Лесной дом

Вот это «на равных с воином» примирило Алису с тем, что её судьбу решали, не спрашивая её саму, чего она хочет.

А потом они просто сидели и болтали, и Алиса втихаря радовалась, что дан Реган легко откликается на её вопросы о своём детстве и жизни. Понять, что, несмотря на наличие кузенов — Маркаса и Эйслин, жилось ему всё-таки одиноко, было легко.

Образ вялой леди Алиссии она ему тоже легко объяснила: только вчера мать сказала, что в разговорах прислуги промелькнуло кое-что о здешнем их отце: был невероятно властным и не терпящим возражений. Подавил мать и детей так, что они слова лишнего боялись при нём пикнуть. Поэтому прислуга, которая тоже трепетала перед ним, за время его исчезновения из жизни, так быстро привыкла, что с матерью семейства можно не церемониться. Та, которую заменили, была забитой серой мышкой. Обожала лишь свой приусадебный сад, где могла прятаться от мужа-тирана.

Когда дан Реган ушёл, Алиса пожалела, что ему приходится больше уделять времени той самой военной части, куда входили и маги. Одновременно с его рассказом о жизни она слышала отголоски жизни и этого мира. Да и… Маловато будет! Маловато! Очень мало этого времени на общение. Хочется узнать друг о друге больше, но… Алиса вздохнула и решила: они ведь будут ездить по всему королевству — вместе! Потому как чуть ли не однополчане. А значит, узнают друг друга лучше, чем просто в беседах. Так что… «Терпим, леди Алиссия! — велела она себе. — Терпение и труд всё перетрут!»

Наутро, очень рано, выступили в дорогу к лесному дому. Не потому, что дом принадлежал командиру группы магов и всадников. А потому, что лесной дом был ближайшим, возле которого, как знали, давно уже процветало гнездо измигунов.

Оборотни Куна, вместе с предводителем, будучи пешими, ушли ещё раньше, чтобы не задерживать в пути всадников.

Всадники ехали впереди. Следом плелась с трудом найденная в поместье карета, в которую впрягли взятого в соседнем поместье довольно старого коня. Карета везла двух испуганных (от них скрывать не стали, куда едут и зачем) служанок и кучу продуктов для кухни — на время размещения в лесном доме военных.

Виктор с Лулой, державшиеся позади Алисы, занялись тем, что старались считать секунды, чтобы вычислить время, а заодно и примерное расстояние от поместья матери до лесного дома. Сначала считали, а потом бросили. Из-за Лулы, которая предложила более простой способ вычисления — вместо того чтобы молчать и напряжённо считать: они быстро спешились, посмотрели на свои тени на солнце, подсчитали, сколько шагов в них, а потом сели на лошадей и стали спокойно ехать дальше, беспечно болтая обо всём на свете. По приезде в лесной дом они должны были посчитать шаги уменьшившихся теней и тем самым вычислить время. В доме-то матери есть часы. Как и в лесном доме — правда, здесь сломанные. Но дан Реган уже пообещал, что отвезёт их мастеру часовых дел.

Весь день посвятили вселению в лесной дом, размещению по комнатам, а также работе на местности.

В первую очередь, естественно, маги всей толпой сходили к склепу и обследовали его со всех сторон.

Рассказ Куна о нападении измигунов на поселение оборотней именно отсюда полностью подтвердился.

Благо приехали под конец утра, благо роса не сошла ещё, видно было отчётливо: посреди седых трав яркая широкая полоса от склепа указывала новое направление, по которому измигуны рванули в поисках новой добычи. То есть и сегодняшней ночью они пытались прорваться в тот дом, который Кун сумел защитить и в котором спрятал жителей своего поселения.

Кстати, Кун, наверное, единственный из воинов сопровождал магов до склепа. И поэтому он первым, а может — и вовсе единственным учуял странное.

Пока все остальные просто кропотливо разглядывали следы измигунов, качали головой на матку, врастающую в стены склепа, и уже сейчас пытались определить те семь важно жизненных центров для неё, чтобы потом распределить по охотникам-огневикам, Кун молча бродил вокруг склепа… Справедливости ради надо сказать, что ветерок сначала был довольно слабый, но потом на небе появились облака. И вот тогда ветер начал ощутимо раскачивать деревья, предвещая если не бурю, то сильный ливень.

