Обращаться с осторожностью

– Я все взяла? – пробормотала мама, разговаривая сама с собой и в сотый раз просматривая список. – Справка, – сказала она и повернулась ко мне. – Амелия, нам нужна справка от врача.

Это была справка от доктора Розенблада, в которой перечислялось стандартное: что у тебя НО, что он твой лечащий врач в детской больнице – на случай неотложной ситуации. Даже забавно, учитывая, что твои переломы были чередой неотложных ситуаций. Справка лежала в бардачке фургона, рядом с документами на машину и справочником к «тойоте», вместе с порванной картой Массачусетса, квитанцией от «Джиффи Льюб» и куском жевательной резинки без обертки, к которой прилипли волосинки. Я внимательно изучила содержимое, когда мама оплачивала топливо на заправке.

– Если справка в фургоне, то почему ты не можешь достать ее по пути в аэропорт?

– Потому что забуду, – сказала мама, когда в комнату вошел папа.

– Все собрано и погружено. Что скажешь, Уиллоу? Поедем повидаться с Микки?

Ты широко улыбнулась ему, будто Микки-Маус был настоящим, а не девочкой-подростком, решившей подзаработать летом, напялив огромную пластмассовую голову.

– День рождения Микки-Мауса – восемнадцатое ноября, – объявила ты, когда папа помог тебе выбраться из инвалидного кресла. – Амелия выиграла у меня в «камень-ножницы-бумагу».

– Потому что ты всегда выбираешь ножницы, – сказал папа.

Мама нахмурилась, в последний раз глядя на список:

– Шон, ты взял с собой мотрин?

– Два пузырька.

– А фотоаппарат?

– Вот же! Я вынул его и оставил наверху на комоде… – Он повернулся ко мне. – Милая, ты не принесешь его, пока я посажу Уиллоу в машину?

Я кивнула и побежала наверх. Когда я спустилась с фотоаппаратом, то нашла маму на кухне одну. Она кружилась на месте, будто не знала, что ей делать без Уиллоу. Мама выключила свет и заперла входную дверь, а я направилась к фургону. Отдала фотоаппарат папе и пристегнулась рядом с твоим креслом, отдавая себе отчет, как странно двенадцатилетней девочке радоваться поездке в «Дисней уорлд», однако я ликовала. Я думала о солнце, песнях «Дисней» и монорельсовых вагончиках, а не о справке от доктора Розенблада.

И значит, все произошедшее было моей ошибкой.

Мы даже не дошли до глупых «Чашек». Когда наш самолет приземлился и мы доехали до отеля, уже смеркалось. Добрались до парка аттракционов и только ступили на Мейн-стрит США – замок Золушки показался во всей своей красе, – когда грянула буря. Ты сказала, что проголодалась, и мы повернулись к оформленному под старину кафе-мороженому. Папа стоял в очереди, держа тебя за руку, а мама принесла салфетки к столику, где сидела я.

– Смотри, – сказала я, указывая на Гуфи, который пожимал ладошку орущему малышу.

В тот самый момент, когда мамина салфетка полетела на землю, а папа отпустил твою руку, чтобы достать бумажник, ты заторопилась к окну, посмотреть, что я показываю тебе, и поскользнулась на крохотном бумажном квадратике.

Мы все следили за происходящим, как в замедленной съемке: у тебя из-под ног ушла земля, и ты с силой плюхнулась на пятую точку. Посмотрела на нас, и белки твоих глаз вспыхнули голубизной, как и всегда при переломе.

Сотрудники «Дисней уорлд» словно ожидали подобного. Как только мама сказала продавцу мороженого, что ты сломала ногу, как появились двое мужчин из медперсонала с носилками. Мама, как всегда в таких случаях, давала распоряжения, и тебя уложили на носилки. Ты не плакала, ты никогда не плакала, когда случался перелом. Один раз у меня была трещина в мизинце, когда мы в школе играли в тетербол, и я не могла сдержать крика, когда палец покраснел и раздулся как шарик, но ты не заплакала, даже когда сломала руку, а кость прошла сквозь кожу.

– Разве не больно? – шепнула я, когда носилки подняли и выставили колесики.

Ты кивнула, закусив губу.

