По местам стоять

— Слушаюсь, — ответил он, ей заводя машину.

Машина медленно выехала со двора. Проехав небольшой участок второстепенной дороги, они выехали на основную автомагистраль и машина, плавно набирая скорость, помчалась по ней вперед. Не прошло и получаса, как они прибыли на место. Атомоход стоял на своём месте. Кроме дежурного по кораблю и вахтенного у трапа, все люди были на борту, они отдыхали в своих каютах. Лэйба Великолепный поднялся с гостями на борт и разбудив капитана, приказал срочно выходить в море. «Как прикажете, выходим через полчаса», — ответил капитан. Он был приучен, не задавать лишних вопросов и это правильно. Мудрая истина: «Чем меньше знаешь - тем крепче спишь и дольше живёшь». А король Лэйба Великолепный её нарушил, захотел прикоснуться к сакральным знаниям и теперь, как вульгарный вор, был вынужден спасаться бегством. Утешало, только-то, что пока чаша Грааля находится у него на бору, атомоход не уничтожат. Слабое, конечно утешение, но все же лучше, чем никакого. И вообще, в чём ценность этой чаши, если её нектар уже и так сделал их бессмертными... Надо было более подробно расспросить об этом госпожу Браун.

Лэйба Великолепный приказал накрыть для завтрака бак в кают-компании и пригласить на завтрак Еву Браун. Её слугу было велено к завтраку не звать. Лишние уши там были ни к чему. Итак, наломали дров дальше некуда.

— Присаживайтесь, фрау Ева, позавтракаем, — подвигая ей баночку сказал Лэйба Великолепный, когда госпожа Браун вошла в кают-компанию. — Я такой голодный, что готов съесть целого быка. Вы меня извините, но ваше меню из морепродуктов, меня ещё больше укрепило в мысли, что без куска хорошо прожаренного куска мяса жизнь не совсем полноценна. А Вы, как думаете?

— В том, что Вы хотите кушать, Лёха, нет ничего удивительного. Вы неделю были без сознания и ничего не ели. А по поводу хорошего куска мяса, Вы даже не можете представить, как мне его там не хватало. Прикажите подать и мне ростбиф с кровью.

— Браво. Это хороший выбор. Сейчас принесут. А пока… не выпить ли нам настоящего французского шампанского или Вы в утренние часы предпочитаете какой-то другой напиток?

— Налейте мне простой русской водки или спирта… Надеюсь, эти напитки у вас есть на лодке?

— Должны быть. Давно не пили водки? — удивился Лэйба Великолепный.

— Давно. Если мне память не изменяет, — на мгновение задумалась госпожа Браун, — последний раз меня ею угощал советский разведчик штурмбаннфюрер Штирлиц, под малосольную балтийскую килечку на куске бородинского черного хлеба…

— Изволите шутить?

— Со Штирлицем? Конечно. А вот с советским разведчиком — нет. Вы не представляете, как всё в окружении нашего любимого фюрера было всё переплетено. Мне тогда казалось, что там все работали на Советы…

— Давайте фрау Ева оставим эти дела давно минувших дней нашим историкам, меня интересует сама чаша Грааля. Зачем Вам она, не проще ли Вам отдать её вашему фюреру, а самой жить земной жизнью, так, как вам хочется?

— Не проще. Дело в том, что каждые десять лет надо пить нектар этой чаши…

— А если не пить, что наступит старость?

— Старость не старость, но если не выпить вовремя нектара, то очень быстро наступает слабость и апатия. Человек ничего не хочет, он живёт, как овощ.

— Тогда конечно — чашу Грааля возвращать нельзя. Но вот, куда же нам самим спрятаться, чтобы они нас не нашли? — задумался Лэйба Великолепный.

— Не знаю, как Вы, а я не собираюсь прятаться. Наоборот я готова дать расширенное интервью. Когда мир узнает, кто прячется подо льдами Антарктиды и мечтает о реванше — я думаю, что им останется недолго жить. Я начерчу схемы подводных тоннелей и минных полей Новой Швабии и, тех мудаков, захватят врасплох. А не пора ли нам, Лёха, отведать настоящей еды? — неожиданно прервала свой рассказ госпожа Браун, увидев в руках гарсунщика поднос с дымящимся говяжьим ростбифом и потный от холода графинчик с водкой. — За что будем пить?

— За знания, — разлив водку предложил тост Лэйба Великолепный.

