Лесной дом

— Грибы можно не экономить, а вот хлеб…

— А то не знаю, — улыбнулась старшая сестра и кивнула: — Витёк, как насчёт после обеда взять с собой мешки из-под одежды и набрать грибов побольше?

— Согласен на все сто! — заявил тот, а потом задумался. Так, задумчивым, но с удовольствием поел горячего супу, ещё и добавку попросил, после чего сам предложил: — Лиска, я вот думаю… Может, грибы подождут? Нас ведь сюда привезли. Из ворот дорога одна. Значит, эта дорога — тупик. Может, пройдём по ней немного? — и, не дожидаясь вопроса, объяснил: — Если наша тупиковая дорога выходит на более… наезженную, может, где-то рядом деревня или город есть?

— Только ты мне посуду поможешь вымыть, — хмыкнула девушка, оглянувшись на плиту, где восседала большая кастрюля, в которой грелась вода для посуды.

— Помогу, — пообещал тот и тут же снова предложил: — А давай в следующий раз в тарелки наливать не будем? Прямо из кастрюли же есть можно!

— Не, Витёк, я брезгливая, — усмехнулась Алиса. — Да и… мало ли как ситуация повернётся? Вдруг у нас кто-то появится? Увидит, как ты прямо из кастрюли ешь — пойдёт про нас слава, что мы тут дикие совсем.

Брат вздохнул, но пререкаться не стал. Только задумчиво сказал:

— А один чайник можно переделать под умывальник. Подвесить его над какой-нибудь посудиной огромной, типа — под тазиком. И умывайся, сколько влезет. Помнишь, у бабушки такой был? Только с носиком…

Прежде чем выйти во двор, Витька убежал к себе в спальню и вернулся не просто одетый в те же штаны и рубашку, что и утром… Алиса подняла брови, но спрашивать не стала. Возможно, это она виновата, напугав брата у ручья, но Витька, как и хотел, снова нацепил свой подростковый учебный меч на бедро. Кроме того, он ещё, наверное, с кухни взял парочку ножей, который заткнул за широкий ремень. На пирата стал похож — посмеялась про себя девушка…

Но чуть позже сообразила, что таких громадных ножей она на кухне не видела. Более того: один из ножей оказался в ножнах, а другой — без. Витька добрался до какой-нибудь оружейной комнаты? Поэтому подметал в коридоре так долго? Зато и называть его теперь хотелось не Витькой, а Виктором… Вышли к дороге-тупику, и Алиса пару минут серьёзно размышляла, стоит ли напоминать брату, что так — с открытым лезвием — нож носить нельзя. Упадёт, неправильно повернётся — ладно хоть, если сам себя только поранит… Но опять-таки промолчала, решив поговорить с ним уже дома.

Сама не стала переодеваться. Пошла в том же, в чём была вчера, разве что корсет сняла (после вчерашней голодовки он уже не жал, так что она про него и забыла) и накинула поверх рубашечной блузы штуку вроде жилета, только очень короткую. И волосы подправила чуть-чуть: утром бегала с распущенными, а перед тем как варить суп, собрала волосы в косу и закрепила на затылке, благо не болел. И, на всякий случай, если кто-то из местных встретится, уже для прогулки сверху накинула тонкий шарф. А вдруг здесь замужние дамы волосы укрывают?

А ещё… Ещё при виде Виктора, «вооружённого до зубов», выходя на дорогу, со двора она прихватила какую-то толстую палку, вроде дубинки, и чуть не расхохоталась, поймав одобрительный взгляд младшего брата.

После первых шагов по заросшей дороге от дома Витька задумчиво сказал:

— А потом сходим по течению ручья. На грибах прожить можно, но ведь надоест. А вдруг ручей впадает в речку? Можно будет рыбы наловить.

— Но у нас нет рыболовных снастей, — напомнила Алиса.

— И чё? Зато я у тебя видел такую штуку прозрачную — можно сачок сделать.

Некоторое время она помалкивала, вспоминая, что за прозрачную штуку видел младший брат. А потом снова закусила губу, чтобы не расхохотаться: кажется, он имел в виду вуаль!

…Сначала она пыталась считать шаги, чтобы узнать, какое расстояние у дороги-тупика, потом, сбившись со счёта, плюнула и начала думать, сколько времени прошло с момента выхода из дома. Показалось, шли где-то полтора часа. Интересно, двенадцать есть? Кажется, уже и в самом деле наступил обед. Или время послеобеденное? Солнце-то пригревало так, что их головы (Алиса потрогала свою, укрытую шарфом) стали горячими.