На выходе из «Дисней уорлд» нас ждала машина «скорой помощи». Я бросила прощальный взгляд на Мейн-стрит, на верхушку металлического конуса «Спейс-Маунтин», на детей, которые бежали внутрь, а не обратно, а потом забралась в автомобиль, приготовленный для нас с папой, чтобы мы последовали за вами с мамой в больницу.

Было непривычно заходить в приемное отделение неотложной помощи вдали от нашего родного города. Все в больнице Бэнктона знали тебя, а врачи слушали указания мамы. Однако здесь никто не обращал на нее внимания. Нам сообщили, что переломов бедренной кости, скорее всего, два, а значит, есть вероятность внутреннего кровотечения. Мама ушла вместе с тобой на рентген, а мы с папой остались сидеть на зеленых пластиковых стульях в приемном отделении.

– Мне жаль, Мели, – сказал он, и я пожала плечами. – Может, все обойдется и мы сможем завтра съездить в парк.

Мужчина в черном костюме из «Дисней уорлд» сказал папе, что, если мы пожелаем вернуться в другой день, нас пустят бесплатно.

Этим субботним вечером люди, заходившие в приемное отделение неотложной помощи, привлекали больше внимания, чем передача по телевизору. Появились двое подростков, на вид старшеклассники, у которых в одинаковых местах кровоточил лоб. Они смеялись каждый раз, когда смотрели друг на друга. А еще был старик в блестящих штанах, который держался за правый бок, девушка, говорившая по-испански и нянчившая на руках двух орущих близнецов.

Из дверей с правой стороны вылетела мама, за ней бежала медсестра и еще одна женщина в узкой полосатой юбке и в красных туфлях на высоком каблуке.

– Справка! – выкрикнула мама. – Шон, что ты с ней сделал?

– Какая справка? – спросил папа, но я уже знала, о чем она.

Меня чуть не стошнило.

– Миссис О’Киф, – сказала женщина, – прошу вас, давайте поговорим обо всем в уединенном месте.

Она коснулась маминой руки, но мама будто сложилась пополам, иначе и не скажешь. Нас отвели в комнату с потрепанным красным диваном и маленьким овальным столиком, на котором в вазе стояли искусственные цветы. Я пристально смотрела на изображение двух панд на стене, пока с родителями говорила женщина в узкой юбке, которая представилась Донной Роман, сотрудником отдела по делам несовершеннолетних.

– Доктор Райс связался с нами, потому что переживает из-за травм Уиллоу, – сказала она. – Ее вывернутая рука и рентген показали, что это не первый перелом, так?

– У Уиллоу несовершенный остеогенез, – сказал папа.

– Я уже ей это говорила, – отозвалась мама. – Но она не хочет слушать.

– Не имея заключения терапевта, нам нужно изучить этот вопрос. Мы всего лишь следуем протоколу, чтобы защитить детей…

– Я тоже хочу защитить своего ребенка, – резким, словно бритва, голосом сказала мама. – Поэтому прошу отпустить меня туда, где я смогу это сделать.

– Доктор Райс – профессионал…

– Будь он профессионалом, то знал бы, что я говорю правду, – огрызнулась мама.

– Насколько я поняла, доктор Райс пытается связаться с лечащим врачом вашей дочери, – сказала Донна Роман. – Но вечером в субботу это довольно проблематично. Тем временем я бы попросила вас подписать разрешение и позволить нам провести полное обследование Уиллоу – рентген костей и нейрологическое обследование. Давайте это обговорим.

– Уиллоу вовсе не нуждается в очередных обследованиях, – заявила мама.

– Послушайте, мисс Роман, – вмешался в разговор отец. – Я полицейский. Вы же не думаете, что я стал бы вас обманывать?

– Я уже поговорила с вашей женой, мистер О’Киф, и, конечно, мне нужно будет побеседовать с вами… но сперва я бы хотела пообщаться с сестрой Уиллоу.

Я открыла было рот, но была не в силах ничего сказать. Мама смотрела на меня так, будто пыталась пообщаться со мной телепатически, а я уставилась в пол, глядя, как ко мне приближаются красные туфли.

– Должно быть, ты Амелия, – сказала женщина, и я кивнула. – Почему бы нам не пройтись?

Когда мы вышли в коридор, в дверном проеме появился офицер полиции, похожий на моего отца при исполнении.