— Нравитесь вы мне русские своими короткими, но ёмкими по содержанию тостами, — махнув рюмаху с водкой философски заметила Госпожа Браун.- Наливай Лёха по второй… И давай на ты.

— Ну, тогда на брудершафт…

— Как скажешь, милый…

По пустому запотевшему графинчику одиноко стекала последняя капля.

13

Атомоход без особых приключений выбрался из холодных антарктических вод, вошёл в теплый Гольфстрим и уже через неделю они были на своей запасной базе, о которой кроме капитана атомохода и самого Лэйбы Великолепного не знал никто. Госпожу Браун с её слугой он ещё раньше высадил в одном из крупных портов Австралии, где она, поселившись в шикарном гостиничном номере, собрала большую конференцию масс-медиа, как и обещала корреспондентам, дала развёрнутое интервью. Какой взрыв произвело её интервью, Лэйбу Великолепного не интересовало, он решил временно отсидеться. Запрятав атомоход на секретной базе, он отпустил в отпуск всю команду и вместе с капитаном улетел в Украину, где бушевал очередной Майдан, и где его могли искать меньше всего. Чашу Грааля он отдал Еве Браун и решил положиться на свою судьбу. Останется бессмертным — хорошо. Нет — значит не судьба. Это лучше, чем вечно прятаться от ищеек Бормана. Вспомнил он и того человека со шрамом на лице — супердиверсанта оберштурмбанфюрера СС Отто Скорцени. Тот хотя и постарел, но опыта и сноровки не растратил. Чаша Грааля у Евы Браун — вот пусть её и ищут, а он будет им поставлять по льготным ценам наркотики. Так он всё и объяснил Борману во время сеанса связи. Тем ничего не оставалось, как согласиться. Тем более, что после интервью Евы Браун на них спустили всех собак и им было не до мести какому-то королю.

В Украине король Лэйба Великолепный купил себе и своему капитану виллу под Одессой и зажил скромной жизнью рантье. Если они хотели развлечься, они летали в Ниццу. Там Лэйба Великолепный тоже прикупил себе большую виллу и приглашая на вечеринки элитных блядей из шоу-бизнеса, отрывался по полной программе. Когда надоедали блядские гулянки он шел в казино и сутки напролёт просиживал там за карточными столами. Выигрыши чередовались с проигрышами, но это нисколько не волновало Лэйбу Великолепного. Денег у него было столько, что он не знал им точного счета. Финансовыми делами занималась команда юристов-финансистов, а он только получал еженедельные отчеты в какие банки или в бизнес проекты они вложили или инвестировали его деньги. Самое сложное — это заработать первый миллион, потом всё намного проще - деньги сами делают деньги.

Иногда в кошмарных снах Лэйбе Великолепному опять снилась его служба в советском флоте и он просыпался в холодном поту и пил по-черному, пытаясь вытравить из памяти тот ужас, когда его с товарищами зажравшиеся офицерьё с сундуками-мичманами держали за бессловесное быдло.

Чтобы, как-то сгладить свои воспоминания, он вывез из России себе несколько рабов из числа бывших советских флотских офицеров в отставке и, подсадив их на наркотик, заставил работать у себя на вилле дворниками и садовниками. Время от времени он развлекая своих гостей устраивал в своёмпоместье парады. Одетые в побитые молью офицерские мундиры бывшие офицеры маршировали мимо развалившегося в шезлонге бывшего матроса, а теперь короля Лэйбы Великолепного и, раздирая свои щербатые рты, орали советские песни и особенно его любимую — за штормовые моря, в которых волна голубая поёт. Иногда он разрешал им упиться в хлам и бывшие офицеры, на потеху его гостей, устраивали мордобой, доказывая друг другу, кто из них на советском флоте был самый крутой и сколько вражеских кораблей каждый из них утопил в пивной кружке…

Жалко, что с ними нельзя было поиграть в любимую советскими офицерскими женами игру в слоники — это когда матросики по приказу их алкоголиков мужей маршировали и бегали марш-броски в противогазах. Как-то он уступил просьбе одной из полусветских блядей и одев на хари бывших офицеров противогазы, заставил их на жаре маршировать… Ничего хорошего из этого не вышло — двух человек еле откачали. После этого бывший матрос, по мере возможности, берёг своих рабов. Не потому, что их было жалко, просто это было хлопотно — хорони, потом вези новых… Но, какие могут быть хлопоты с похоронами — за борт с колосником на ногах и вся недолга. И всё равно — добрый он был по своему, потому и берёг своих рабов.