Девиант

Бледный оказался краснощеким кучерявым пухляшом среднего роста, похожим на булочку. Если бы не хмурая физиономия, мог бы стать отличным переговорщиком, внешность располагала. Так и хочется взять и потрепать его за пухлую щечку, приговаривая «утю-тю».

А вот к Фарадею я присмотрелся особенно чутко. Из всей четверки, он единственный, помимо Кирпича, не нервничал при виде гончей. Уверен, эта парочка знает друг друга давно, а с остальными познакомились уже в Чертогах.

Крепкий поджарый мужчина лет сорока на вид. Короткий ежик седых волос, впалые глаза и очень цепкий взгляд. Постоянно собран, словно готов сорваться с места в любую секунду.

— Эй, а он не кусается? — впервые подал голос Фарадей.

— Нет, он вообще веган, — все четверо посмотрели на разорванное горло кошкодевочки и я решил уточнить, — Ну жрать-то он ее не стал.

По пути к лагерю я заметил несколько десятков зомби, которых здесь называли чумными. Уже мертвых… Снова… Окончательно, в общем. Ребята явно понимали, что тут к чему и быстро сообразили с кем имеют дело, так что с манекенами не церемонились.

По пути на нас вышло два чумных, и я смог воочию наблюдать очередное безумие этого места. Фарадей нацепил на руки что-то вроде помеси кастетов и рыцарских перчаток. Даром, что сорокалетний дядя, он сблизился с чумными одним рывком и прописал каждому по удару в жбан.

Головы тварей разлетелись, словно хрустальные, хотя не похоже, будто седой вкладывал в них много сил. А я своего первого чумного тяжеленым посохом только с четвертой попытки утихомирил.

Вновь внимательно взглянул на Фарадея. Опасный противник, а самое главное — непредсказуемый. Я ни по одному признаку не смог бы определить в нем подобной силы. Вряд ли ему чумные бракованные попались.

Слишком многого я не знаю об этом месте, чтобы делать выводы. Не хватает информации для полноты картины.

— Можешь рассказать, что тут вообще происходит? — спросил я, шагая за ними следом.

— Это арена Амодеша. Одного из покровителей, дарующих силу. Та девчонка, например, поклонялась Фауни, зверолюдей легко отличить, сам видел изменения.

— Изменения? Хочешь сказать, что она человек?

— Абсолютно. Сратых эльфов тут не водится. Покровители даруют силу, аспекты и способности. Ты уже грохнул кого-то еще, чтобы разблокировать первый уровень? Вижу, что да. Кто выпал в покровители?

— Мама говорила не откровенничать на первом свидании.

— Это правильно, — рассмеялся Кирпич. — Стратегической информацией не стоит просто так разбрасываться.

— В чем суть игры? Как отсюда выбраться?

— Сложно сказать, — пожал плечами Кирпич. — Просто выжить, протянуть некоторое время, пока не откроется проход. И свалить.

— Так просто?

— Просто пальцем в жопе ковыряться. Количество мест в поезде ограничено. Так что выбраться смогут не все. Обычно человек пятьдесят, но Чертоги непредсказуемы, правила меняются на ходу, законов нет, прорвутся только те, кто сможет объединиться и стать сплоченными.

— Ладно меня сюда случайно затянуло, — произнес я, не забывая оглядываться по сторонам. — Зачем кто-то добровольно сюда суется?

— Так за наживой. Все просто, Деви. Амодеш стаскивает в свои Чертоги просто охренительное количество духовного добра. Оружие, артефакты, зелья, карты способностей, расходники, редкие ингредиенты. И я уж не говорю про возможность быстро прокачаться, ты же видел чумных? Мобы для битья. А если еще и в угодья охотников податься, там у них вообще рай. После такой ходки можно будет еще несколько лет жить сыто и припеваючи, если удастся одолеть тварину. Пришли.

Опять эти охотники. Походу, что-то опасное, не зря меня тревожила карта с призывом этого самого охотника. Что-то вроде местного босса? Но он сказал охотники — во множественном числе. Надеюсь, перед их угодьями есть вывеска или транспарант, чтобы случайно не забрести на частную собственность.

Лагерь ребята подобрали грамотно, видно, что не первый раз в таких делах участвуют. Судя по надписям — здание музея с толстыми колоннами на входе и обшарпанной лестницей. Воздух затхлый и пропитан пылью, темно и прохладно от сквозняка. Значит, есть запасные выходы.

Мы поднялись на второй этаж, где парни расположились в древних, но хорошо сохранившихся креслах и диванчиках. По центру стоял вычурный стол с красивой резьбой, который сейчас был завален всяким хламом.

— Мы уже прошлись по окрестным точкам спауна лута, — произнес Кирпич, — но в основном хлам нашли. Ты, наверное, голодный? В той коробке немного консервов и воды, последнюю экономь.

— Спасибо, перекусил уже. Что такое спаун лута?

— Спауны — точки появления, местный жаргон. А лут, ну как бы тебе объяснить? Видел карты же? Предметы из карт? Твоя экипировка, например, гончая, посох.

— Ну, — я уселся в наименее пыльное кресло.

— Смотри, — он внезапно развернулся и поднял небольшую табуретку, украшенную самоцветами и резьбой. — Как думаешь, если я ударю Фарадея этой табуреткой со всей силы, ему будет больно?

— Если по голове, то и больно, и долго.

— Отлично, — ухмыльнулся Кирпич.

А затем с размаху обрушил табурет прямо на затылок спокойно сидящего седого. Грохот, шум, табурет в дребезги, во все стороны летят ножки и оторванные доски. А Фарадей даже не шелохнулся, словно вообще не заметил удара.

— Поверь, тебе бы тоже ничего не было, — произнес Кирпич. — Забудь все, что ты знал о мире. Законы физики здесь вывернуты наизнанку и работают как хотят. Все, что ты видишь вокруг, просто фальшивые декорации. Если предмет не наполнен духовной силой, то он не имеет ценности. Еду моментально выблюешь, как и воду. Если на тебя упадет стена дома, то ты только отряхнешься и чихнешь от пыли. Свечи не горят, оружие не стреляет, меч ломается, словно он из говна сделан, а не из стали. Значение имеют лишь вещи, напитанные духовной силой. Которые либо достаются из карт судьбы, либо могут быть в них помещены. Это и называется лутом.

Словно демонстрируя свои слова, он показал мне пустую карту, как та, которую я очистил. Кирпич приложил ее к обрезкам арматуры, лежащим на столе, провел пальцем по карте, и они исчезли. Зато появилась картинка той самой арматуры, правда с надписью «металлолом».

— И как понять, где хлам, а где лут? — спросил я, пытаясь подавить удивление.

— Научишься, — улыбнулся Кирпич. — Это не трудно, с опытом приходит.

Вот тебе и недостающая информация о мире. Хотел понять, что я упускаю, а теперь получается, что я и основ-то не знал. Поистине безумный мир, в котором все вывернуто наизнанку. Я даже пощупал кресло, в котором сидел. Вроде как обычное, вполне материальное.