Багул

— У нас есть святое масло, — Лесли выпрямилась, выстраивая в голове логические цепочки, — можно начать с этого. Осветим и сожжем пленку, если он приходит через неё.

Это был какой-никакой, но план, с которым они оба согласились. Мама встретила их на входе в дом, отправившись на собеседование. Вид у неё был бледный, руки подрагивали как и у Лесли, от чего девушка не могла перестать смотреть вслед, удаляющейся женщине. Та не оборачивалась, запрыгнула в машину и исчезла на дороге.

Для дела это было как нельзя кстати. В пустом доме, без нужды объяснять кому-то свои действия и скрывать происходящее было проще. Для надежности решили вести себя естественно, не привлекать внимания невидимых жильцов. Хотя Лесли подозревала, что разговор их нагло подслушали, а может и вовсе наблюдают каждое мгновение. Незримо идут по пятам, рассматривая их, хихикая представляя мертвыми в траве у дома. Перед глазами всплыла картина скрюченных, окровавленных тел. Она моргнула, отгоняя наваждение.

В комнате окно было распахнуто, занавески как и утром колыхались от ветра. Заправленная кровать была пуста, но подойти к ней Лесли не рискнула. Может там и правда притаилась шипучая зараза? Дин откинул покрывало, тут же выругавшись. Она заглянула под кровать, согнувшись рядом с охотником. Ровно там, где они вчера оставили коробку было пусто.

— Вот ж скотина.

Обыск всего дома результатов не дал. Охотники заглянули в каждый уголок, даже ящики с родительским бельем оказались открыты и тщательно досмотрены. Чем упорнее они искали, тем отчётливее слышались шаги за спиной. За ними не просто наблюдали, откровенно издевались, скрипя половицами, а стоило им вытащить оружие, как скрипели в противоположной стороне. Несмотря на явные проблемы, Лесли стало легче от осознания, что не она одна вслушивается в насмешливую тишину.

Теперь она знала, что таилось в темноте, что поджидало их в конце, но лучше от этого не стало. Без оружия, точного плана, она чувствовала себя еще беззащитнее. Даже гордость уже не имела роли, она просто была благодарна, что рядом с ней был Дин. Сколько раз на дню она мысленно радовалась, что не одна?

Их поиски были безуспешны, и к шести часам они обреченно встречали остальных домочадцев, скрывая нервозность и ангельские клинки. Любое подозрительное движение, неестественное шевеление листвы, воспринималось как угроза. Это не была паранойя, не ужас. Боевая готовность. Они притаились, играя самую милую и беззаботную пару. Настолько убедительно, что сами почти поверили.

— Я так рада, что в доме прибавилось людей, — мама бегала с едой, накрывая на стол.

Женщина выглядела счастливой, расставляя тарелки. Отец же выглядел куда менее воодушевленным, плотно сжимая губы, но никак не высказывал своих мыслей. Лесли рвалась помочь матери, но та усадила её на стул. Лукас этим вечером был куда активнее обычного. Мальчик довольно рассказывал о прошедшем дне, о том, как его жизнь набирала обороты на новом месте. Он говорил о футбольной команде для самых юных игроков, куда он хотел попасть, о вредной учительнице, пахнущей валерьянкой.

— … И она ему сказала, что если он не прекратит рисовать в тетради, то он будет красить стены школы…

— Разве он не слишком юн, чтобы так наказывать? — Лесли взяла у матери тарелку с курицей, благодарно улыбнувшись.

— Он уже третий год в одном классе. Сидит, огромный такой, — Лукас развел руками, изображая кого-то в несколько раз больше самого себя, за что получил по лбу ложкой от матери.

— А как прошел твой день, Маркус? — она принялась накладывать братьям еду.

Мальчик буркнул что-то невразумительное, принявшись есть. Лесли наблюдала за ним, подмечая бледность лица и отстраненность взгляда. Ему было сложнее всех, и о своих проблемах он рассказывать не спешил. В светловолосом брате она видела отголосок себя. Замкнутой, прячущейся в тени. Они контрастировали с Лукасом.

Лесли улыбалась родителям, поддерживала оживление Лукаса, но не могла расслабиться, с трудом жуя, не ощущая вкуса сочной курицы. Она держала в голове все пути отхода, просчитывая возможные варианты событий. Дин посматривал на неё, иногда сжимая её ладонь, поддерживая.

