Лесной дом

Воспринял. Но как-то так, словно…

— Дан Виктор, — спокойно сказал он. — Если перевернуть ситуацию, всадники дана Герхарда отлично знакомы мне в воинском деле. В отличие от оборотней вашего Куна.

— Понял, — со вздохом пробормотал Виктор.

Хоть попытка брата разузнать, почему Куна не оставили рядом с ними, и провалилась, Алиса была благодарна ему.

Когда дан Реган отошёл, брат отправился на своё место. Он стоял справа от Алисы, в то время как дан Реган будет стоять слева… Почему-то Алиса боялась обернуться. За спиной обычно стояли трое всадников, а сколько там сейчас телохранителей? Впрочем, их количество её не касается. Главное — они есть и будут защищать её. Тем более сейчас, когда их стало в два раза больше.

Но почему, когда она подняла глаза на избушку пасечника, стало жутко?.. Мало того — руки заметно задрожали. Девушка поспешно взглянула направо. Брат спокойно стоял на месте, чуть развернувшись к «своим» всадникам и о чём-то с ними беседуя. Взгляд налево — дана Регана нет. Наверное, пошёл проверять всех магов.

Тогда она решила, что лучше заняться дело. И перевела обычное зрение на магическое, сосредоточила его на избушке. «Увидела» колыхание матки, отыскала «свой» жизненный центр, к смутному свечению которого в дневном свете трудно приноровиться, но всё же можно уловить. И принялась следить за ним, за его порой медленным, а порой хаотичным движением по всей избушке. Привычное действие помогло. Теперь она знала, что у неё… мандраж? Психоз, в общем. А наблюдение за «своим» жизненно важным центром матки заставило отрешиться от мыслей о том, что будет на рассвете.

— Леди Алиссия, домой! — позвал дан Реган, и она радостно заторопилась к нему, даже не потому что хотелось быть рядом с ним, а потому, что он говорил с ней, а значит, невольно требовал отстраниться от переживаний.

Когда выехали на опушку, она отыскала глазами брата. Виктор сидел на своей лошади вроде обычный, как всегда. Но некая понурость его фигуры подсказала, что и он… как минимум, побаивается того, что произойдёт через несколько часов.

…Эту ночь запомнили все, кто участвовал в боевой операции.

Утренние сумерки принесли с собой прохладу и росу. Тени становились всё причудливей. Если бы пришлось гулять по такому лесу — признавалась себе Алиса, — точно бы шарахалась от всех кустов подряд, начнись только лёгонький ветерок. Утешало лишь одно: птицы распевали привычно безмятежно, снимая с души излишний страх…

Разместившись по своим постам, маги выждали, пока свои места займут их всадники-телохранители. И уже затем ожидали сигнала к началу боя.

Алиса знала, что они все, а именно маги, не просто дожидались сигнала, а снова и снова следили за плывущими в избушке пасечника точками, которые надо будет ювелирно поразить огненными стрелами. Не зная, как заставить себя уберечься от дрожи, она начала напевать про себя: «Ничего на свете лучше не-ету! Чем бродить друзьям по белу све-ету! Тем, кто дружен, не страшны тревоги! Нам любые дороги доро-оги!»

— Приготовиться… — раздался шёпот справа.

И Алиса подняла голову, а потом опустила, снова разыскала свою зеленовато-жёлтую точку, одновременно не выпуская из виду низкую крышу избушки.

Секунда, другая…

Над крышей, не слишком высоко, взлетела горящая стрела.

И семеро магов выстрелили собственными огненными стрелами, пронзая убогие стены домишка, заросшие травой и кустарниками. Ослепительно-яркие, они, по внешним впечатлениям, врезались в избушку, которая почему-то — на глаз постороннего — не загорелась. Алиса же, как и остальные маги, знала: стрелы пробили все семь центров, отслеженные на теле матки. Но, по договорённости, все семеро магов продолжали посылать огонь в намеченные цели.

Последний момент — самый трудный. Вспыхнувшие стрелы мешали разглядеть те самые жизненно важные для матки центры, и никто из семерых не знал, сумели ли они пробить цель, не ускользнула ли она от них в то мгновение, когда каждый выстрелил…

Наконец маги опустили руки и принялись вглядываться в избушку, хотя всадники быстро заступили перед ними, оттесняя подальше от пасеки. Неизвестно, что чувствовали остальные, но Алиса до слёз хотела знать: сумели ли они?

