Страница 24 из 36
Чей-то тяжелый шаг за спиной, и я рефлекторно бью по цели, разворачиваясь на каблуках.
— Да ладно!
Высокий мужчина схватился за нос, отскакивая назад. Руку жгло от удара, но я продолжила стоять парализованная. Вглядываясь в знакомые черты лица, не могла сдержать судорожного вздоха. Перед глазами пронеслась череда отрывков, вызывающих осколки боли. Я на полу подвала, сжимаю собственное горло, борясь за каждый вздох, одинокая лампочка над головой… Прожигающий насквозь взгляд зеленых глаз, хриплый вскрик и просьбы очнуться.
— Господи!
Плюнув на все, бросилась на него, вцепившись дрожащими пальцами за куртку, уткнувшись в теплую грудь. Я была готова, потом выслушать отповедь о впечатлительных девицах, но внезапно меня крепко прижали себе. Мужской подбородок уткнулся в макушку, а крепкие руки сжимали дрожащее тело до синяков. Я не знала, какого черта происходит, где мы вообще, но ради одного этого момента, могла бы повторить всю ту суицидальную фигню. Просто стоя рядом, ощущая беспокойные удары чужого сердца, в сузившимся до одного грязного лестничного пролета, мире.
— Вечно с тобой одни проблемы, — Дин чуть отстранился, заглядывая в глаза, проводя большим пальцем по скуле.
Выдавив улыбку, замерла, утонув в его взгляде, настолько переполненным беспокойством, что уже граничил с яростью. Мужчина был напряжен до скрипа, и, несомненно, готов высказать мне все, что думает, но молчал. Только держал в руках, скользя пальцами по скуле ниже, к губам. Дышать стало невозможно, колени опасно дрожали, грозясь отказать в опоре.
Все мысли свелись к ожиданию, предвкушению. Не выдержав, облизнула губу, что казалось огненной. Дин рвано выдохнул, обнял меня еще крепче, вжимая в собственное тело. Этого было так мало, так чертовски мало… Я хотела быть еще ближе, не просто чувствовать его рядом, а в себе. В своей душе, в своем сердце. Запомнить.
Руки, сами по себе, скользнули по его груди выше, к шее, проходясь ладонями по горячей коже. Кончиками пальцев провела линию по горлу, завороженная, темнеющим взглядом, теряющим ясность. Он был так близко, что я уже чувствовала его тяжелое дыхание, готовое сорваться в хрип. Так близко, что уже не могла разобрать, где заканчивалась я, а где начинался он. Мягко сжав подбородок, Дин запрокинул моё лицо еще выше. Было так горячо, что внутренности плавились, стекаясь куда-то вниз, оставляя пульсирующие дорожки внутри. Так правильно, естественно, необходимо, как следующий вздох.
Дин, словно издеваясь, не двигался, застыв в ничтожных нескольких сантиметрах. Еще немного, лишь одно движение. Это был финиш, и, простонав от нетерпения, я зарылась пальцами в его волосы, готовая притянуть ближе…
— Ну и что здесь происходит?
Мы отскочили друг от друга, загнано дыша. Разочарование впивалось в живот, ледяными иглами. И я боялась посмотреть на него, увидеть облегчение. Хотелось забиться в угол, пнуть саму себя несколько раз, и выкинуть в окно за глупое сердце, что обливалось кровью от страха. Ведь я все еще этого хотела, до боли в горле, и хруста в костях.
Света раскинула руки в стороны, скорчив, определенно смешную, но не сейчас гримасу. Взгляд её метался от меня к Дину, но никакого удивления, словно ничего такого и не было. Я смотрела на неё и понимала, что все, что было там, на крыше совсем не настоящее. И она тоже.
— Это интересный вопрос, принцесса, — Дин все же привлек моё внимание, заставив посмотреть на себя, — это кто?
Сердце пропустило счастливый удар. О да, он мог пытаться выглядеть холодным и серьезным, но взгляд его все еще горел, грозясь превратить нас обоих в пепел. Я сдержала хитрую улыбку, почесав затылок.
— Я вот Светлана, и хотела бы тоже услышать ответ на вопрос, — она прищурилась, сверля взглядом, — час от часу не легче.
— Как еще раз тебя зовут? — мужчина скривился, пытаясь повторить имя, но только отфыркивался.
