Опасная работа

ГЛАВА VIII

Исподтишка наблюдая за Индреком, методично отрезающим тонкие ломтики от буханки черного хлеба, я все отчетливее понимала, насколько серьезную беду я на себя навлекла по вине дурной головы, в полном соответствии с народной мудростью не дающей покоя ногам. Однако, заниматься ретроспективным анализом и самозабвенно рефлексировать по поводу допущенной мною фатальной ошибки, было уже поздновато: меня в одинаковой степени не вдохновляла как незавидная участь безымянного трупа, собранного по частям в мешок и выброшенного где-нибудь на обочине, так и не менее печальная доля заложницы одержимого бредовыми идеями маньяка, но всё же второй вариант выглядел гораздо предпочтительнее, так как он хотя бы внушал слабую надежду на благополучный исход. Одним словом, ссориться с Индреком мне сейчас было не просто невыгодно, но и смертельно опасно, поэтому я старательно делала вид, что готова оказать ему любую посильную помощь, укладывающуюся в рамки правового русла. Между тем, в глубине души я по-прежнему ждала подходящего момента, чтобы тайком позвонить в полицию или, на худой конец, намекнуть маме о наличии срочной необходимости обратиться в правоохранительные органы – поведение Индрека по отношению ко мне явно выходило за грани дозволенного, а его туманные упоминания о предстоящем мне знакомстве с некими «ритуалами» и вовсе порождали во мне целую бурю нехороших предчувствий.

Сам же Индрек в настоящее время с аппетитом поглощал собственноручно пожаренную яичницу с помидорами и ветчиной, и, по всем признакам, считал наглое вторжение на территорию моей частной собственности полностью оправданным. Во всяком случае, ел он спокойно и неторопливо, тщательно пережевывая каждый кусок и со звоном орудуя столовыми приборами, как если этот обед был для него всего лишь будничным приемом пищи. Впрочем, некоторые отголоски тревожной настороженности я всё-таки заметила: блеклые, невыразительные глаза Индрека периодически темнели на пару оттенков, и из светло- голубых превращались в грязно-серые, цвета затянутого мрачными тучами небосвода. Не знаю, что за разновидность контактных линз он использовал, но мне упорно казалось, что эти хамелеоновские метаморфозы помимо яркости освещения также зависели от текущего состояния эмоционального фона носителя, и, если судить по глазам Индрека, то этот фон отличался исключительно высоким уровнем нестабильности.

В «домашней обстановке» Индрек выглядел другим человеком, но я прекрасно сознавала, что все кардинальные расхождения с привычным обликом носят сугубо внешний характер. Внутреннее содержание со стопроцентной вероятностью не претерпело ни малейших изменений, а длинные волосы и обманчиво расслабленная поза навряд ли были способны ввести меня в заблуждение, особенно после того, как Индрек потянулся за ножом, чтобы отрезать еще хлеба, и я непроизвольно содрогнулась, вспомнив холодное острие, еще недавно вплотную упиравшееся мне в бок. На первый взгляд, мой незваный гость объективно не обладал выдающимися физическими данными: никаких бугрящихся под простой черной футболкой мышц, мощного богатырского торса и бычьей шеи, да и рост у него был весьма среднестатистический, если уж на то пошло. Но вот только каждое движение Индрека больше напоминало молниеносный бросок, а его жилистое, подтянутое тело идеально вписывалось в образ тренированного бойца, наделенного не только грубой животной силой, но и природной гибкостью вкупе с безукоризненной реакций, многократно отточенной до автоматизма. Казалось, Творец не просто пожалел на Индрека красок, а намеренно наделил его совершенно безликими чертами, чтобы те надолго не задерживались в памяти. Правда цель Создателя была мне до сих пор не ясна, однако, не зря же выражение о «неисповедимых господних путях» уже столько лет подряд не теряло актуальности.

Одноразовую пластиковую посуду, приобретенную в комплекте с продуктами, Индрек сложил в пакет, завязал полиэтиленовое вместилище мусора тугим узлом, и удобно откинулся на спинку стула. Стул протяжно заскрипел, будто на него умостился здоровенный бугай весом в полтора центнера – видимо, расшатался от старости, он ведь еще моим родителям верой и правдой столько лет служил, а с учетом моего удручающего финансового положения, будет теперь и дальше стоять у меня на кухне, пока не развалится на части. Индрек резко выпрямился, заставив многострадальный стул издать целую серию душераздирающих завываний, и неожиданно поинтересовался:

– Почему ты ничего не ела? Сейчас мы с тобой уйдем из дома, и вернемся обратно в лучшем случае поздно вечером. Предупреждаю сразу, твои жалобы на голод и холод, я даже выслушивать не буду. Я предоставил тебе достаточно времени, чтобы поесть и переодеться, но ты потратила его в холостую. Имей в виду, балласт мне не нужен. Если ты собираешься ковылять за мной на шпильках и капризным голоском требовать немедленно отвести тебя в ресторан, я буду вынужден задуматься, а настолько ли мне важно твое содействие.

