Моё ускорение

Глава 1

Таксистов нет! Прилетело несколько рейсов и все машины уже разъехались! С двумя сумками лезу в рейсовый автобус и еду до автовокзала, потом с пересадкой до Студгородка, немного пешком в гору, и я в общаге.

На вахте опять новый вахтёр. Смотрит на меня подозрительно, пришлось показывать пропуск, еле нашёл его. В общаге многолюдно, несколько десятков вновь поступивших суетятся и галдят. Морщусь и иду в наш закуток. Опять засада, нет дома никого, а судя, по нежилому виду, Бейбут и не приезжал. Хрен знает, когда приедет. Стучусь к Ленке, тех тоже дома нет. Вспоминаю, что это первому курсу в деревню раньше, а мы поедем позже. Тут из старших курсов только те, кому делать нечего дома. Сходить на тренировку? А ведь точно! На улице заморосил небольшой дождик, а у меня есть дождевик с капюшоном. Быстро собираюсь и иду вниз через лес в спортивную секцию. По пути, около универсама, меня окликает знакомый голос.

Под козырьком черного входа стоит красавица Маша — продавщица из магазина. Правда, вид у неё сейчас не очень. Фингал под глазом светится.

— Муж вернулся из экспедиции, — пыхнув сигареткой, ответила она на мой немой вопрос.

— Застукал, что ли? — просто так, из вежливости, спросил я.

— Соседи наболтали. Да ну его, разведусь с ним. Дочка уже взрослая, — пояснила собеседница. — Ты как на Столбы сходить? На выходные следующие собираемся. Хотел же, вроде?

— Столбы? — задумался я. — Не знаю пока, я приехал сегодня только, вот, кстати, подарок тебе.

Достаю из кармана куртки фарфоровую статуэтку в виде девушки в длинном платье.

— Спасибо! Зойке понравится, — кивнула головой Маша и, попрощавшись, ушла.

«Зойка — дочь, наверное, вроде, говорила десять лет ей, а Столбы… надо подумать. Не сильно я вообще-то и хотел. Маша уж очень хороша, повезло мужу, или не повезло?» — размышляю я, заходя в зал.

Быстро переодеваюсь, здороваюсь с парнями и дарю им значки с фестиваля, нагреб их, чуть ли не полный карман для раздачи.

— Толя, молодец, что сразу пришёл, знакомься с нашим новым тренером — Аркадий Иванович Штыль, — представил Игорь Леонидович улыбчивого мужичка в весе мухи.

«Этот — тертый калач, сразу видно по движениям и по повадкам», — оценил я нового тренера через минут пятнадцать тренировки.

— Толя, есть разговор, — подозвал меня Аркадий Иванович после тренировки.

— Слушаю вас, — вежливо спросил я, закидывая сумку на плечо.

— Ты же из Ростова? Смотрел твои документы, и понять не могу — у какого тренера ты там занимался?

— Я из поселка небольшого, — начал нагонять мути я.

— У вас там два тренера, Куксин по борьбе, и Фомин по боксу, оба о тебе не в курсе, — припер меня к стенке он. — Словно и не жил ты там.

— А зачем вам? И что значит «не жил»? У меня отец там начальник убойного цеха, бабушка — фронтовичка, в школе меня все знают, в райкоме тоже. Более того, и в обкоме КПСС обо мне слышали. Вы для каких целей что-то искали? — опустил глаза на дядю я.

— Что значит «для каких»? — опешил новый тренер. — Не сходится!

— Ну и хрен с ним, пусть не сходится. Ещё вопросы будут? — обозлился я.

— Ты, я вижу, нос-то задрал, мальчишка, — в ответ огрызнулся тренер.

— Иваныч, что случилось? — вовремя подоспел Игорь Леонидович.

— Может, ты пояснишь. У парня три года занятия боксом, а тренера, которого ты записал в анкете, я спрашивал, не знает он Анатолия! — упёр палец в меня искатель правды.

— Это, Иваныч, … ну прибавил я стажа два года ему, иначе бы его до чемпионата города не допустили! Мой косяк, чего к парню пристал? — схватил за руку разошедшегося мужика мой единственный в этом теле тренер.

— Я папе сегодня же позвоню, пусть он зайдёт к Фоме и скажет, на кого я похож. Не факт, что алкаш этот зубы последние не потеряет, но хоть будет бухать меньше, — обозлился я и хотел уже было уйти.

— Постой, ты и вправду знаешь Фомина? — удивился Иваныч.

Ещё бы я его не знал, три года занятий борьбой и три года боксом в старом теле, именно у Куксина и Фомина я и провел в своё время.

Фомин изрядно закладывал, и все наши деревенские парни в той или иной мере прошли через его секцию, хрена с два он всех упомнит. Вот Куксин — тот да, аккуратист был, всё про всех знал, за любой пропуск выгонял из секции, жаль, рано умер. Тьфу, жив ещё, лет через пять умрёт, я потом ещё буду деньги башлять на турнир его имени, лет десять подряд. Не я один, но и я в том числе.

А алкаш Фомин жив был до моего прыжка в этот мир, не тренировал уже никого, понятно, забросит лет через пять, или попрут. Зубы так и не вставит. Отец его точно знать должен, и он батю.

— Ты это, малой, тогда зла не держи. Мог бы сразу сказать…

— Да, Толя, отправляй всех ко мне в будущем, Фомин у тебя первым тренером записан, я уже жалею, что на себя не оформил, — немного подправил спич Игорь Леонидович.

— Хорошо, так и буду говорить, тем более, это правда — немного, но занимался я там, — улыбнулся я и, не протягивая руки, развернулся на выход.

«Вот мутный типок у нас в секции теперь! — злился я. — Пинкертон недоделанный».

В комнате неуютно и как-то холодно. Что за погода в Сибири? Начало августа, а прохладно, да и ливень зарядил надолго, по-моему.

Ночью просыпаюсь от скрежета ключа в замке!

— Что за на…!— громко крикнул я в приоткрывавшуюся дверь.

— Толя, это я! — услышал я голос Бейбута.

— Врёшь! Толя — это я! — пошутил я недовольным голосом, впрочем, радуясь приезду друга.

— Ты, ты, — не спорит сосед, включая свет.

— И ты с фингалом? — удивляюсь я.

— А ещё кто? Ленка? — спросил Бейбут, ставя чемодан на свою кровать.

— Нет, Машке муж фингал поставил, подружке твоей Тани, а почему Ленка?

— Машке за дело, уверен, а про Ленку просто так сказал. Что, помечтать нельзя? — насмешил меня мой друг.

Ленку он до сих пор побаивался, в его окружении не было таких долбанутых баб. Таких вообще мало, Ленка — это как граната без чеки –точно рванет, а когда не знаешь. Хотя, опять вру, если налить нашей женщине…

— И главное — страшная она! — с надрывом сказал мне Бейбут.

Я пока размышлял о Ленке, Бейбут мне повествовал какую-то свою горестную историю. Ведь весёлую с такими интонациями не рассказывают.

— Ещё раз. Кто страшная? — переспросил я.

— Жена моя. Морда вытянутая, а не круглая, как я люблю, глаза здоровенные в пол-лица, фигуры вообще нет! Во попа всего! — Бейбут руками показал сантиметров семьдесят, не больше. — Нос утиный, а я люблю, чтоб кругленький был.

— Ты что, женился? — удивился я.

— Не слушал меня? — укоризненно посмотрел на меня мой казахский друг, наклоня голову набок.

— Не всё слышал, ты рассказывай, — подбадриваю его.