тебе повезло, у меня уже есть Зелень и ты можешь присоединиться в качестве команды к кораблю.
Зелень — это люди с третьей мерой, понял я. Я молча разглядывал его и обдумывал ситуацию. Из меня член команды — это то ещё недоразумение. Капитан как будто прочёл мои мысли и устало хохотнул в голос, а тем временем ему принесли его ужин, который он не заказывал, но его явно тут давно знали.
— До управления кораблём я тебя не допущу, но спать будешь в тех же условиях, что и команда. Условия не для неженок вроде тебя с чистыми руками и отсутствием мозолей. Сильная качка, двухразовое питание, это если повезёт, и ничего горячего.
Он говорил не то про напитки, не то про обед.
— Идём на предельной скорости, и если у тебя морская болезнь, то это твоя проблема. Оплата восемь мер, четыре сразу, а четыре — по прибытии, как восстановишь силу. Если придётся сражаться, то вкладываешь все свои силы без остатка, и это не снимает размера оплаты. Всё, что скажу делать — выполняешь как раб, беспрекословно, а за каждую провинность и оплошность штраф в четверть меры.
— Насколько быстрый у тебя корабль? — единственное, что меня интересовало.
— Самый быстрый, что ты можешь себе представить и вообще нанять здесь.
Ну, представить я себе могу многое, остаётся только надеяться, что он сам понимает, о чём говорит.
— Доплывём за три дня, а если с «ветерком», то и за два.
— Меня всё устраивает.
— Уходим перед рассветом, с отливом. На ночь оставайся тут, и за тобой придут. Первую часть оплаты произведёшь сразу утром.
С одной стороны, всё оказалось просто, а вот с другой, — дороговато. Он потребовал полную плату силой, которую может создать человек со второй мерой — восемь единиц, и лишь разделил платёж на две части. Очень надеюсь, что его корабль один из тех красавцев, что я видел, с многопарусной мачтой. Мой будущий капитан быстро перекусил и ушёл, а я обратился к владельцу таверны.
— Мне комнату на ночь, да и провизии в дорогу.
Помимо прочего мне ещё свободно дали два камня, способные накапливать силу, свой я подарила Афродите. Уже в комнате по четыре единицы силы влил в каждый камень, чтобы не было недоразумений. Ощутив, что они наполнены, я улёгся спать. С оплатой, значит, проблем не будет, да и чувствовал я себя отменно, спасибо жрецам Лавроша, что так любезно предоставили мне силу.
В четыре утра меня провожали до нужного мне корабля. Не выспался, но ещё успеется, раз на корабле от меня никто ничего не ждёт. Самый быстрый корабль, который я только мог себе представить, по мнению капитана, оказался как две капли воды похож на большое корыто, к которому приставили мачту с одним большим и малым парусом. Одна каюта для Зелени, и в трюме несколько отделений, в одно из которых меня и проводили. Досадно, впрочем, я об этом уже догадывался, когда с самого утра в таверне взяли плату. Значит, чтобы не передумал и не соскочил. Капитан судна меня игнорировал и готовился к отплытию. Три дня. Он назвал срок до Лавроша, и если вдруг Зелень плывёт в другой город, а я по остаточному принципу на обратном пути, то ему конец, впрочем, как и его команде.
Я боюсь открытых океанов, а выходить в него на подобном корыте страшно ещё больше. Сидеть в неизвестности в замкнутом пространстве, тем более. Так что я сидел на палубе и со стороны наблюдал за тем, как эта посудина набирает ход и покидает воды Труфула. Команда шесть человек и капитан. Кто был в каюте, я не видел, зелень пришла раньше и за несколько часов пути ни разу не вышла.
После отплытия ко мне подошёл капитан.
— Хорошо плывём, только очень медленно, — заметил я.
— Идём… Не плывём, а идём.
— Не, иду я быстрее, чем мы плывём, и я очень надеюсь, что это не до конца плавания.
— Лучше надейся, что до конца.
Капитан ушёл, а я улыбался, слушая его ругань: «Сухопутная крыса, мы не плаваем, а ходим…», а затем и не заметил, как море меня укачало, и я уснул: организм брал своё.
*****
— Что ты видишь?
Спросил меня старик, не оборачиваясь и продолжая играть. С его струн срывался ветер и со звуком улетал вдаль. Я вгляделся вдаль, но не знал ответа. Я много чего видел, но про что меня спрашивают? Я видел его, ветер, равнины, облака…
— Что ты видишь? — повторил он, всё так же продолжая играть, не оборачиваясь.
А что я вижу? Я огляделся по сторонам, но не находил ничего необычного. Более того, стоило мне только отвернуться, как я тут же забывал, что видел перед этим. Я ещё раз оглянулся, но даже не смог осознать, что изменилось, и видел ли я уже это, или картина изменилась?
— Открой глаза.
Я проснулся и резко открыл глаза. Вокруг слышался смех, и я хотел оглянуться, осмотреть обстановку, но не мог этого сделать, да даже моргнуть не мог. Глаза как будто насильно открыли и шею зафиксировали, заставляя насильно смотреть в одном направлении. Я глядел в эту сторону, но всё так же не мог разглядеть что-то необычное. Глаза от сухости уже стали слезиться, закрывая видимость ещё больше.
— Мастак ты поспать, почти десять часов, — кажется это был голос капитана.
— Что ты видишь? — спросил я его, не оборачиваясь, и то, что меня волновало больше всего.
Я не привык разглядывать объекты в морской дали, и зрение долго перестраивалось, а вот капитан был приучен, он проследил за моим взглядом и тут же выругался.
— Лоддроу… слишком рано.
Лишь после его слов я смог закрыть глаза и расслабить шею, несколько секунд стоял с закрытыми глазами, чтобы их увлажнить, достал бинокль, и то, что я разглядел, мне не понравилось — три судна с вёслами шли явно нам на перехват, и они в разы быстрее нас. Приплыли, значит.
Капитан вернулся с камнем и потребовал напитать его силой, а сам удалился. Спустя четверть часа наша скорость стала расти, чему я очень удивился: парус убран, а скорость растёт. Заглянул за борт, но и там ничего не увидел, у нас как будто появился винтовой гребень, который разгонял нас. Из каюты вышел мужчина в возрасте, нашёл взглядом капитана и направился к нему, чтобы прояснить ситуацию.
А вот и зелень пожаловала и забеспокоилась, только наш «вежливый» капитан и её послал подальше, а сам он был сосредоточен на том, чтобы спасти всех нас. Курс он изменил и скорость увеличил, которая всё ещё продолжала расти. Здесь мера силы заменила технический прогресс, вот и винтовой двигатель может заменить, и оружие, вспомнил я взрывные камни, что принесла Изула, один из которых я взял себе. Не с целью того, чтобы пользоваться, уж как военный я прекрасно понимал, что неправильное использование сложного оружия — это очень опасно, а вот изучить его, и если получится, то понять принцип его работы и создания.
Два часа наш капитан оглядывался назад, и впору было расслабиться, так как мы оторвались от погони, по крайней мере в бинокль я уже никого не видел, но у капитана свой опыт и свои глаза, и если он напряжён, то, значит, есть причина. Пока он смотрел назад, я смотрел вперёд и выискивал опасность спереди, ведь нас так могли загонять в ловушку, в любом случае от первоначального курса мы ушли. Да и слова капитана о том, что лучшее для нас — это не изменять скорость корабля, стали понятны: это экстренный режим.