— Что это за кости? — с недоумением спросил дан Силлаг, поднимая бело-серую кость, а за ней следующую, предварительно высмотренную среди трав, а потом, не отрывая взгляда от земли, кажется, заметил ещё одну.

— Это мы притащили сюда дохлых измигунов — перед приездом в лесной дом дана Ригана и леди Эйслин, — объяснил Виктор. — Дан Кун нам рассказал, что измигуны жрут даже себе подобных, а потому могут не прийти к дому хотя бы в одну ночь, пока едят. Ну, мы и притащили сюда всех тех тварей, с кем повоевали, когда в доме был дан Герхард. — Оглядев еле видные среди высокой травы кости, пожал плечами: — Неплохо так сожрали. Даже кости — и те сломанные, погрызенные.

И чуть позже этого разговора Алиса заметила, что Кун как-то странно ходит вокруг склепа. Он шагал парочку шагов, резко останавливался и начинал внюхиваться то ли в ветер, то в ближайшие запахи. Только, видимо, ловил какие-то заинтересовавшие его до степени большой тревоги, как тут же досадливо морщился, явно потеряв нужные. Потом снова медленно проходил какое-то мелкое расстояние и резко замирал на месте.

Точней, первым на него обратил внимание Виктор. Возможно, была бы рядом Лула, он бы смотрел только на неё. Но белобрысенькая осталась в лесном доме — помогать временным и вынужденным поварихам, рассказывая, где что находится. Так что Виктор, раз заметив странности в поведении оборотня, тут же принялся наблюдать за ним. Нет, конечно, странностью назвать трудно, когда оборотень пытается уловить какой-то удививший его запах. Но Кун настолько увлёкся попытками поймать этот запах, что Виктор подошёл к Алисе и тихо сказал:

— Смотри. На Куна глянь. Что он там вынюхивает?

— Спросим? — предложила девушка, разок глянув на дана Регана и надеясь, что он не будет ревновать её при всех.

— Я то же самое хотел сказать, — с облегчением проговорил брат и заторопился за Алисой, которая решительно направилась к оборотню.

А Кун, насупленный, стоял возле двери в склеп и то и дело склонялся к травам и дорожке в склеп, отчётливо дёргая носом.

Только Алиса хотела спросить, что за запах настолько его заворожил, как он шагнул в сторону, за густой куст и, кажется, присел за ним на корточки. Во всяком случае, из вида пропал. Виктор решительно заторопился следом за ним. Как и Алиса.

И только зашла за этот куст, как в нос вдруг ударило таким смрадом испорченного мяса, что она не выдержала и чихнула, а потом, вся скривившись, помчалась назад, к двери в склеп.

— Лиска! — радостно завопил из покинутых ею кустов Виктор. — Иди сюда! Смотри-ка — один остался несъеденным!

«Орёт так, как будто сам счастлив, что этого не сожрали!» Вздохнув и вынув из кармашка блузы платочек, девушка сложила его в несколько слоёв, плотно приложила к носу и только затем прохромала к нужному месту, куда спешили ещё и старшие маги.

Точно. Один измигун остался в целости и сохранности. Ну, не считая гниения на свежем воздухе. Алиса снова скривилась. На этот раз не потому, что носа достигла жуткая вонь: глядя на Куна, она предусмотрительно встала на место, где смрад не чувствовался. Нет, смотреть было противно — на торчавшие рёбра и плоть ночной твари, которая за столько дней не просто сгнила, но даже оплыла невообразимо страшным месивом, в котором угадывалась лишь кошмарная слизь с клочьями шерсти. И эта дрянь — на изумрудно-зелёной траве, среди самой жизни!

С ужасом посмотрела на дана Конлета, который осторожно, чтобы не запачкаться, опустился на корточки перед этим месивом. Причём опустился он именно с той стороны, откуда воняло больше всего. И даже не поморщился!

— Странно, — удивлённо проговорил маг. — Мы нашли кости съеденных измигунов. Но этого не тронули. Почему? — И, подняв голову, попросил: — Посмотрите, пожалуйста, ещё немного вокруг склепа! Может, найдём ещё одно тело? И тогда сумеем определить, почему твари побрезговали этим телом?