Перехватила взгляд дана Регана. Быстрый. Мол, как? Она кивнула — и снова уставилась на избушку.

Неужели всё? Вот так легко?

Слово «легко» только промелькнуло перед глазами, как избушка взорвалась.

Алиса чуть не закричала от страха, но вовремя сообразила, что, переводя взгляд на домишко, она постоянно пользовалась магическим зрением. Значит, что бы там ни происходило, это связано с магическим ночным зверем. Но что с ним происходит?

Ответ получили меньше чем за минуту.

— Алиссия, беги! Эйслин, бегите!!

Хриплый крик дана Регана ударил по всему телу. Ноги ослабели, но сильные руки телохранителей чуть не швырнули девушку подальше от избушки пасечника.

— Что… — только и сумела вымолвить, а невидимый в темноте человек уже схватил её за руку и с такой силой потащил в чёрные тени кустов и деревьев, что Алиса поняла: не перебирай она ногами — грохнется сию же минуту!

— Беги! — снова раздался за спиной хриплый, а потому пугающий крик.

Человек, тащивший Алису за руку, внезапно дёрнулся.

Пальцы разжал, и девушка в прыжке развернулась и вскрикнула: тащивший её свалился ничком на землю, потому в него вцепились, повиснув на спине, сразу три измигуна! Человек, то ли телохранитель из всадников, то ли оборотень-арбалетчик, защититься не мог, потому что его рвали даже в его падении.

Сама завопив так, что крик немедленно осип в хрипение, Алиса упала на колени и указательным пальцем ткнула в распяленную пасть ближайшего измигуна, который мельком глянул на неё. Не обращая внимания на отвалившуюся, словно пиявка, ночную тварь, Алиса подскочила ближе к упавшему и, не раздумывая и не боясь последствий, а может забыв о них, злобно пнула того измигуна, который сидел на пояснице упавшего человека. Тварь взвизгнула и стремительно подняла голову вместе с угрожающе вскинутыми лапами — тускло блеснули в предрассветном мареве длинные когти. И сверкнули в пламени новой вспышки — стрела влетела в пасть второго измигуна.

Тварь не успела свалиться, как закричала от боли вставшая было Алиса. Третья впилась когтями в её ноги и начала подниматься по ней, будто древесный зверь по стволу, так глубоко вонзая когти в плоть, что ноги горели теми же вспышками. Измигун визжал и поднимался так шустро, что не давал сделать и шагу…

Какое там — ударить его огненной стрелой?! Алиса вообще забыла обо всём, к чему готовилась, от жесточайшей боли!

— Алиссия! — разъярённо закричали где-то близко.

Но перед глазами темнота зашаталась, а потом вдруг замерла, когда чудовищные когти такого маленького зверя вылезли из последних ран, и измигун, в одно мгновение внезапно отяжелевший, грохнулся у ног.

Ничего не понимая, не соображая из-за боли, Алиса только смотрела, как упавший и неожиданно подползший к ней человек с трудом выдрал из рухнувшего измигуна нож, а потом сам снова упал — рядом со сдохшей тварью. И тогда, чисто на инстинктах, девушка сама, помогая себе руками и опираясь на все ближайшие кусты, села на землю, готовясь встречать следующих тварей и защищать раненого не то человека, не то оборотня. Села так, как помнила направление к избушке, от которой могут поскакать к ним твари.

И во вздыбившихся мозгах только одна мысль: какого чёрта они ждали предпоследнего дня перед появлением измигунов из яиц?! Какого чёрта они сразу не прострелили огнём матку?! Видели же отчётливо все центры!

Кто-то со стороны, голосом дана Регана, суховато объяснил: это надо было, чтобы потом испробовать семицельный выстрел на уже взрослых измигунах.

…Впереди — она с трудом подняла словно обожжённые, сухие глаза — горела избушка пасечника, загорались деревья и кусты. На остатках реальности, погружаясь в дым и бред, Алиса не дышала, а сипела: была договорённость, что нечаянно выпущенный огонь, нечаянно допущенный пожар маги-огневики будут собирать в личные запасники силы. Но сейчас она элементарно не могла вспомнить, что надо для этого сделать. Поэтому всё, что могла, только сидела, в ожидании ночных тварей, на которых можно направить указательный палец и не пустить к такой лёгкой добыче, как это живое существо, которое чуть ли не бездыханным лежало у её ног…