О, Боже. Вот это совсем не то, что мне надо…мы же в моей голове, и если мысли и были, каким-то странным и удивительным образом, понятны на всех языках, то вот от русских имен и названий никуда не деться. Что я там говорила, про выкинуться из окна? Вот теперь я готова! Хоть прямо сейчас.
— А как ты вообще оказался в моей голове? — попыталась перевести я, надеясь, что может он все-таки тоже плод воспалившегося, умирающего сознания.
Дин взглянул на меня и вопросы отпали. Ну, я определенно не могла в своей же голове наградить себя таким строго порицающим взглядом. Как на нашкодившего студента перед выпускной сессией.
— А как ты думаешь? — он говорил жестко, чеканя каждое слова, чтобы точно знать, что до меня дошло, — нашли твоё едва живое тело в подвале шерифа. Чем ты думала, идя к нему одна?!
— О том, что его жена мертва! — гнев забурлил внутри, грозясь сорвать последние замки на самообладании. Событие за событием, упрек за упреком. У всего есть предел, — и я написала, между прочим. Он мог сбежать.
— И что? — Дин подошел ко мне так близко, что его злость ощущалась как своя, а хотя может, так и было, — это не повод нестись к нему в дом, сломя голову. Может он обычный маньяк? Или не оказался бы таким тупым и не стал бы оставлять тебя в живых!
С последними словами он запнулся, пожирая меня глазами. Убеждая самого себя, что вот она я, еще живая. Злость все еще не отпускала, но к ней теперь примешалась самая малость стыда. От которого, хотелось избавиться побыстрее, но не выходило. Осознание, что Дин Винчестер, по-настоящему боялся за меня, не было сенсаций. Он это и так говорил, укоряя в непрофессионализме. Просто теперь, услышав этот надлом в голосе, прочувствовав его страх, я, наконец, поняла.
За знакомых так не волнуются. Это нечто большее. Или у меня поехала крыша.
— Невероятно интересно, — Света облокотилась о перила, демонстративно по — детски поджав губы, — но если мы все в твоей голове, будем честны, не самой адекватной головушке, то я тоже лишь плод твоих фантазий?
— А? — я перевела на неё взгляд, не способная сфокусироваться, на чем-то кроме своих загонов, — да, мне жаль.
Она рассмеялась, выводя нас двоих из оцепенения. Дин моргнул, удивленно смотря на меня, безмолвно спрашивая, а кто это, собственно, такая.
— Милая, я уже в плюсе, — она подмигнула мне, — ты обо мне фантазируешь!
— Света! — я закатила глаза, качая головой. Как настоящая. Такая же раздражающая.
— Что это за место? — Дин огляделся, а я выдохнула, радуясь небольшой отсрочке неприятного разговора, но понимая, что начав отвечать, все равно расскажу все, хочу я того или нет.
Я помолчала, собираясь с мыслями. Потому, что на самом деле не знала.
— Ничего из этого не было, — оперевшись о стену, зажмурилась, вспоминая, как было в реальности, — это мой двадцать пятый день рождения, но… — голос сорвался.
— Что случилось?
Я не открывала глаз, но кожей чувствовала, как Дин подошел и сжал моё плечо. Такое просто действие, наполненное заботой и нежностью, что сердце едва смогло продолжить бег. В глазах застыли слезы. Слова давались с трудом, вспомнилось счастливое лицо Кирилла. Беззаботного охотника, что не дожил до не случившейся вечеринки четыре дня. Его загрыз вервульф. А нас не было рядом. Мы были на охоте.
Голова закружилась, и только присутствие рядом Дина не дало ускользнуть из реальности.
— Эй, открой глаза, — потребовал он, слегка тряхнув, — сейчас.
Послушаться было намного тяжелее, чем предполагалось. Вокруг больше не было серых стен и сырости. Это был огромный театральный холл, с золотыми фресками, мраморными полами и хрустальной люстрой. По краям на высоте пяти метров был балкон, опоясывающий всё помещение. И всего одна лестница, ведущая наверх.
Нога заныла, я покачнулась, но устояла, благодаря Дину, что перехватил меня за талию, фиксируя в одном положении. Мне не нужно было смотреть на пол, чтобы увидеть огромную пентаграмму, выведенную Светиной кровью. В воздухе пахло металлом и травами.
— Это было в этот день? — осторожно спросил мужчина, продолжая держать меня.