Закончив с ужином Лесли помогла матери со столом, отправив Винчестера на верх с братьями. Семейная идиллия, от которой у неё скрипели зубы и хотелось рвать на голове волосы. Она наблюдала за окнами, держась близко к солонке.

Часто напившись в дрянном баре охотники рассказывали о своих инстинктах, интуиции. Способности чувствовать опасность, хотя по мнению Лесли едва ли эти пьянчуги могли заметить даже вора, вытаскивающего их кошельки. В их профессии было не так много суеверий, их хватало и на самой работе. С момента, как она переступила порог этого дома Лесли чувствовала приближение чего-то ужасного. Словно скатывалась с горки прямо в жерло вулкана, не способная ни на что повлиять.

Этим вечером это ощущение достигло своего пика. Оно душило, напрягая тело как струну. Она ждала, когда уже всё случится, когда разразится гроза, но все продолжало идти своим чередом. Лесли пожелала матери спокойной ночи, решив еще раз обойти все комнаты на первом этаже.

За окнами было темно, тяжелые тучи заволокли небо, скрывая луну и звезды. Дом поскрипывал, засыпая вместе с его жильцами, не подозревающими о том, что клубилось внутри, что бродило рядом. Лесли погасила свет, достав железный нож. Температура в коридоре стремительно падала, и вот она уже выдыхала пар. Она проходила мимо двери в гараж, когда услышала знакомое потрескивание старого проектора.

Она тихо открыла дверь, заглядывая внутрь. На растрескавшейся стене слабо мерцая, шел уже знакомый фильм о пикнике на берегу озера, но в этот раз, когда плот оттолкнули от берега кадры сменились. Камера была чуть дальше, и в кадр попала убийца в нежно розовом платье. Девочка лет семи повернулась к камере, приложив палец к губам, смотря прямо.

Внизу, заворожено наблюдали дети. Бледные призраки сидели на коленях, вокруг одного живого ребенка. Его плечи подрагивали, но голову он держал прямо, не отводя взгляда от импровизированного экрана. Запись кончилась и мертвые дети повернулись к ней, смотря пустыми глазницами, перед тем как исчезнуть.

— Маркус!

Глупый поступок для охотника, но прямо здесь её больше волновала судьба и психика брата. Вынув нож, крутанула его между пальцами, разминая запястье, готовясь к атаке невидимых врагов. Лесли сделала шаг вниз, и с десяток маленьких детских рук потянули вниз, проламывая ветхие доски. Распахнув глаза, и превозмогая боль, рассекла прозрачный образ мальчика в зеленой кепке, быстро переворачиваясь, вскакивая на ноги. Спину ломило и каждый вздох давался с трудом, но она не обращала на это внимания, бросившись к брату. Тот перевел на неё затуманенный взгляд больших голубых глаз.

Маркус ухватился за неё, крепко держа за руку, но не спрятался за спину, он вышел вперед, закрывая собой. Ладонь его мелко подрагивала, но мальчик не выдавал испуга. Дышать было сложно, охотница начинала бояться, что одним ушибом падение с пары метров не обошлось. Перед ними, мигнув серой дымкой появились мертвые дети. Они стояли в ряд, опустив виновато головы.

— Так нельзя, — заговорила девочка с видео, лицо её было бледным, а глаза сверкали в темноте мутным стеклом, — мы же договаривались.

Шума было много, Лесли была уверена, что сейчас появится Дин. Ситуация была не самой безнадежной. Мальчик сжал челюсть, гордо выпятив подбородок, игнорирую подрагивающую нижнюю губу.

— Что с вами случилось? — она заговорила, сжимая рукоять ножа, единственного оружия, — как он с вами это сделал?

Дети разом улыбнулись, и довольные собой выставили бледные пальцы, показывая на импровизированный экран. Осторожно повернувшись, Лесли не выпускала их из виду, не сдержала рваного вздоха. Фильм снова начался.

========== Часть 9 ==========

Лесли крепче сжала руку Маркуса, готовая отразить любой удар. Она подняла вверх подбородок, не собираясь показывать мертвым детишкам, как сильно у неё трясутся колени. За годы охоты она так и не смогла полностью привыкнуть к тому чувству, когда другой мир стучится прямо к тебе в дверь, заглядывает прямо в душу и ждет от тебя ошибки.