–Мне кусок в горло не лезет, – призналась я, – не могу ничего проглотить.

–Бывает, – с внезапным пониманием кивнул Индрек, – тогда быстро собирай походный сухпаек. Оптимальный набор получается из шоколада и сухофруктов, занимает мало места и содержит необходимое число калорий. Есть у тебя?

–Вроде что-то было, – неопределенно повела плечами я, для пущей уверенности заглядывая в шкаф, – батончики, чуть-чуть изюма…

–Сойдет, – одобрил Индрек, – теперь одежда. Теплая, удобная, не стесняющая движений. Аналогично по обуви. Через десять минут мы выходим. Время пошло.

–Куда мы направляемся? – робко осведомилась я из другой комнаты. Возможность задавать вопросы и не смотреть при этом Индреку в глаза показалась мне до такой степени привлекательной, что я решила совместить лихорадочное переворачивание содержимого шифоньера с попыткой пролить свет на свое ближайшее будущее.

–Туда, где нас совсем не рады видеть, – уклончиво сообщил Индрек, – так что гостеприимной встречи не жди, не отходи от меня ни на шаг и не открывай рта без моей команды. Если все пройдет удачно, и я узнаю местонахождение своей вещи, мы с тобой расстанемся уже сегодня, поэтому в твоих же интересах быть паинькой.

–Ничего не понимаю, – резюмировала я, и, значительно рискуя окончательно настроить Индрека против себя, неразборчиво процедила сквозь зубы, – черт знает, что вообще такое!

Похоже, мне ощутимо повезло, и моя опрометчиво сорвавшаяся с губ реплика осталась незамеченной, потому что ответной реакции со стороны Индрека так и не последовало. Хотя, может быть, я рано радуюсь: выйду сейчас в коридор, а этот псих уж дожидается меня на пороге спальни с бензопилой в руках – еще ведь неизвестно, что он там в рюкзаке с собой всегда таскает. Вдруг, Индрек из той категории маньяков, которые предпочитают «работать» в максимально комфортных условиях, а не прятаться в темных подворотнях, жестоко конкурируя за укромное место с подгулявшими гражданами, испытывающими непреодолимую потребность справить малую нужду.

–Когда ты в последний раз была в бараке? – вполне миролюбиво осведомился Индрек, когда я с замиранием сердца предстала перед его бесцветными глазами.

–В день сноса,– наморщила лоб я, -уже третья неделя пошла…

–В принципе, не так уж и давно, – задумчиво прошептал себе под нос Индрек, – надеюсь, Эмбер сумеет взять след. Да, ты правильно подобрала одежду, не то что с утра. Как дела с обувью?

–Между прочим, с утра я ходила на интервью в солидную компанию, а не в гости в какому-то Эмберу, – раздраженно фыркнула я, – кроссовки подойдут?

–Эмбер- существо женского пола, – поведал Индрек, коротким жестом продемонстрировав положительное отношение к моему выбору, – по крайней мере, она сама это утверждает. Ты готова? Тогда выступаем.

Пока я выискивала в платяном шкафу самые потасканные джинсы и наиболее сильно скатавшийся свитер, Индрек успел натянуть на голову вязаную шапочку и в этот момент как раз пристраивал на спине рюкзак. Вид у него был решительный и непреклонный, словно он собирался на войну с очень опасным противником, и хотя худощавое лицо моего спутника хранило бесстрастное выражение отрешенного спокойствия, вокруг рта у Индрека резко залегли упрямые складки, а плотно сжатые губы превратились в тонкую линию. Желание обратиться в бегство девятым валом накрыло меня с головой, и не будь его реализация фактически не осуществима вследствие непрерывного нахождения под строгим контролем, я бы уже давно сверкала пятками в любом доступном направлении. Но тяжелый взгляд Индрека действовал на меня сродни парализующему газу – я застыла в неестественной позе и, как загипнотизированная, слушала перезвон ключей в связке.