— Мне кажется, здесь август, — предположила она, раздумывая о том, получится ли во дворе, там, где травы поменьше, устроить что-то вроде солнечных часов, очень примитивных: воткнуть в землю колышек и расчертить вокруг него круг циферблата.

— Почему август?

— А ты посмотри на дорогу — на ней маленькие листочки есть, жёлтые. А деревья всё ещё зелёные. Да и птицы поют тихонько — не так, как в начале лета.

— Может быть…

Витька казался рассеянным, но на деле он так внимательно присматривался к лесу, к высоченным деревьям, среди которых убегала дорога, что иной раз спотыкался, забывая смотреть под ноги. Волей-неволей Алисе пришлось взять его за руку и вести дальше. Шли молча, и девушка только улыбалась, когда и её глаза шарили — только по земле, опять-таки в поисках грибов. Но порой она вскидывала глаза, чтобы убедиться: дорога-тупик пока не вливается в ту, которая должна была вывезти их к… ой, мамочки… к мужу.

— Стой! — шёпотом скомандовал Виктор, и Алиса послушно и даже испуганно замерла на месте. — Слышишь?

Алиса ничего подозрительного не слышала, зато видела, что до просвета недалеко и что этот просвет, кажется, и есть встреча тупиковой дороги с той самой наезженной. Или это всего лишь просека?.. Но брат даже голову склонил, прислушиваясь. И девушка, затаила дыхание…

И услышала! Кто-то неподалёку от их дороги скулил так жалобно, что у Алисы сердце заныло. Они переглянулись и медленно пошли к высоким цветам и травам, в которых пряталось скулящее существо. Причём Виктор неожиданно для Алисы (но она немедленно сказала про себя: «Одобрям-с!») вынул из ножен свой меч, а другой рукой взялся за рукоять ножа.

Наконец они остановились в паре метров от места, и скулёж превратился в нытьё. Человеческое. Снова переглянулись, и Виктор, сглотнув, сказал негромко, но звучно:

— Кто там?

В траве икнули так громко, что подавились и раскашлялись.

Алиса быстро прошагала нужное расстояние и развела в стороны травы.

Опаньки! Здесь сидела одна из трёх девушек, которых ей определили в прислуги!

Вылупила мокрые глазища на Алису, рот открыла — и как кинется к Алисе на шею! Чуть с ног не свалила, хорошо ещё — Алиса успела крепче ноги расставить.

— Ничё се… — ошалев, выговорил Виктор.

А первое впечатление от встречи с девицей у Алисы было страшным: на несколько карет, которые её должны были довезти к мужу, напали разбойники?! И вот эта девица осталась единственной выжившей?! А та стискивала тощие ручонки вокруг её шеи и тоненько подвывала, словно бы подтверждая нападение грабителей.

Но вскоре девица успокоилась и сумела по наводящим вопросам рассказать, почему она вдруг очутилась в одиночестве. Всё оказалось до глупого просто. Когда кареты достигли перекрёстка, дан Бартлей велел устроить краткую «зелёную остановку». Дамы с писком разбежались по кустикам, а вот конкретная эта, будучи весьма стеснительной, мало того что убежала в самые дальние от дороги кусты, так ещё и провозилась там слишком долго, приводя себя в порядок. Когда вышла на дорогу, с ужасом выяснила, что уехали без неё. А потом выяснила, что не помнит, какой дорогой надо возвращаться к цивилизации, и потопала по той, что ей показалась подходящей… Алиса сочувственно спросила:

— И ты эту ночь ночевала в лесу?!

Лучше бы не спрашивала: девица вновь обрыдалась на её груди. Пришлось успокаивать, а потом брат с сестрой, переглянувшись, пожали плечами.

— Придётся возвращаться в дом.

— Нет!!

Новый вопль девицы оглушил их.

— Чё ты орёшь? — поразился Виктор.

Но девица не расцепляла рук вокруг шеи Алисы и продолжала орать, как оглашенная. Правда, ручонки у неё не слишком сильные оказались. Алиса быстро сняла дамочку со своей шеи и рявкнула:

— Как звать?!

— Лула! — чётко ответила дамочка, которую Алиса удерживала за руки на небольшом расстоянии от себя. И снова, потянувшись к Алисе, заскулила: — Я не хочу в тот дом, леди Алиссия! Там страшно!